– Аврора… – Его голос звучал мягко и нежно. – Ну не сердись, посмотри на меня, красавица.
В ее глазах он с удивлением увидел холод и разочарование.
– Все уже позади. Ты здесь и жива, несмотря ни на что.
– Но между нами все по-прежнему, Рэнсом. Я вижу это по твоим глазам, чувствую по твоим поцелуям и по тому, как ты прикасаешься ко мне. И я боюсь. – Она с трудом перевела дыхание. – Я боюсь, что ошиблась в тебе. Мне не растопить лед, сковавший твое сердце. Ты хранишь в себе то, что не откроешь никому. Я надеялась насладиться кратким мигом счастья, это правда. Считала, будто мне хватит даже малой доли твоих чувств, полагая, что потом получу больше, но и эту малость ты не дал мне, нанеся вслед затем удар.
– Вот язва, – пробормотал Рэн, наклоняясь к ней.
– Нет, не надо! – Аврора отстранилась. – Мне не нужны поцелуи. – Она призвала на помощь все свое самообладание. Нет, она не сможет жить вот так две недели, изнемогая от желания быть поближе к нему. – Я насытилась крошками с барского стола, Рэнсом. Хватит! И до тебя всю жизнь я питалась только ими. И если я не найду отца, то успокоюсь, лишь получив… твое сердце.
– Ну уж его ты никогда не получишь! – Этот мгновенный ответ был подобен удару кинжала.
– Тогда освободи меня, – умоляюще сказала она. – Унизительно желать твоей близости и знать, что мои чувства безответны.
– Безответны? – повторил он. – Мне не надо дотрагиваться до тебя, чтобы почувствовать твое присутствие, Аврора. Боже милостивый, да знаешь ли ты, что делает со мной один твой взгляд, одно случайное прикосновение?
– Что ж, продолжай, Рэнсом! – гневно воскликнула она. – Это всегда кончается оскорблениями.
– А как же! Ведь ты лишаешь меня силы, Аврора Лэсситер, а мне это не нравится. Своей потребностью любить, своими нежными словами и доверчивым взглядом ты разрушила все ценности, которые я исповедовал целых десять лет. Ведь ты не из тех, кого мужчина ласкает ночью в постели, а утром вежливо выпроваживает. – Аврора удивленно подняла брови. – Да, я не слепец, который осязает лишь привлекательные формы и слышит мелодичный голосок. – Его глаза сверкнули. – Я не считаю тебя легкомысленной девушкой и мечтаю получить то, что ты готова мне дать, но не могу принять это, ибо, клянусь, потеряю тогда не только сердце, но душу!
Аврора видела, как ему тяжело. Рэн, казалось, страдал от незарубцевавшейся раны, полученной когда-то в прошлом, и из всех человеческих чувств в нем осталось одно – обида. Чуждый мысли о любви, он не понимал своего состояния, и это делало его особенно ранимым.
– О, Рэнсом, я не собиралась сделать тебя слабым, напротив: чем сильнее ты, тем сильнее и я. – Она заметила в нем недоверие и уязвленную гордость. – О Господи, Рэнсом, кто отравил тебе сердце и душу таким ядом?
– Бродящие по свету внебрачные дети моего отца заставили меня забыть о том, что зовется беззаветной любовью, – с горечью признался Рэн. – Легкомысленный, безответственный отец и бессловесная мать не воспитали во мне веру в настоящее чувство.
Нет, он никогда не пойдет по стопам отца! Позволить своим детям жить во лжи, подвергнуть их презрению общества! А леди Анна Монтгомери, та, кого он называл матерью!
– Нет, – прошептала Аврора. – Ты боишься не потерять обретенную любовь, а найти ее и открыть ей сердце, потому что тогда, по-твоему, уподобишься своему мошеннику-отцу. Но, Рэнсом, ты ведь совсем другой человек… Не обязательно заводить детей, уверяю тебя, – добавила Аврора, когда он настороженно взглянул на нее. – Поверь, любовь – не только влечение плоти.
– Пожалуйста, Аврора, не говори больше ничего, – умоляюще пробормотал Рэн. С каждым ее словом его сопротивление ослабевало.
– Но, Рэнсом, ведь когда ты и я…
– Боже милостивый, да ведь ты разрываешь мне сердце на части! – Он схватил ее за плечо. – Зачем тебе делить со мной все испытания?
Сердце Авроры сжалось от жалости к нему.
– Но ты не все сказал мне, Рэнсом. Что побудило тебя вынести себе такой суровый приговор?
В его глазах застыли отчаяние и тоска.
– Убийство.
Аврора посмотрела на него удивленно и испуганно.
– Да. Я убил человека из-за подлости отца, ибо не смог смириться с тем, что человеческая плоть так слаба.
Рэн, не замечая умоляющего взгляда Авроры, ушел в свою каюту, прислонился к двери и закрыл глаза. Господи, он никому не говорил об этом много лет, но воспоминания мучили его. Рэна оскорбили, назвав одним из ублюдков Грэнвила. Состоялась дуэль. Прежняя жизнь закончилась, хотя она была и не лучше, чем у бродячей собаки. И к тому же Анна…
Она никогда не приласкала сына, ни разу за всю жизнь. Но Рэн все-таки надеялся…
«Ты полный идиот! – Ее слова до сих пор звучали в его ушах. – С чего ты вообразил, что это ложь? – Анна презрительно усмехнулась. – Посмотри в зеркало, болван! В тебе же нет ни малейшего сходства со мной. Да ты копия своей матери! Эти сросшиеся брови, эта ужасная желтая кожа! Твоя мать была проституткой! – С каким наслаждением Анна говорила ему эти страшные слова. – Раздвигала ножки для своего хозяина, своего господина! А когда она ему надоела, ее получил Грэнвил. Так что поверь, – Анна с ненавистью смотрела на Рэна, сморщив тонкий нос, – ты, лорд Монтгомери, родился от шлюхи!»
** *
К рассвету всем раненым была оказана помощь. «Льва» уже не преследовали, но капитан отказывался замедлить ход, и корабль мчался на всех парусах. Рэн очень устал, но не сомкнул глаз. Аврора приняла предложение Доминго отдохнуть у него, но в каюте Рэна остался ее запах, и он пролежал всю ночь, мечтая о ней и стараясь избавиться от навязчивых мыслей. «Нет, мне никогда не обрести покоя», – понял Рэн, поворачивая штурвал и глядя, как над горизонтом поднимается солнце.
Как повлиял на Аврору вчерашний разговор? Испугал девушку, внушил ей отвращение к Рэну?
– Шокаи, – тихо сказал капитан, и старик мгновенно появился рядом. Теперь он уже не был тенью Авроры. Может, начал доверять Рэну?
– Господин?.. – Шокаи поклонился.
– Тогда, в гостинице, ты не разглядел нападавших?
Старик нахмурился:
– Никто еще не спотыкался, лежа в уютной постели.
– Хватит загадок, Шокаи. Думаю, кто-то виноват в несчастьях твоей госпожи.
Шокаи взглянул туда, где Аврора играла с Дахрейном в карты.
– Я не видел злодеев. Мой взор затуманила боль. Здесь она никого не знает, кроме твоей команды, господин.
Рэну сначала не верилось, что в этом замешан кто-то из его людей, но потом он припомнил, как британские власти раскрыли местонахождение его судна, а последние сведения об отце Авроры поступили именно из Рабата.
– Девушка перешла кому-то дорогу?