На состоявшемся в апреле 1956 г. III съезде ТПК была принята политическая декларация «За мирное объединение родины», которая содержала следующие основные положения: корейский вопрос должен быть урегулирован «в соответствии с волей самого корейского народа на демократических началах»; на основе всекорейских выборов следует сформировать «единое корейское правительство». Затем представители партий и организаций обеих частей Кореи созывают общеполитическое совещание с целью создания организации единого фронта, и временное перемирие превращается в прочный мир, ослабляется напряженность, налаживаются широкие обмены между Севером и Югом, создается «общекорейский постоянный комитет» из представителей парламентов, правительств, политических партий Севера и Юга, созывается новое международное совещание по корейскому вопросу. Соответственно ни КНДР, ни РК не заключают военного союза с другими государствами.
В июне 1956 г. партийно-государственная делегация КНДР совершила поездку в СССР и страны Восточной Европы. На переговорах с советским лидером Н. С. Хрущевым Ким Ир Сен выразил формальное согласие с необходимостью преодоления культа личности в КНДР и развития внутрипартийной демократии. Вместе с тем он обратился к советскому руководству с настойчивыми просьбами: списать финансовую задолженность по поставкам военного времени; отсрочить погашение других кредитов; предоставить дополнительные кредиты для оплаты поставок в КНДР новых партий промышленного оборудования и потребительских товаров. Позиция советского руководства была однозначной: «оказать помощь в разрешении вопросов, поставленных правительственной делегацией КНДР, без каких-либо условий». К прежней безвозмездной помощи в 1 млрд руб. выделялась новая безвозмездная помощь в размере 300 млн руб. Треть этой суммы должна была пойти на приобретение машин и оборудования. Это означало, что советские лидеры исходили из того, что Северная Корея, будучи «восточным форпостом мирового социализма», станет и впредь сохранять верность внешнеполитической ориентации кремлевского руководства. Однако по возвращении на родину Ким Ир Сен дал совершенно иное толкование культу личности. Во-первых, критика культа Сталина истолковывалась Ким Ир Сеном как сугубо внутреннее дело КПСС. А во-вторых, проблема культа затрагивает, по его мнению, лишь прошлое ТПК и связана исключительно с именем уже приговоренного к смертной казни Пак Хон Ёна. Обо всем этом говорилось в закрытом письме ЦК ТПК, направленном во все низовые парторганизации. В письме также подвергалось жесткой критике «механическое подражание всему советскому», «раболепие перед всем иностранным». В сентябре 1956 г. в Пекин на VII съезд Компартии Китая прибыла делегация КПСС во главе с А. И. Микояном, который обсудил тревожную ситуацию в КНДР с Мао Цзэдуном. Суждение лидера КНР, сыгравшей решающую роль в сохранении КНДР как государства в Корейской войне 1950–1953 гг., было однозначным: Ким Ир Сен «войну дурацкую проиграл, вообще действует бездарно, его надо убирать!» Далее Мао предложил направить в Пхеньян на экстренный пленум ЦК ТПК совместную советско-китайскую делегацию с тем, чтобы разобраться, что там происходит, и, если потребуется, заменить Ким Ир Сена «на более приемлемую фигуру».
Однако, как отмечают российские историки, «миссия Микояна – Пэн Дэхуая фактически окончилась провалом. Положение Ким Ир Сена не было поколеблено. Напротив, он почувствовал свою неуязвимость. Вскоре в КНДР началась новая чистка, которая перешла в массовые репрессии, продолжавшиеся до середины 60-х годов… Был упущен реальный шанс на положительные перемены в КНДР и смягчение противостояния на Корейском полуострове».[41]
Умело отразив политико-дипломатический натиск Москвы и Пекина, Ким Ир Сен постепенно берет в свои руки инициативу в дальнейшем развитии отношений с СССР и КНР. Заручившись внушительной финансово-экономической и военно-технической помощью от СССР, северокорейское руководство стало добиваться заключения союзнического договора между двумя государствами. Первоначально советская дипломатия расценила концепцию подписания такого межгосударственного документа как нереалистическую и даже опасную в условиях раскола Кореи, отсутствия мирного договора и нарастающей конфронтации в регионе Северо-Восточной Азии. Эта позиция усиливалась тем, что в случае достижения компромисса по вопросу о воссоединение Кореи на основе Ялтинско-Потсдамских соглашений КНДР могла выпасть из числа народно-демократических государств. Подобного мнения придерживался в то время и Н. С. Хрущев, который считал, что союзнический, т. е. военно-блоковый договор с КНДР не нужен.
