— Поня… — не договорив, охотник захрипел. Выгнулся, падая, держась обеими руками за тонкую оперенную стрелку, торчащую у него из горла.
— Эт-то что такое… — начал Леон, свирепея от того, что опять что-то пошло не по смазке, но еще не осознавая, что произошло не так и почему, — и не успел продолжить. Негромкий короткий свист — и охотники попадали без команды. Один из них шипел и дергался, послужив мишенью для второй стрелки.
— Не лежать! Трое вправо, трое влево… Пулемет! Леон сам повел огонь из «льюиса», обрабатывая каждое подозрительное шевеление в зеленой чаще, расстрелял два диска, — а когда охотники, рассыпавшись цепью, прочесали участок леса, вынужден был признать, что лупил впустую: не нашли ни убитых, ни живых. Словно лес выдохнул стрелки сам, мстя за убитую не по правилам драконью самку. Мало того: Леон обнаружив в своем набедреннике еще одну застрявшую стрелку, а кто в него стрелял, откуда и когда — сказать не мог. Осторожно попробовав острие стрелки на язык, Леон сплюнул: яд!
Шумел лес и отныне казался чужим. Неизвестных стрелков в чащобе не подобьешь — уползут без ущерба, и нет их. Нашли лишь брошенное кем-то охотничье копье и следы бегства — хозяин копья ушмыгнул в такой бурелом, где на первый взгляд пролез бы только человек, начисто лишенный костей.
— А наконечник-то зазубренный, — проронил один из охотников.
Леон и сам это видел. Скверное копье. Будто бы сделанное человеческими руками, да не то, не такое. Рана от него — ни одному знахарю не зашить… Для чего человеку зазубренные копья? Разве мало убить животное по-простому?
Или не животное.
Второй стрелок уже не дышал. Возвращение в лагерь никак нельзя было назвать веселым.
— А ты заметил интересную вещь? — спросил Умнейший, выслушав подробности нападения. — В лагерях беженцев нет ни одной Хранительницы, можешь спросить у Полидевка. И по деревням их почти не осталось — Нам же лучше, — буркнул Леон.
— Ты так считаешь? А я думаю, что мы допустили серьезную ошибку. Слишком долго они исподволь правили Простором, чтобы безропотно сойти на нет. Нисколько не удивлюсь, если нападение организовано при их участии. Кстати, не слишком далеко от нашей зоны, главным образом на юге, существуют обширные области, из которых под нашу защиту не перешел пока ни один человек. С чего бы? Леон пожал плечами.
— Какой им смысл мешать нам? Это же конец.
— Ты представить себе не можешь, на что способны женщины, потерявшие власть и влияние, да и я не могу, хотя пытался… — Умнейший покусал губы. — Надеюсь, ты сделал надлежащие выводы из сегодняшней неприятности.
— Само собой… Учитель. Раздать людям оружие, прочесать лес…
— Нет. Всего лишь не совать свою голову туда, где намного уместнее голова менее ценная. Ты меня понял?
О Филисе вспоминалось все реже, как о чем-то дальнем и не главном. Зато неожиданно напомнила о себе Хлоя. Некто Ликид, начальствующий над восточным сектором обороны, передал по цепочке шептунов сообщение лично для Леона: жена вождя, кляня мужа последними словами, которые он, Ликид, приводить в донесении не смеет, неожиданно покинула лагерь, сопровождаемая обоими пасынками. Охрана лагеря не решилась ей помешать.
Драконий хвост! Хлои тут не хватало!
Одно было хорошо: окончательно вернулся Аконтий, оставивший сталеплавильный завод в горах на своего помощника, и немедленно впрягся в неподъемный воз производственных проблем. Больше того — привел с собой нескольких незнакомых ремесленников, объявив их преподавателями организуемой им технической школы. Когда объявим набор? Сегодня, если ты не против, а надо бы вчера, верно я говорю?
Донесения о несговорчивости лесной дичи и грозящем голоде поступали одно тревожнее другого. По приказу Леона всякая вылазка в лес теперь прикрывалась отрядом стрелков с несколькими пулеметами. Три дня в лесу было тихо. На четвертый день одна из охотничьих команд подверглась обстрелу как раз в тот момент, когда удачно поднятого дракона, уже раненного и ревущего на весь лес, оставалось только добить.
Отравленными стрелами было убито пятеро охотников, да еще оставленный без внимания дракон натворил дел, а когда опомнившаяся команда отбила нападение пулеметным огнем, в кустах нашли тело лишь одного из нападавших. Был он ничуть не отличим по виду от обыкновенного деревенского охотника, разве что имел на шее амулет, изображавший дисковидный зауряд-очиститель, и запекшимися губами шептал перед смертью несуразицу:
— Железный Зверь, в руки твои… Непобедимый, исторгни душу мою на Нимб…
Толки об этом случае мгновенно распространились по всему лагерю.
