Читать интересную книгу Урожденный дворянин - Антон Корнилов

– А поехали, – не стал спорить Монахов. – За встречу чего ж не жахнуть…

Они сели в машину, и Тимофеев лихо рванул с места.

– Нормальная тачана, – уважительно проговорил Леха, оглядывая салон джипа. – С рук брал? Сколько пробежала?

– Обижаешь – с рук! В салоне взял, неделю назад. Думаю, полгода покатаюсь, еще чего-нибудь поинтереснее присмотрю. А как ты думал? Во всем цивилизованном мире принято тачки раз год менять. Чтобы, значит, в тренде быть.

– Ага… ну… это надо, да, – высказался Монахов. – А ты чем сейчас занимаешься?

– Что значит – чем занимаюсь? Служу, братан, служу. В налоговой. Вот уже три года как туда перевелся. Ничего, на хлеб хватает.

«Ну да, сука, на хлеб… – с внезапно прорезавшейся неприязнью подумал Монахов, – ловко, гад устроился… Небось, и забыл, что это такое – хлеб. Икру прямо на колбасу намазывает…»

– Я к осени тоже себе думаю авто покупать, – помедлив, сообщил Леха, хотя ни в ближайших, ни в отдаленных планах у него подобной покупки не предполагалось.

– Хоро-ошее дело, – похвалил Тимоха. – Я не спросил, а ты где сейчас трудишься-то? Я слыхал, ты, вроде как, в попы подался?..

Монахов махнул рукой и засмеялся:

– Было дело, – затараторил он, уходя от прямого ответа. – Блаженныя премудрости постигоха… Постигоха, постигоха – да не выпостигоха…

Тимофеев оглушительно заржал.

– А вообще в семинарии нескучно было, – продолжал приободренный Леха. – Помню, сижу как-то в сквере у семинарии, конспекты штудирую перед экзаменом, книжки богословские на скамейке разложил. А в том сквере мужичонка какой-то с бабой своей прогуливается. А баба тощая! Облезлая! Как прямо новогодняя елка, до восьмого марта достоявшая. Раз прошли мимо, второй раз прошли… Мужичок все поглядывает на меня. А потом вдруг подбегает – один уже, без бабы – и спрашивает: дескать, молодой человек, вы не в семинарии ли учитесь? Подскажите, велик ли грех, если с женою законной в пост разик того… покувыркаться? А я с похмела был, злой. Посмотрел на него и говорю: с такой женой, как у тебя, – не велик. Она ведь не жирная…

Тимоха заржал снова, да так, что едва не потерял управление автомобилем.

– А вот еще случай был… – опять начал Леха.

Хотя Тимоха жил, как выяснилось, в пригородном поселке, до дома его добрались быстро – ограничений скоростного режима Тимоха не признавал. Бывший однокурсник сержанта Монахова обретался в двухэтажном особняке, окруженном двухметровым забором с автоматическими воротами. У гаража во дворе стояла приземистая спортивная иномарка. «Жены моей, – мимоходом пояснил Тимоха. – Пошли, я тебе бассейн покажу. Я, братан, такой бассейн себе в прошлом году забабахал!.. Там и сядем у бассейна, в беседке, ага? Я жену кликну, она нам, что надо, принесет… Или нет, в беседке жарко. В кабинете у меня расположимся, там хорошо…»

Демонстрацию бассейна, беседки и внутреннего убранства Тимохиного особняка сержант ППСП Монахов выдержал стоически. Не ахал, восхищался сдержанно, на беспрестанные: «Ну, как тебе?..» Тимофеева – отвечал с достоинством: «Неплохо, неплохо… Молодец…» Будучи представлен жене однокашника – вполне эталонной блондинке лет двадцати восьми, – галантно поцеловал жеманно протянутую ручку и по-мужчински подмигнул Тимохе: мол, одобряю выбор. Но, когда женщина удалилась на кухню приготовить «чего-нибудь закусить по-быстрому», не удержался и заметил:

– А моя последняя жена на шесть лет меня младше…

– Ты б мою любовницу видел! – тут же парировал Тимофеев. – Во, конфетина… Не чета законной.

Но хряпнув пару стопок коньяка с труднопроизносимым названием в том самом Тимохином «кабинете», Монах неожиданно для самого себя скис. И Тимоха перемену настроения тут же заметил – как будто давно ожидал ее.

– Ты чего, братан, загрустил? – спросил он, снова разлив коньяк и подвинув к гостю вазочку с черной икрой. – Может, у тебя случилось чего? А я тут соловьем разливаюсь…

Монахов ответить не успел. Со словами: «А вот и я, мальчики», – вошла жена Тимофеева и поставила на стол поднос, нагруженный тарелками и тарелочками.

– Так какие у тебя проблемы-то? – настойчиво повторил Тимоха, шлепком ладони по пышной заднице проводив жену. – Ты давай без этих самых… без церемоний… Если я чем помочь могу, обязательно помогу. Мы ж с тобой не чужие люди…

– Да какие проблемы… – промямлил Леха, – никаких проблем. Все нормально у меня. Нормальная жизнь. Нормальная такая… собачья жизнь.

