Читать интересную книгу Дом на берегу ночи - Анна Данилова

— Дурацкая фамилия… И он тоже — дурак! И извращенец. Дудь. Павел Дудь. Давайте, действуйте… Я дам показания. Даже с удовольствием стану его топить… Послушайте, мне сейчас некогда… Потом поговорим и, обещайте, что вы мне все-все расскажете! Вот только Андрею о том, что я была с Павлом, сами понимаете, ни слова…

К воротам подъехал автобус, оттуда стали выходить люди, и Алиса смешалась с толпой…

23. Катя. 2014 г

— Зоя? Привет, дорогая! Что с твоим голосом? — Катя в своем кабинете, в салоне, пила кофе и курила сигаретку, когда раздался звонок. Солнце заливало розовый ковер, блестящую, промытую уборщицей пальму в кадке, молодую коллекцию фарфоровых лошадок в шкафчике, подсвечивало букет свежих, в бутонах, белых роз.

В зале трудились мастера, слышен был гул фена, звук работающего телевизора, негромкие голоса женщин… Вчера только установили новые зеркала, умывальники, привезли белые, мягкие кресла, конторку для приемщицы. Катя была счастлива, что ее салон процветает, и что она наконец может немного расслабиться.

Звонок подруги вызвал улыбку — наверняка Зоя уже в городе, куда она приезжает время от времени по хозяйственным делам, а заодно, чтобы встретиться с Катей, пообедать где-нибудь в приятном месте, поговорить, походить по магазинам. Вот и сейчас, увидев на дисплее телефона ее имя, Катя обрадовалась.

— Так что с твоим голосом? Ты что, простыла? Это после того дождя, помнишь?

— Катя… — прошипела как-то уж совсем странно Зоя, — быстро ко мне… Быстро! Мне плохо…

— Господи, Зоя, что случилось? Ты здесь, в городе?

— Да!

— Зоя, может, «Скорую» вызвать?

— Не надо «Скорую»… Ко мне домой, сюда… Приезжай!

Катя почувствовала, как страх заставил зашевелиться волосы на ее голове. Первые несколько секунд — шок, после чего она вскочила, схватила сумку и бросилась к выходу.

— Наташа, вот тебе адрес, куда я еду, это на всякий случай… Звони мне каждые полчаса, слышишь? Если я не отвечу, вызови полицию и назови вот этот адрес! И никому ни слова, может, это ложная тревога, поняла?

Наташа, приемщица, молча затрясла головой — поняла.

— А что случилось-то? — Реакция ее явно запоздала.

— С подругой проблема…

Уже в машине она спросила себя — почему полиция? Откуда вдруг это чувство опасности? Ведь Зоя ничего не сказала о полиции, она просто сказала, что ей плохо. Подразумевалось состояние ее здоровья. Но тогда почему она отказалась от медицинской помощи?

Ладно, что сделано, то сделано. Главное теперь — вовремя ответить на звонок Наташи, чтобы она не запаниковала, не позвонила в полицию.

Вот и дом Зои, ее подъезд. Взлетела к ней на этаж, толкнула дверь… Заперта.

Позвонила. Сердце ухало в груди, кровь пульсировала в голове.

— Зоя, я здесь, открывай! — потребовала она срывающимся голосом.

Послышался какой-то шорох, щелчки открываемых замков, дверь приоткрылась, и Катя вдруг инстинктивно сделала шаг назад.

— Зоя? — Она приблизилась к двери, но Зою сначала не заметила. Потом наконец увидела ее в полумраке прихожей. Она стояла на коленях, как если бы приползла, чтобы открыть дверь. — Господи! Что?!

Катя нащупала выключатель, вспыхнул свет, и она увидела залитое кровью, искаженное, опухшее, в кровоподтеках и ссадинах лицо Зои. Волосы ее были растрепаны, в области темени влажны от крови. Блузка на груди порвана и тоже закапана кровью.

— Звоню в полицию! — громко сказала Катя и дрожащими руками принялась доставать из кармана жакета телефон.

— Нет, не надо… Ты мне просто помоги подняться… У меня ноги не ходят… И закрой скорее дверь, запри!

Катя захлопнула дверь, заперла, присела на корточки рядом с подругой:

— Кто?

— Павел. — Она едва разлепила разбитые губы. — Он приходил. Мне не надо было открывать…

— Так, давай подниматься… Обопрись на меня… Надеюсь, ноги он тебе не перебил? Сволочь! Я ничего еще не поняла, но все равно… вот так… Умница… А теперь пойдем в комнату, приляжешь.

— Перекись в ванной комнате, в аптечке, там и бинты, вата… Голова раскалывается, Зоя…

Она заплакала.

Катя принесла миску с теплой водой и салфетки, осторожно смыла кровь, затем промокнула все ссадины и раны ватой, обильно смоченной перекисью водорода.

— За рубашкой приходил? — спросила Катя.

