Валгаса, не удалось остановить еще более страшного врага. Они добили в ее же логове черную волчицу, что гнала лигских воинов на равнину Уйкеас, они расправились с ее порождениями, такими же ужасными, как и она сама, наконец, они погасили пылающие врата, через которые пришли в Эл-Лиа серые воины, освободили от власти демона страну по ту сторону врат, но остановить зрага они не смогли.
— Что же это за враг? — испуганно прошептал Парк.
— У него нет имени, — глухо обронил Чаргос. — Сам же он может назваться любым именем. Даже моим, или Негоса, Матеса, Бокраста — любым! Что я могу сказать о его силе? Многое! Для тех, кто сведущ, скажу, что именно он убил светлого бога Аллона, для остальных — то, что два демона, которые сейчас крушат друг друга, и черная волчица были у него в слугах! Пока он затаился, а может быть, уже подтягивает вожжи этой войны к себе.
— Чего же он хочет? — прошептал Фарг.
— Не знаю, — понурился Чаргос. — Пока не знаю. Другой вопрос: что он может? Если то оружие, которым был пронзен алтарь в логове Валгаса, окажется в его власти, этот враг будет способен уничтожить и Эл-Лиа!
— Разве он безумен? — спросила Смегла.
— Скорее всего, да, — ответил Матес.
— Подождите! — вскочил полноватый Сереграст. — Если даже армия отправляется на верную гибель, это не повод вместо стяга подвешивать на копья собственное вымаранное нижнее белье! Есть хоть какие-то хорошие новости?
— Есть! — бодро ответил Чаргос. — Хотя они напоминают не надежду на лучший исход, а всего лишь ее тень.
— Тень надежды лучше, чем тень смерти! — произнес Ед-рис.
— Хорошо. — Чаргос задумался. — С чего бы начать? Пока еще враг не ушел из Дары, он заперт горами и Ингом. Для того чтобы сразиться с ним, нам не придется идти слишком далеко.
— Близкая смерть ничем не лучше отсроченной смерти, — заметил Ормин.
— Зато близкая победа желательней дальней, — отрезал вал-ли. — Хозяйка Вечного леса, которую недалекие элбаны кличут ведьмой проклятого леса, хотя никакого зла никому она первой не причиняла, вновь обрела силу. От нее помощь будет.
— Древки для стрел? — нахмурился Бокраст.
— Важнее, — оборвал недовольного нари Чаргос. — Не все я могу рассказать, но повторяю, помощь будет. Среди хороших вестей я числю и победу над врагом в Эйд-Мере! А ведь еще недавно кто-то считал серых воинов непобедимыми? Даже магия им не помогла!
Слушатели довольно зашевелились.
— Теперь же о более важном, — продолжил Чаргос. — Повторюсь: пылающие врата погашены, и новых сил властитель Ари-Гарда не получит. Да, ему вполне достаточно и старых, да, он успел загубить на пылающих вратах лиги невинных элбанов, но теперь он приперт к стене.
— Змееголов, припертый к скале, во много раз опаснее обычного змееголова, — заметил Ормин.
— Демон опаснее любого змееголова, — усмехнулся Чаргос. — Однако я не закончил с хорошими новостями. Там, в логове врага, действуют наши братья. Рискуя жизнями, они подбираются к демону. Среди них князь освобожденной страны из-за арки. Простым воином он ушел в ряды серых, чтобы постараться остановить бойню.
— Уж не думает ли он, что его подданным будут прошены все эти бесчинства? — крикнул Сереграст.
— Хорошо, что этот вопрос задал ты, — строго сказал Чаргос. — Надеюсь, что будут. Но только тем, кто, выйдя из-под власти демона, придет в себя и поймет, что он натворил!
— Это все хорошие новости? — замогильным голосом спросил Ормин.
— Конечно нет. — Валли постарался улыбнуться. — Вот Фарг знает, я думаю, как нужно преподносить новости. Самое вкусное подается на десерт. Короли Салмии собрали большую армию, даже император послал пять своих лучших легионов ему в помощь. Конечно, этого недостаточно, чтобы победить войско демона живой силой, но достаточно, чтобы тень надежды подсказала, где искать саму надежду. Думаю, армии Матеса нужно соединиться с салмами.
— Эл всемогущий! — воскликнул Ормин. — Я уж думал, что не дождусь ни единого слова, которое могло бы согреть мое сердце. Как нам соединиться с салмами, куда двигать армию?
— Подожди немного, — улыбнулся Чаргос. — Судьба Эл-Лиа решится уже этой осенью, я уверен. А что касается армии, скоро мы все узнаем. По крайней мере, завтра я с друзьями собираюсь идти к салмам. Месяц назад я уже был в деррских лесах и скажу одно: надеяться есть на что! Ждите хороших вестей.
Совет закончился уже за полночь. Чаргос всего мгновение раздумывал, где ему остаться ночевать. Райба взяла их с Даном за руки и попросила:
— Пойдемте ко мне. Я боюсь собственного дома. Боюсь оставаться одна.
Башня Вадлина стояла недалеко от лавки Ноба. На месте дома Вика Скиндла горел костер, шестеро бойких банги расчищали от груд камня уходящие в подвал ступени. Райба сняла со шнурка ключ, отомкнула похожий на глиняную чашу с ручкой замок и вошла внутрь. Странно, но жилище помощника нари-кузнеца не подверглось разграблению. Или жители Эйд-Мера даже в приступе безумия помнили, что Вадлин небогат, или соседство с таинственным магом призывало к осторожности. А скорее всего, уже то, что стояла неказистая башенка прямо на перекрестке, на видном месте, как-то уберегло ее от внимания мародеров. Райба развела огонь в закопченном очаге, схватила кувшин и выскочила к уличному источнику. Дан закрутил головой, окидывая взглядом балки из потемневшего дерева, убегающую на второй этаж кованую лестницу, широкий стол, скамьи, мешковину под ногами. Кто может знать, сколько еще раз придется ему войти в этот дом?
— Мысли, которые приходят словно бы ниоткуда, на самом деле могут оказаться эхом твоей собственной судьбы, — сказал Чаргос, зажигая масляную лампу.
— Вот и вода, — Райба хлопнула дверью, — сейчас приготовлю ктар по рецепту отца, вы такого еще не пробовали, а потом будем отдыхать. На втором этаже достаточно лежаков, у нас часто останавливались друзья Вадлина. Что это ты покраснел, Дан? Обо мне говорили? Да?
Дан что-то пробормотал и смущенно присел в углу. Чаргос принялся о чем-то беседовать с Райбой, расспрашивать ее о висящих на стенах разбитых щитах и зазубренных мечах, а Дан смотрел на вздернутый носик девчонки и постепенно отдавался сну.
Проснулся он от прикосновения Райбы. Поняв, что, сонного, его отнесли наверх, парень покраснел еще гуще, чем перед сном, и кубарем слетел с лестницы. Дверь была открыта, на улице стояла утренняя утомленная тишина, словно город не верил, что Алателю удастся растопить небесную серость, и покорно ждал своей участи.