Тем не менее КНДР под влиянием внешних обстоятельств (форсированное развитие южнокорейско-американских военных отношений) удалось в 1958 г. убедить советское руководство приступить к выработке указанного документа. Первоначально дата его подписания была назначена на 1959 г. в Пхеньяне, затем перенесена на сентябрь 1960 г. В северокорейскую столицу должен был прибыть Н. С. Хрущев, и к его встрече на улицы Пхеньяна предполагалось вывести более 1 млн жителей столицы и пригородных селений. Однако советский лидер в Пхеньян к назначенной дате не приехал под предлогом занятости к подготовке встречи с президентом США Д. Кеннеди, и подписание советско-северокорейского договора состоялось почти год спустя, в июле 1961 г. в Москве.
Заключение союзнического договора между КНДР и СССР 6 июля 1961 г. было, вне всякого сомнения, значительным достижением северокорейской дипломатии. Его предельно лаконичный текст из 6 статей за подписями Н. С. Хрущева и Ким Ир Сена был в целом составлен в духе подобных соглашений, которые подписывались Москвой с другими социалистическими государствами Восточной Европы и Азии, включая Китай. Но его первая, основная статья носила более категорический и универсальный характер. «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется вооруженному нападению со стороны какого-либо государства и окажется таким образом в состоянии войны, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет военную и иную помощь всеми имеющимися в его распоряжении средствами», – провозглашалось в документе.
Пхеньян и Москва договорились далее не участвовать в каких-либо коалициях, направленных против одной из сторон, постоянно консультироваться по всем узловым международным вопросам, соблюдать последовательно принципы мирного сосуществования государств, наконец, предпринимать максимальные усилия для воссоединения Кореи на мирной и демократической основе.
В ходе подготовки союзнического договора Н. С. Хрущев сделал немаловажные комментарии, из которых следовало, что подписание договора между СССР и КНДР уравновесило бы силы Юга и Севера. Если Юг станет угрожать ракетным оружием, то этому могут противостоять советские ракетные установки на Дальнем Востоке. Они могут быть нацелены как на американские базы в Японии, так и на их базы в Южной Корее. Если же СССР сможет договориться с США, то тогда вполне можно говорить об аннулировании военных договоров на Корейском полуострове.[42] Все это означало, что советское руководство в случае продвижения объединительного процесса на полуострове не исключало в принципе распространения на Корею принципа международного нейтралитета.
Одновременно c заключением союзнического договора с СССР северокорейское руководство взяло курс на подписание аналогичного документа с Пекином, чтобы сбалансировать свои позиции между Москвой и Пекином. Важной предпосылкой для этого стала договоренность между двумя сторонами, достигнутая во время визита премьера КНР Чжоу Эньлая в Пхеньян в феврале 1958 г., когда было условлено, что до конца 1958 г. вся группировка «китайских народных добровольцев» (КНД) поэтапно будет выведена из КНДР независимо от того, будут выведены или нет другие иностранные контингенты из Южной Кореи. В специальном заявлении командования КНД от 20 февраля 1958 г. была сделана оговорка о том, что если империалисты и их приспешники осмелятся вновь развязать «агрессивную войну» в Корее, то «китайский народ без каких-либо колебаний и задержек пошлет своих лучших сынов и дочерей, которые еще раз пересекут реку Ялуцзян, чтобы совместно с Корейской народной армией бороться для разгрома агрессора».
Двусторонний союзнический Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между КНДР и КНР был подписан 11 июля 1961 г. По своему содержанию он был аналогичен советско-северокорейскому документу. Но Пхеньян и Пекин на основе этого договора провели серию закрытых переговоров (1963) по пограничному урегулированию. При этом стороны отказались от демаркации водной границы по гипотетической «средней линии» и согласились на разграничение по трем базовым принципам: совместное владение, совместное управление и совместное использование пограничных рек Ялуцзян и Туманган. На этих реках примерно 80 % островов переходили под юрисдикцию КНДР, включая самые крупные. Китайская сторона признала за северокорейцами право контроля за транспортными путями, т. е. входа и выхода в бассейн реки Ялуцзян при условии предоставления права свободного плавания по этому маршруту китайским судам.