разрешено сообщение фронта с фронтом. Намерение вести пропаганду просматривалось ясно. Главнокомандующий на Востоке был убежден, что сможет сорвать эту попытку соответствующими мерами. Поэтому мы приняли на себя и это условие, чтобы только прийти к финишу».
Относительно несложное достижение перемирия с немцами, очевидно, приводит русских к ложному заключению, что теперь можно аналогичным путем добиться официального закрепления мира с заключением сепаратного мирного договора. В известном смысле тем самым была бы выписана и «квитанция» за большие деньги, данные немцами на подготовку и проведение революции. Русские сдержали слово с революцией и немедленным предложением перемирия. Теперь недостает еще только мирного договора.
Ленин назначает верного соратника Адольфа Иоффе руководителем российской делегации. По настоятельному пожеланию российской делегации переговоры ведутся публично. Это не очень подходит для немцев, ведь теперь мировая общественность может до деталей проследить содержательные вопросы и ход бесед на переговорах с речами и контрречами.
С самого начала немцы задают тон на стороне бывших враждебных России держав — Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции (Османской империи). Немцы поручают австро-венгерскому министру иностранных дел графу Чернину фон унд цу Худеницу вести переговоры и уполномочивают его представлять позицию Центральных держав.
Официальные мирные переговоры в Брест-Литовске начинаются 22 декабря 1917 г. Русские представляют свою позицию, обобщенную в 6 пунктах. Русские недвусмысленно говорят о мирном договоре между Германией и Россией «без аннексий и контрибуций». В соответствии с этим они излагают 6 пунктов, с которыми выступает российская делегация, просто и наглядно:
1. Никаких насильственных аннексий. Ускоренный вывод войск с оккупированных территорий.
2. Полное восстановление политической независимости тех народов, которые лишились ее во время войны.
3. Возможность свободного решения вопроса о присоединении путем референдума к другой нации или приобретении государственной самостоятельности для национальных групп внутри существующих государств.
4. Обеспечение прав национальных меньшинств.
5. Никакой компенсации затрат на войну.
6. Применение пунктов 1–4 в колониях.
После этого граф Чернин излагает ответ германской делегации, которая создает видимость, что в принципе полностью согласна, но представляет по каждому в отдельности из 6 пунктов российской делегации рафинированно сформулированные модификации, которые, в конечном итоге, полностью изменяют первоначальный смысл российских предложений.
К каждому из 6 пунктов находится дополнение в духе «да, но» или «позже», практически означающее принципиально новое положение. Это выглядит так:
1. Освобождение оккупированных территорий оставляется до урегулирования вопросов по заключении мира.
2. Заявляется только, что в намерение союзников не входит лишать самостоятельности народы, до сих пор бывшие самостоятельными.
3. Положение национальных групп в государстве является делом не межгосударственного, а внутригосударственного регулирования. (Эта оговорка упраздняет принцип равенства и была предложена в интересах многонационального государства Австро-Венгрии и прусской части Польши.)
4. Защита национальных меньшинств признается лишь в той мере, насколько она практически осуществима.
5. Урегулирование затрат на войну увязывается с присоединением союзников к переговорам.
6. Настаивается на возвращении германских колоний.
Российская делегация вынуждена признать, что все еще предавалась иллюзии, будто немцы отреклись от старого принципа аннексий. Иоффе телеграфирует о неприятном сюрпризе в Петроград.
На второй день Рождества генерал-майор Макс Гофман, представитель Верховного командования армии, по согласованию с Кюльманом, кроме того, заявляет русским, что они не должны питать иллюзий. Центральные державы подходят к понятию «отказа от насильственных аннексий» совершенно иначе и имеют при этом в виду «добровольное отделение» определенных областей России, т. е. Польши, Литвы и Курляндии, в духе своей «стратегии апельсиновой корки». Адольф Иоффе не может поверить своим ушам и выражает протест. Лев Борисович Каменев в ярости и после всех предварительных бесед чувствует себя начисто преданным и обманутым. Ведь согласно интерпретации германского генерала это как-никак означало бы, что немцы хотят видеть оторванными от России почти 18 губерний!
Кюльман цинично использует даже формулировку о «прелиминарном мире», своего рода предварительном мире. Российская делегация отъезжает в Петроград, чтобы по необходимости получить новые инструкции по дальнейшему ведению переговоров в связи с неожиданно безмерными и унизительными аннексионистскими требованиями немцев.
Иоффе этим скандалом, инсценированным немцами, практически отстранен отдел, радуется Чернин, а Гельферихдаже позволяет себе говорить о Иоффе как о политическом трупе. Иоффе вынужден оставаться дома и выжидать. Правда, он ото-мстит, когда уже через несколько недель, в качестве первого посла Советской России в столице Германского рейха, окажется в резиденции на Унтер ден Линден и германские крупные промышленники и банкиры будут толпиться в его приемной, чтобы по возможности первыми заключить прибыльные торговые сделки с Советской Россией.
Однако теперь, во время первой паузы в Брест-Литовских мирных переговорах, немцы все же раздумывают, не может ли Иоффе осуществить свою угрозу — после условленного 10-дневного перерыва больше не возвратиться в Брест-Литовск для дальнейших переговоров.
Тем временем в Петрограде среди руководства большевиков распространяется холодное отрезвление. Всем ясно, что немцы ставят только на силовую карту. Между Лениным, Троцким, Каменевым, Иоффе и другими обсуждаются шансы на успех тактики проволочек: не следует ли подождать ожидаемых революционных акций европейского пролетариата и привести в движение «мировую революцию». Проходят многие стратегические и тактические мозговые игры. Ленин назначает Троцкого новым главой делегации, и 8 января русские возвращаются в Брест-Литовск.
В тот же день президент США Вильсон провозглашает свою программу из 14 пунктов, в которой он разъясняет позицию США по современному политическому положению. Это то самое уже упоминавшееся заявление, которое его специальный представитель в Петрограде м-р Эдгар Сиссон вручает в русском переводе по случаю своей первой и единственной аудиенции у Ленина. Троцкий уже находится в пути в Брест-Литовск. Позиция Вильсона однозначна: он хочет воспрепятствовать тому, чтобы между новыми власть имущими в Петрограде и главной державой, враждебной Антанте, кайзеровской Германией, был заключен сепаратный мир. Вильсон не отступает от своей цели — разгромить кайзеровскую Германию в военном и тем самым в политическом отношении. Поэтому он и требует в пункте 6 освобождения всей российской территории от германских войск.
Бесплодным спорам в Брест-Литовске не видно конца. Самое сильное и неуступчивое давление исходит от германской промышленности. В «Ходатайстве относительно пожеланий черной металлургии по заключению мира с Россией» при подготовке к Брест-Литовску уже 13 декабря 1917 г. еще раз перечисляются все требования германской индустрии 1914 г. по конечным военным целям: вновь предъявлены требования на угольные и железорудные месторождения на Украине и на Кавказе. Германская торговая палата требует, чтобы Россия после отделения в результате аннексии Польши, Финляндии и прибалтийских стран, «была превращена в объект для эксплуатации путем навязывания соответствующих экономических договоров».
Концерн Тиссена и Объединение германских чугуно- и сталепромышленников указывают в сочельник 1917 г. у вновь назначенного вице-канцлера Карла Гельфериха на высококачественную руду Кривого Рога и для обоснования своих требований сетуют на снижение импорта железной руды из