— Я не запрещал вам видеться с ним, Эмили. Я просто сказал, что вы будете с ними встречаться только в моем присутствии.
— Я не позволю вам так меня ограничивать.
— Вы моя жена, — напомнил ей Саймон угрожающе тихим голосом. — Я имею все права ограничивать вас так, как сочту нужным. Меры, предпринятые мной, — для вашего же блага.
— Чепуха! — вспыхнула Эмили. — Они предприняты для того, чтобы не дать мне дальше вести финансовые дела моего отца. Еще один пункт в вашем плане мщения.
— Ваш отец годами пользовался вашими деловыми талантами.
— Ну и что? Вы женились на мне по причине этих же самых талантов. Вы тоже хотите лишь воспользоваться мной.
— Это вы уговорили меня жениться на вас, — возразил Саймон сквозь стиснутые зубы. — Или вы успели забыть, как договаривались со мной у ручья? Вы получили то, о чем мечтали, Эмили. Вы теперь моя графиня и обязаны выполнять условия нашего договора.
Судорожно стиснув пальцы, Эмили с отчаянным вызовом взглянула на мужа:
— Я не поняла тогда, что вы намерены полностью оторвать меня от семьи.
— Я пресекаю только финансовые отношения.
— Но вы дали понять моему отцу, что не собираетесь отлучать его, — напомнила она.
Саймон холодно улыбнулся:
— Да, я немного помахал перед ним этой приманкой. И это, как видите, все очень упростило.
— Вы слишком далеко зашли в своем мщении, милорд.
— Вы, моя радость, ничего не знаете о мщении.
— А вы знаете?
— О да, — тихо ответил Саймон, — Я двадцать три года мечтал о нем. А сейчас с меня довольно разговоров на эту тему. Мои понятия о мщении больше не должны вас беспокоить. Вы моя жена и потому будете вести себя, как подобает графине Блэйд. Вам все ясно, Эмили?
У Эмили упало сердце.
— А если я больше не желаю быть вашей графиней?
— Очень жаль, но менять решение уже слишком поздно. Вы подчинились своим романтическим порывам и пылким чувствам, дорогая моя, и теперь надо платить за приобретенный опыт.
— Но, Саймон, мы будем несчастны, если не остановимся… Вы не можете не понимать этого.
— Глупости, — бессердечно сказал Саймон. — Не вижу причин, чтобы наш брак оказался неудачным. Если бы несколько недель назад я пришел к такому заключению, я не женился бы на вас. Вы будете для меня вполне подходящей супругой, если только захотите этого по-настоящему, В любом случае обратной дороги нет. О признании брака недействительным не может быть и речи, а развода я не допущу. Я знаю, как вы дорожите своим скандальным прошлым, но развод — это уже слишком… даже для вас. И конечно же, я должен помнить о своем титуле.
— Да, конечно. — Эмили разглядывала стиснутые на коленях руки, с удивлением понимая, что испытывает странное облегчение… Разумеется, о разводе не может быть и речи. Она привязана к Саймону на всю оставшуюся жизнь.
На всю оставшуюся жизнь, Эмили даже повеселела. За целую жизнь многое может измениться, подумала она, в том числе и отношение человека к своей собственной жене. Оптимизм снова вернулся к ней.
Взгляд Саймона сделался еще строже.
— А теперь слушайте хорошенько, Эмили, потому что я не желаю больше пускаться в погоню за сбежавшей женой. Больше никаких путешествий неизвестно куда. Больше никаких несчастных стихотворений у горничной. Я готов предоставить вам значительную свободу, но и вы примете несколько условий, на которых я настаиваю. Самое главное из них: вы не будете встречаться без моего присутствия ни с кем из вашей семьи. Я понятно выразился?
Эмили смотрела на него сквозь опущенные ресницы:
— Даже слишком понятно, милорд. Все это звучит совершенно ужасно. Совсем не так воображала я себе наш брак.
Губы Саймона слегка изогнулись.
— Попробуйте увидеть и светлую сторону, дорогая моя. Вы создание пылкое и страстное. И теперь вы сможете дать выход своей страстности. Сосредоточьтесь на этой стороне жизни, и все встанет на свои места.
Это было уже слишком. От его снисходительного совета Эмили пришла в ярость:
— Когда-то Прендергаст предлагал мне то же самое. Я ответила отказом… впрочем, как и сейчас. У меня хватит терпения сдержать свои страстные чувства до того времени, когда их можно будет позволить себе с кем-то другим, кто действительно способен на благородную духовную связь высшего порядка.
Саймон сразу же утратил весь свой самодовольный вид. Золотой взгляд дракона стал вдруг резким и жгучим.
— Мне известно, что замужние женщины в свете часто позволяют себе заводить любовные романы, но вы и не помышляйте о связи с другим мужчиной. Хорошенько запомните, Эмили. Я ни с кем не делюсь тем, что принадлежит мне, а с прошлой ночи вы безусловно моя.
Эмили с тревогой посмотрела на него:
— Селеста считает, что на Востоке вы приобщились к странным идеям.
— Если это вас как-то утешит, я всегда был склонен охранять то, что принадлежит мне. А жизнь на Востоке лишь научила делать это несколько лучше других.
Эмили охотно поверила ему. Она, правда, не слишком обеспокоилась, поскольку не могла себе даже представить, что способна предаться любви с каким-либо другим мужчиной, кроме Саймона.
— Не стоит опасаться, милорд. Не так уж сильно меня впечатлило то, чем мы занимались прошлой ночью, чтобы немедленно искать повторения с кем-либо другим.
Опасный огонь в глазах Саймона угас. На смену ему пришло выражение досады.
— Обещаю, что в следующий раз вам понравится больше.
Эмили задумчиво прикусила нижнюю губу и серьезно заметила:
— Раз уж мы коснулись этой темы, милорд, могу вам сказать, что второй раз пробовать я не хочу.
Саймон отвернулся. Он потянулся к кочерге и резкими движениями начал помешивать огонь в камине:
— Как я уже говорил, скоро вы будете думать по-другому…
Эмили собрала все свое мужество;
— Нет, милорд. Вряд ли.
Саймон взглянул на нее через плечо:
— О чем это вы?
— О том, что я не хочу, чтобы вы вновь занимались со мной любовью, — храбро пояснила Эмили. Она решила действовать по-своему. Она теперь знала, что ей надо делать. — …То есть пока не будут соблюдены некоторые условия.
— Эмили, — начал Саймон с угрозой, — я понимаю, вы несколько взволнованы вашими последними приключениями, но, предупреждаю вас, я не потерплю…
Она подняла руку, жестом повелевая ему замолчать:
— Пожалуйста, милорд, позвольте мне закончить. Я не хочу, чтобы вы предавались любви со мной, пока между нами действительно не установятся высокие и чистые отношения — такие, на которые я надеялась, когда просила вас жениться на мне. Хитростью вы больше не заставите меня заняться… любовью. Вы понимаете меня, Саймон.
— Хитрость здесь ни при чем, — процедил он сквозь зубы. — Я ведь вам уже объяснял, что просто успокаивал тогда ваше естественное волнение девственницы перед брачной ночью. Можно сказать, я вел себя как очень внимательный и заботливый муж.