Читать интересную книгу Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства - Дональд Томпсон

Один из активов Гагосяна — это его доступ к домам и складам некоторых известнейших коллекционеров искусства в мире. Как рассказывает коллекционер Дэвид Крамер: «Я был однажды в офисе у Ларри и увидел фотографии картин, которые висят у меня дома». Он предполагает, что Гагосян сфотографировал их, когда Крамер говорил по телефону.

Говорят, что в прежние годы Гагосян предлагал картины, которые не выставлялись на продажу. Он показывал коллекционерам фотографии и слайды или вырванные из журналов страницы. Лос-анджелесский коллекционер Илай Броуд говорит: «Помню, сказал ему, что хочу лошадь Сюзен Ротенберг. Их всего около дюжины. Он позвонил тому арт-дилеру в Сент-Луисе, у которого дома была такая лошадь, но она не продавалась». Но продалась, когда Гагосян предложил ему 300 тысяч долларов Броуда.

Быть в галерее Гагосяна выгодно художнику еще и тем, что он поддерживает цены своих клиентов на аукционах. Если что-то подсказывает, что картина будет продана ниже текущей рыночной цены, Гагосян, как и Муграби (а иногда в партнерстве с ними), будет делать ставки до суммы, которую посчитает нужной, а при необходимости сам ее купит. Его клиенты знают об этом, и это придает им уверенности. Келли Крау из Wall Street Journal спросила у Хосе Муграби, что было бы с рыночными ценами на некоторых художников Гагосяна, если бы дилер их не поддерживал. Он ответил: «Страшно даже подумать».

Гагосян конкурирует с аукционами и ярмарками за внимание коллекционеров, представляя выставки непродающихся работ известных мастеров искусства XX и XXI веков. Часто эти выставки сопровождаются новыми научными каталогами творчества художника. Недавний пример — организованная Гагосяном нью-йоркская выставка Пабло Пикассо, проходившая с апреля по июнь 2011 года. Курировали выставку ученый Джон Ричардсон, наследница Пикассо Диана Видмайер-Пикассо и директор галереи Гагосяна Валентина Кастеллани. Выставка состояла из 80 работ, созданных с 1927 по 1940 год. Некоторые были одолжены из частных коллекций и никогда раньше не бывали в США. Другие Гагосян временно взял у MoMA, музеев Метрополитен и Гуггенхайма.

Зачем дилеру проводить выставки, картины с которых не продаются? Их дорого монтировать, транспортировать, размещать и страховать. Они занимают то место, которое иначе занимали бы работы, которые продаются. Зато они приносят большую известность и придают ореол успеха, намекая, что дилер стоит на такой вершине художественного мира, что ему не обязательно все время продавать.

Показы не на продажу также подчеркивают особые связи галереи с коллекционерами, музеями и фондами знаменитых художников. «Откуда он взял эти вещи, ведь их не показывал ни один музей?» Тем самым они громко заявляют: «Коллекционеры и музеи доверяют этому дилеру свои великие произведения искусства; может быть, именно он мне и нужен». Кроме того, коллекционеры вспоминают о его галерее, когда захотят в будущем что-нибудь продать.

К тому же табличка «Не продается» может лгать. Работы, занятые у музеев, разумеется, не продаются. А что касается работ из частных коллекций, то дилер часто бывает восприимчив к просьбе «связаться с владельцем».

Гагосян обладает таким влиянием, которое позволяет ему действовать без особой оглядки на то, что делают другие дилеры. В апреле 2012 года зальцбургский и парижский дилер Таддеуш Ропак объявил, что в следующем октябре открывает новую галерею в Порт-де-Пантен в Париже, где выставит 38 картин и скульптур Ансельма Кифера с вторичного рынка. Через шесть недель Гагосян объявил об открытии своей второй парижской галереи в комплексе аэропорта Ле-Бурже — и тоже с экспозицией Ансельма Кифера. По слухам, Ропак пришел в ярость: «Я два года планировал свою выставку». Представитель Гагосяна просто ответил: «Кифер — один из наших художников; он сделает для нашей выставки новые работы». Кифер предоставил работы на обе выставки.

Галереи Гагосяна организованы по принципу назначения персональных менеджеров по работе с клиентами, как это делают Procter & Gamble и William Morris Agency в Лос-Анджелесе, где Гагосян работал после университета. Однако в модели Гагосяна персональные менеджеры назначаются художникам, а не коллекционерам. Коллекционеры контактируют с теми менеджерами, с которыми имели дело при первом обращении в галерею, если, конечно, только они не особо важные покупатели или знаменитости, в каковом случае Гагосян берется за них лично. В конце концов, он же хозяин.