– О! – удивленно воскликнул Тимоха. – Да что с тобой?

– Да ничего, – сказал Монахов. – Чтоб долго не рассусоливать… Вот на одну эту штуковину, – он хлопнул по кожаным подушкам дивана, на котором сидел, – мне полгода работать. Это если не есть, не пить и не курить. Понял?

Тимоха сощурился, потер ладонью лоб.

– Ты так и не сказал, ты кем работаешь-то?

Леха ответил – кем.

– У-у… – протянул Тимофеев. – Сержант патрульно-постовой… Теперь все понятно. Ну что, если я обещал тебе помочь, значит – помогу. Но сначала давай-ка…

Они выпили еще.

– Ко мне в отдел пойдешь? – запросто осведомился Тимоха, жуя икру.

Монахов вздрогнул:

– Серьезно, что ли?

– А то… Шутки я шутить буду… Серьезно, братан. Опыт работы в органах у тебя есть. Парень ты умный, язык у тебя подвешен, жизнь знаешь, соображаешь, что к чему… Сначала, конечно, должностишка у тебя неважная будет, но это только сначала…

Леха слушал своего бывшего одногруппника, боясь дышать и шевелиться – вдруг каким-нибудь неосторожным словом и действием разрушит невесомо хрупкий еще фундамент своего будущего сказочного благополучия? Возникла в голове Монахова мысль: «А может, это он только по пьяне языком треплет, крутым себя показать хочет, а поутряне и думать обо мне забудет?..» – возникла и рассосалась сама собой. Тимоха говорил разумно и обстоятельно. Даже слишком разумно и обстоятельно. Будто он каждый день только тем и занимался, что подбирал на улице приятелей и устраивал их на хлебные должности.

– Время пройдет, звание тебе подымем, – продолжал тем временем Тимоха, – но, конечно, отучиться надо заочно. Без высшего образования теперь никуда. У меня у самого уже два высших. Третье получаю… А бояться, что не справишься, не надо. Чего бояться-то? Главное: делай, что велено, и соображай быстро. И все дела… Я лично над тобой шефство возьму.

– Я и не боюсь, – быстро ответил Леха. – Я… готов. Я не подведу, Тимо… Серега, я тебя не подведу.

– Конечно, не подведешь. Давай-ка еще по одной и уже более конкретно разотрем все…

Опрокинув очередную стопку, Тимофеев смачно рыгнул и спросил у гостя:

– Так в каком отделении, говоришь, работаешь?

Получив ответ, он хмыкнул, отвел глаза в сторону, потер ладонью лоб… и проговорил, поднимаясь из-за стола:

– Поскучай-ка пару минут, мне позвонить кое-куда надо.

Оставшись один, Монахов огляделся по сторонам и неуверенно, нервно рассмеялся. Надо же, как неожиданно свалилось на него счастье! Бах – и все. Так просто…

«Чересчур просто», – толкнулось где-то на дне его сознания мутное подозрение.

Вошел Тимоха, на ходу убирая в карман мобильный телефон.

– Ну, что, Монах? – произнес он. – Вот и первое поручение у меня для тебя появилось. Справишься?

– А то, – с готовностью согласился Леха, чувствуя, однако, как крепнет и поднимается в нем предчувствие чего-то… нехорошего.

– У вас там в отделении, в камере, наркоша один местный парится. Как его?.. Андрюша Левин. Он же – Карабас.

– Ага, знаю, – кивнул Монахов. – С двумя дозняками «хмурого»[2] прихватили. Распространение – как пить дать… Не отвертится.

– Во. Сколько он у вас уже? Сутки?

– Да, – ответил Леха, которому почему-то очень не понравилась такая осведомленность.

– Кумарит парня, видать, не по-детски, – хмыкнул Тимоха. – Плохо ему. Так?

– Ну… да…

– Так чего же парню не помочь по-малому? Все равно ему ближайшие несколько лет ничего хорошего не светит…

Леха сглотнул. Он никак не мог взять в толк, что хочет от него Тимоха, и даже немного испугался. Но, вспомнив об обещанном теплом местечке, сержант Монахов несколько приободрился.

– Не темни, – хрипло проговорил Леха. – Говори толком, что от меня требуется? Что я, маленький, что ли?

– Это – деловой разговор, – одобрил его Тимофеев. – Значит так, передашь Карабасу пару «колес», сможешь?

– Без проблем. А… зачем?

– А за надом. Он-то, как ты, лишних вопросов задавать не будет. Склюет птичкой и еще попросит. То есть, нет. Не попросит.

И Сергей Тимофеев посмотрел своему однокашнику прямо в глаза. Очень серьезно посмотрел.

«А дело Левина Никитосу ведь сунули…», – вспомнил вдруг Монахов.

И моментально все понял. И как-то ему даже… легко стало. Он почувствовал себя здесь, в этом шикарном особняке… как равный.

– Фу ты… – тряхнул рыжей головой Леха и, набухав себе в стопку коньяка, свободно откинулся со стопкой в руках на спинку дивана. – Ну, ты артист, Тимоха. Чего ради всю эту комедию развел-то?