— Нет… Он позвонил, я подошла… Я только что вернулась из химчистки, забрала зимнюю куртку Стаса… Ты понимаешь, меня вообще здесь не должно было быть! И это хорошо, что я была здесь, одна…

— Зоя, что ты такое говоришь?

— …иначе он приехал бы в Абрамово, а там Стас, Максимка… Страшно представить, что там было бы… И как бы Стас отреагировал на его появление…

— Что ему нужно было? За что он так тебя отделал?

— Он позвонил, я увидела его в глазок, открыла… Спроси меня, зачем я это сделала?

— Думаю, ты не могла предположить такое… И что?

— Он сразу набросился на меня, повалил на пол, зажал мне рот рукой, начал обзывать самыми гадкими словами… Я так поняла, что у него были люди из полиции, задавали ему вопросы… Что на него хотят повесить убийство, которого он не совершал, что это я решила его посадить, что я была в полиции и чего-то там про него наговорила… Я даже не успела ему ничего сказать, как он начал избивать меня! Сказал, что я… Словом, оскорблял меня, как только мог, сказал, что он узнал меня тогда, помнишь, я рассказывала? И что я достойна именно такого обращения, что я подстилка… Обещал рассказать все Стасу, сказал, что заставит его поверить в то, что я спала не только с ним, что у меня была куча любовников, пока Стас жил в деревне…

— Но что ему надо было?

— Он сказал, чтобы я держала рот на замке. И ничего не объяснил, как будто я должна что-то знать… Думаю, он решил, что я пошла в полицию и рассказала им о том дне, когда он пришел ко мне… А что еще? Я сказала, что не понимаю, о чем вообще идет речь! Что я не была в полиции… Думаю, что он в какой-то момент пришел в себя, отшвырнул меня, даже пнул ногой… Потом снова сказал, чтобы я молчала, о чем бы меня ни спрашивали… Он был не в себе.

— Вероятно, что такая волна пошла после смерти Власова… Хотя, откуда нам что знать… Но если он так забеспокоился, значит, у него рыльце в пуху… Господи, что же он с тобой сделал? И что, ты оставишь все вот так?

— А что мне делать? Если я пойду в полицию и все расскажу, да еще и принесу рубашку его в крови, и Павла будут допрашивать, а потом возьмут и отпустят, можешь себе представить, что он со мной сделает? К тому же, откуда я знаю, чья это кровь?

— Мы же с тобой уже говорили об этом… Эта девочка, Лика Черешнева, пропала, и в тот же день к тебе пришел Павел в окровавленной рубашке. Вот сейчас захоронение разрыли, сделают экспертизу… Послушай, Зоя, теперь самое время помочь следствию, принести им эту рубашку. Я понимаю, ты боишься, но я могу спрятать тебя у себя! И если выяснится, что твой Павел убийца, то его посадят, понимаешь?

— А потом выпустят по какой-нибудь амнистии, он вернется и убьет меня! Я боюсь!

— Ну, в полиции же есть программа защиты свидетелей…

— Да мне моя семья дороже всего!

— А ты представляешь себе, что испытывают сейчас родственники этой девочки? Думаешь, они не хотят возмездия? К тому же, может, это и не Павел вовсе ее убил, а Власов.

— Ох, Катя, не знаю я…

— Ты в зеркало на себя посмотри, и тогда решишь, что тебе сделать, — рискнула предложить Катя. Она закончила обрабатывать лицо Зои, подняла ее с дивана и подвела к зеркалу.

Несколько минут Зоя смотрела на себя в зеркало, слезы струились по ее разбитому лицу, по ранам, причиняя ей страдания.

— Она там, под ванной…

24. Оксана. 2014 г

— Люба!!!

Она слышала, как Люба вернулась, проводив нотариуса.

— Иду-иду, Оксана Дмитриевна! — Люба вошла в гостиную, запыхавшись. — Там дождь собирается… Ветер… Но все равно воздух — чудо!

— Пока ты пропалывала свои флоксы, в моей жизни все коренным образом переменилось, дорогая Любаша!

Люба была раздосадована тем, что вместо того, чтобы подслушать, о чем будут говорить незнакомый мужчина на дорогом автомобиле с хозяйкой, ей пришлось пропалывать флоксы. Конечно, она могла бы вернуться в дом, да только Оксана Дмитриевна накануне приезда этого господина вручила ей новенькие садовые перчатки, попросила прополоть цветы, собрать клубнику, так что вот так взять и вернуться в дом означало выдать свое желание подслушать.

— А кто это был-то?

— Нотариус, Любаша! — Оксана вся светилась. Вместо убитой горем вдовы, коей та была еще вчера, Люба видела перед собой помолодевшую, с блеском в глазах довольно-таки красивую женщину. — Это нотариус Власова. Он принес завещание. Поскольку я — единственная наследница, все-таки законная жена, все переходит в мою собственность. Вообще все! Так что я теперь, Любаша, богатенькая Буратина!