Каждый менеджер поддерживает связь со своими художниками, отвечает на вопросы, организует показы и заботится о том, чтобы художник был доволен. Миллисент Уилнер, которая руководила лондонской группой по работе с Дэмьеном Херстом до того, как он разорвал отношения с Гагосяном, говорит, что каждый день связывалась с художником о телефону или почте. Сам Гагосян может не встречаться и не разговаривать со многими своими художниками в течение полутора-двух лет между выставками.

Персональные менеджеры работают в основном на комиссии, получая 10 процентов прибыли с продажи каждой картины. Журналист Келли Кроу приводит слова Сэма Орлофски, директора нью-йоркской галереи, что драка за возможность представлять художника, на которого большой спрос, напоминает пьесу Дэвида Мэмета «Гленгарри Глен Росс», где продавцы недвижимости пускаются во все тяжкие из-за выгодных «наводок». Полагаю, в действительности у давно работающих менеджеров сложилась неофициальная, но строгая система распределения комиссии.

За очень немногими исключениями — например, покойного Жана-Мишеля Баския и Дженни Сэвилл, — Гагосян не занимался развитием или представлением малоизвестных художников. Он давно известен тем, что переманивает к себе зрелых художников из других галерей. Он ждет, пока художник, которого представляет другой дилер, не совершит качественно новый скачок, пока его цены не взлетят на аукционах или он не попадет в музей, и тогда уже является к нему с весьма соблазнительным предложением. Это может быть обещание известности и изменения имиджа, более высоких цен, приемов, каталогов, поощрительной премии при переходе в его галерею или крупный ежемесячный аванс в счет будущих продаж и заметное положение у него в павильоне на следующей ярмарке «Арт-Базель». Иногда он обхаживает художника несколько месяцев. А бывает, что взаимная любовь вспыхивает сразу же. Следует быстрый развод с предыдущим дилером и потом объявление, которое, по словам знающих людей, похоже на объявление о повторном браке.

Его контакты и связи не меньше искушают. В ноябре 2009 года в своей римской галерее он устроил показ Такаси Мураками. В вечер открытия состоялся ужин на сто персон, который начался с частной экскурсии по Сикстинской капелле, а столы были накрыты в одной из скульптурных галерей Ватикана. Во время ярмарки «Арт-Базель-Майами» он зарезервировал целый этаж отеля и устроил вечеринку на 800 человек.

О том, как Гагосян переманивает к себе художников, хотят несколько популярных баек. В одной из них участвует на тот момент тогда 83-летний скульптор Джон Чемберлен, который делает скульптуры из деталей старых машин. Несколько десятилетий Чемберлена представляла Pace Gallery. На аукционе каждая его работа продавались за миллион долларов с лишним. В конце 2010 года галерея Pace отказалась взять у него несколько работ, которые Чемберлен собирался изготовить при помощи своего технического ассистента из Бельгии. Гагосян услышал об этом, явился в мастерскую Чемберлена на Шелтер-Айленд в Нью-Йорке и сказал: «Я хочу взять все». Чемберлен ушел из Pace через несколько недель; его первая выставка у Гагосяна состоялась в мае 2011 года. Чемберлен сказал так: «Ларри всегда готов». Есть довольно твердые основания предполагать, что Гагосян при этом обеспечил себе контроль за наследием художника после его смерти.

В другой истории участвует зрелый художник, которому не хватало денег на изготовление крупных скульптур. Джефф Кунс задумал свою серию «Празднование» (Celebration) из масштабных скульптур как бы скрученных из воздушных шаров собак, пасхальных яиц, сердечек и бриллиантов в 1994 году. Гагосян предоставил финансирование и заранее продал скульптуры по 2–8 миллионов долларов за каждую коллекционерам Илаю Броуду и Питеру Бранту и дилерам Джеффри Дейчу и Энтони д’Оффею. Такая предварительная покупка позволяет инвестору либо получить в собственность произведение искусства по завершении работы, либо перепродать с прибылью. Это вариант финансового опциона в художественном мире.

Скульптуры Кунса оказались прекрасным вложением средств. В ноябре 2007 года «Сотби» продал скульптуру Кунса «Сердце» за 23,6 миллиона долларов — на тот момент рекордную цену для живущего художника. Через несколько месяцев «Кристи» продал еще одну за 25,7 миллиона.

В 2003 году суперзвезда Ричард Принс закончил давнишние отношения с дилером Барбарой Глэдстоун, чтобы «работать независимо», под чем Принс подразумевал, что перейдет к Гагосяну. В судебном разбирательстве 2011 года раскрылось, что Гагосян договорился с Принсом о том, что они поделят прибыль от продаж 40 на 60 процентов; стандартный размер комиссии для художником составляет 50 процентов. Известно, что некоторые другие галереи (например, лондонский «Белый куб») договаривались разделить комиссию с художниками-звездами, но это редкий случай.