— Тогда я вас слушаю.
Юля бросила на собеседника взгляд, полный глубокого внутреннего превосходства. Собеседник оробел и стал шарить глазами по полу, словно опасался наступить на скользкую тему.
— Мне поручено только оформить сделку, — оправдывался он. — Мне, простому клерку, платят за юридические формальности. Какая великая судьба ждет рукопись Якова Модестовича — я могу только предполагать.
— Ну, так предполагайте! Время идет.
Юля еще раз поглядела на растерянного покупателя рукописи. «Еще немного и меня понесет, — решила она, — я наболтаю лишнего, Оскар все узнает и никогда меня не простит. Интересно, — подумала девушка, — что бы на моем месте сделала Мира? А ничего, — ответила она сама себе. — У нее бы мысли не возникло на кого-нибудь оглянуться, потому что она никогда не рисковала потерять все, что ей дорого. Стоп! — остановила себя Юля. — Ерунду подумала. Мирослава рисковала потерять больше, чем я. Просто мне терять особенно нечего. Что я видела в жизни? Если бы не познакомилась с Оскаром, я б в этой жизни не видела вообще ничего. Дело совершенно не в этом! Дело в том, что Мира — главный персонаж романа, а я вспомогательный. Значит, должна помогать. Конечно, она может позволить себе больше, чем я, и это правильно, потому что она знает, что делает, а я…»
— Мы, люди, которым небезразлично будущее человечества, горячие сторонники истины, — произнес Некрасов. — Если угодно, последние Рыцари Справедливости на Земле.
— Справедливости для кого? — пошутила Юля, но собеседник шутки не понял и высоко поднял брови.
— Справедливости? Разве справедливость имеет значение для кого-нибудь, кроме нас? Человек — вот единственное существо, в природе которого заложено стремление к справедливости, как высшей форме проявления гуманизма.
— Не знаю, — пожала плечами Юля, — как-то не думала.
Некрасов тщетно ждал, что Юля подумает. Юля ждала, что Некрасов, наконец-таки скажет, куда его отвезти. «Интересно, — думала она, — Мирослава когда-нибудь планировала поговорить с ним сама? Неужели ей не интересно? Если я отвезу домой этого странника, мы, по крайней мере, будем знать его адрес. Если отвезу на работу — будем знать адрес офиса. Для начала надо представлять хотя бы примерный ареал обитания персонажа, который лезет в нашу жизнь. Нашу… — Юля задумалась. Ей понравилось слово, но она не была уверена, что слово «наша» органично для данной части романа. — В ихнюю жизнь, — исправилась Юля, — в жизнь людей, которые дороги мне…»
— Не согласны со мной? — перебил ее мысли Некрасов. — Вы сомневаетесь, что чувство справедливости является прерогативой исключительно рода человеческого, как высшей формы разумного существования?
— Не знаю. Я не знакома с другими формами, а вы? Наверно знакомы, если так уверенно говорите?
— Я уверен в одном, — с пафосом заявил Сава. — Ни одна другая форма разума не понесла таких потерь, как мы, люди. Кому, как не нам, требовать справедливости? Кому, как не нам, знать, как горько тратить свое духовное богатство на чужое благо и прозябать при этом в нужде. Справедливость — святая цель нашей жизни. Только она дает нам силу и веру в будущее. Только стремление к справедливости дает нам право себя уважать. Вы — человек, вы не можете меня не понять!
— Понимаю, только причем здесь Яшина книга? Если хотите, чтобы я помогла вам купить права, объясняйтесь конкретно.
— Все, что вышло из-под пера Якова Модестовича — запрещенная литература.
— Кто ее запретил?
— Мы.
— Мы — это кто?
— Мы, люди, неравнодушные к будущему человечества, — произнес Некрасов и дал собеседнице время сделать разворот на оживленной дороге. — Произведение Якова Модестовича предназначено для избранных, для особого круга лиц, посвященных в то, что скрыто от простого смертного.
— Ну и что же? — не поняла Юля.
— Ни одно издательство не возьмет на себя ответственность опубликовать запретную книгу, ни один человек не коснется взглядом запретных букв.
— Но вы-то что собираетесь делать с романом?
— Я выложу текст на сайте нашей компании.
— Зачем? — еще больше удивилась Юля. — Сами же говорите, что люди не прочтут там ни буквы!
— Правильно! Они потянутся к святому слову, но прочесть смогут только рекламу компании. Армия клиентов во много раз возрастет. Мы заработаем средства, чтобы привлечь в наши ряды миллионы.
Девушка остановила машину и строго посмотрела на пассажира.
— А ну-ка, покажите мне документы.
— Вы неправильно меня поняли, — испугался Некрасов. — Миллионы людей придут на наш сайт прикоснуться к запретному, и откроют для себя путь к справедливости. Умножив количество клиентов компании, мы увеличим финансовый сбор на благое дело!
— Покажите все, что у вас в карманах: деньги, кредитки, водительские права, если они у вас есть.
Гримаса недоумения возникла у Некрасова на лице, но скоро исчезла. Он вывернул из бумажника все, что имел, включая пропуск в офис. Юля никогда не видела украинского паспорта, поэтому внимательно прочла все по буквам, рассмотрела купюры, проверила правописание на монетах, сравнила кредитную карточку со своей, отметив, что является клиенткой того же банка. Она не знала, как доказать инохроналу несуразность его поведения, поэтому повторно прочла по слогам украинский паспорт, а заодно прикинула, что делать дальше.
— Что-то не так? — волновался Некрасов.
— Я знаю Мирославу и могу точно сказать: пока у нее не будет полной информации о вас, она даже разговаривать не захочет. Это я вас слушаю, потому что нам все равно по пути, а Мирослава… Мой вам совет, — сказала девушка, возвращая бумаги, — даже не подходите к ней с такими речами. Не тратьте время. Мира — занятой человек. Куда вас отвезти?
Некрасов задумался. Юле показалось, что он задумался над пунктом назначения этой случайной поездки. Девушка пожалела, что не заставила попутчика открыть портфель. «Это стрелок, — вдруг решила она, только не поняла, к кому он послан. — А может зомби, у которого нет собственных мозгов? И, если дело выгорит, Яшин труд, который автор жаждал посвятить потомкам, просто канет в чужом измерении».
— Вы мне не верите, но я докажу, — пообещал Некрасов. — Дайте мне время, я все докажу. Я найду доказательства и тотчас же свяжусь с вами.
— Не докажете.
— Докажу. Конечно, вы не поверите сразу. Никто не поверит, но этот нестандартный рекламный ход — наше ноу-хау.
— Ваше — это чье?
— Наше, членов общества людей, неравнодушных к будущему человечества. Только мы имеем эксклюзивное право, использовать запрещенную литературу в коммерческих целях. У нас все патенты. Я вам предоставлю копии документов, — пообещал человек, прижимая к груди портфель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});