— Знал я, что человек по природе своей туп и ленив, — бушевал Умнейший, — но не знал, что настолько! Только этого нам недоставало! Это надо же додуматься — зверопоклонники! Культ Зверя!
На другой день та же охотничья команда вернулась из леса в половинном составе и без всякой добычи. Подавленные охотники смотрели в землю и не желали отвечать на вопросы до тех пор, пока Леон не наорал на них, а Полидевк не пригрозил сгоряча расстрелом на месте.
Стреляли друг в друга. Стреляли самозабвенно из чего попало — от пулеметов до духовых трубок, и каждому мнилось, что перед ним — дракон.
— Работа чужого шептуна, — заключил Парис. — Еще удивительно, что кто-то вообще вернулся. Надо полагать, шептуны у них не блеск…
Отныне ни одна охотничья команда не отправлялась в лес без сопровождения двоих-троих лично отобранных Парисом шептунов. Нескольких стрелков, отказавшихся идти в лес, разжаловали в подмастерья, набрав взамен новых. Еды, однако, больше не становилось.
— Лентяев бы не кормить, — вслух помечтал Парис на ближайшем штабном совещании. — Пусть бы кто работал как следует, тот бы и ел, а лодырей и много о себе понимающих — гнать в три шеи.
— Дело! — восхитился Полидевк. — А ты голова! Полны поляны бездельников да обжирал, а будет еще больше. Пора за них браться. Установим твердую норму выработки, не выполнил — топай в лес, ищи грибы. Правильно? Завтра и начнем.
— А кто нормы установит? — спросил Парис.
— Мы с тобой. Можно с Аконтием посоветоваться, он в этом деле разбирается.
— А кто станет распределять еду? Полидевк передвинул ногу и застрял коленом в собственном животе.
— Драконий хвост!.. Твои люди, пожалуй. Они же и объяснят рабочим, что к чему. Это надо с умом сделать. Парис попеременно чесал бороду и лысый череп.
— А кто будет еду охранять?
— Мои люди. — Полидевк поправил чрево и вопросительно посмотрел на Леона. — То есть я хотел сказать, если они у меня будут…
— Будут, — заверил его Леон.
— Стало быть, учреждаем военную полицию? — спросил Парис.
— Шире. Внутреннюю гвардию по поддержанию порядка с особыми полномочиями.
Ни в восточную промышленную зону, ни в северную, горную, за лавиной забот попасть так и не удалось, несмотря на то, что автомобиль починили и поправившийся Памфил был готов приступить к водительским обязанностям. «Все равно везде не поспеешь, — менторским тоном втолковывал Умнейший, поднимая кверху костлявый палец. — Вычленяй главное и помни: из каждых пяти неотложных дел тремя не стоит заниматься вообще, а четвертое может подождать». Леон сдержанно огрызался.
Особенно сильно раздражала медлительность связи. Почтовой летяге для пересечения контролируемой области из конца в конец требовались сутки, а то и двое. После нескольких случаев искажения донесений Леон разуверился в надежности эстафеты шептунов. Парис обижался, скреб бороду и, против обыкновения, молчал в ответ на нападки. Остывая, Леон понимал: старый шептун сделал все, что мог.
Радио?
Аверс-Реверс услужливо раздвигался, обнажая экран. Там скакали, сменяя друг друга, паутинные тенета радиосхем и громоздкие наброски технологических цепочек. От всего этого волосы вставали дыбом.
Леон очень быстро понял: наличными средствами нечего надеяться изготовить хотя бы примитивнейшую радиолампу, не говоря уже о вживляемых биосхемах высокой интеграции для индивидуальной телепатической связи. Где, например, взять вольфрам или рений для катодной нити? Тысячу раз прав был Умнейший, когда говорил: изобретения появляются не раньше, чем могут появиться. Нельзя родить ребенка прежде зачатия.
Но можно попытаться…
Худо-бедно собрали и опробовали искровой передатчик на вольтовой дуге. Одну из речек в предгорьях перегородили деревянной плотиной с мельничным колесом, приводящим в движение наскоро сделанную непутевую динамо-машину. Получаемой энергии как раз хватало для одного передатчика, к тому же каждому было ясно, что в ближайший сезон дождей плотину снесет паводком. Леон дал себя уговорить продолжить техническую авантюру лишь после того, как в ее защиту горячо выступили Аконтий и Умнейший.