Читать интересную книгу Данница - Елена Лаевская

не забывайтесь, господин маг. В нашем монастыре растят королевских драконов, — на безмятежном лице Савия сжались в тонкую бесцветную полосу сухие губы.

— Для к-к-короля, династия которого обязана своим восхождением на престол роду Магов-У-Терры.

Кажется, последнее слово все же осталось за молодым магом. Хоть и блефовал он по-страшному. Может, первый раз в жизни. Ни кирпича не смог бы он сдвинуть в древней кладке.

— Хорошо, — после некоторых колебаний согласился Савий, — я поговорю с Творителем.

Монах ушел и через непродолжительное время вернулся с высоким, сутулым человеком с широкими, похожими на лопаты, ладонями, покрытыми старыми шрамами и свежими царапинами и порезами. На голове Творителя криво сидела, скорее всего, надетая второпях, потертая бархатная шапочка — признак принадлежности к монастырским магам.

— Вы тот господин, что хочет летающего дракона? — спросил монастырский Творитель голосом густым и сиплым, как гречишный засахарившийся мед, сладкий на вкус, но дерущий горло.

— Да, это я, — Маг-У-Терры надменно вскинул подбородок.

— Я могу продать вам одного, но вы сильно рискуете, получая змея в личное владение.

— П-п-почему же?

— Потому что я еще и сам не разобрался толком, кого создал. В моем распоряжении пока только молодняк, и он не отличается покладистым характером. Драконы эти упрямы, кусачи, плохо слушаются приказов и вообще — агрессивны. Мы понятия не имеем, что из них вырастет. Может быть, такой экземпляр через год захочет откусить вам голову. И, бьюсь об заклад, у него это получится. Вы все еще хотите летуна?

— Н-н-но летать они умеют?

— Не по приказу. И даже не по своему желанию. Но иногда, вдруг, ни с того ни с сего, чаще всего во сне, они поднимаются над землей. Довольно высоко. И никакая сила не может их тогда удержать.

— Я хочу взглянуть на летунов.

— Ну что же, тогда идемте.

Летуны оказались действительно совсем маленькими. Сидели трое в большой клетке, чем-то похожей на птичье гнездо, разевали беззубые пасти. Абсолютно круглые, покрытые белым младенческим пухом и неоформившейся еще неожиданно белой, мягкой чешуей.

Увидев чужака, они растопырили голые перепончатые крылья, похожие на крылья летучих мышей, и зашипели.

Маг-Творитель открыл клетку, достал из гнезда одного из малышей, поставил на ноги. Летун немедленно доковылял до Мага-У-Терры и довольно больно ухватил его за лодыжку. Задумался на миг, напустил лужу и вдруг, резко подпрыгнув, замолотил крыльями, задержавшись на мгновение над землей, где-то на уровне человеческого лица, и неуклюже шлепнулся вниз, забрызгав наблюдателей едкой и пахучей змеиной мочой.

Творитель, как показалось магу, злорадно усмехнувшись, подхватил драконыша и передал его в руки Мага-У-Терры. Малыш оказался удивительно горячий, упирался лапами в грудь, царапался, пищал, пытаясь вырваться.

— Возьмете этого? — спросил Творитель. — Самый пока способный. Или вам нужно время подумать?

Белый драконыш был водворен обратно в клетку. Маг-У-Терры в задумчивости тер подбородок. Он честно не знал, стоит ли дарить Меллори возможно опасную для жизни игрушку.

— Хррр-ю, — послышалось из клетки.

Из кучи соломы в углу выбрался не замеченный магом раньше драконыш. Чуть постарше сидевших в гнезде, с длинной тощей шеей в клочках пуха и сизым, как у голубя, туловищем. Летун сильно припадал на правую лапу и оттого двигался весьма неуклюже, вперевалку, как глотнувшая самогонки утка. Кроме того на одном глазу у драконыша было неприятное на вид, сизое же бельмо.

Маг вопросительно взглянул на Творителя.

— Бросовый материал, — пояснил тот. — Отходы. Летает хуже всех. И бельмастый к тому же. Обзора сверху не будет никакого. Пойдет на мясо.

— Это как? — глупо переспросил Маг-У-Терры.

— Это на обед. Вот только откормим получше. Летунов, как вы понимаете, мы держим впроголодь. Чтобы были легче. И вам советуем.

Хромой драконыш, предназначенный на обед, шагнул широко, не удержался и с хрюканьем завалился на бок. Творитель махнул рукой. Драконыш осуждающе посмотрел на мага здоровым глазом, синим, как летнее небо. Дернулась тонкая шея в детском пуху, бессильно заколотили по воздуху лапы в плотной чешуе. Чешуя оказалась сахарно-белая. Будто кто-то, должно быть для смеха, натянул на незадачливого драконыша белые штаны-кюлоты.

— Знаете что, — сказал вдруг Маг-У-Терры. — Я его беру.

И добавил, вдруг неизвестно чего застыдившись: «Моя жена любит свежее драконье мясо».

Творитель вежливо приподнял в улыбке уголки румяных губ: «Как прикажете».

К карете Мага-У-Терры прикрепили на запятках клетку с драконышем. Тот в начале пути очень нервничал: хрюкал, гадил, плевался, хлопал крыльями. Но потом пообвыкся, даже с интересом поглядывал вокруг, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. И еще он оказался очень прожорлив. Хмут только недовольно ворчал, пропихивая сквозь частые прутья клетки очередной кусок булки или мяса, которые драконыш заглатывал, не разжевывая.

Он и придумал драконышу имя — Живоглот.

Мих

Мих выбрался из фургона, с удовольствием потянулся: после дня в дороге сильно затекла спина. За ним из фургона вырвался тяжелый дух, исходящий от новых кожаных камзолов и седельных сумок. Мих торопливо опустил полог, вдохнул полной грудью прохладный вечерний воздух. Караван Данников остановился на опушке соснового леса. Терпко пахло хвоей, намокшей прелой листвой, дымом от костра. На мгновение показалось, что он дома, пошел с друзьями по грибы, остановился на привал… Мих потряс головой, отгоняя ненужные мысли.

Потом он вместе с Данниками хлебал густой суп на сале, подставляя под жирные капли кусок хлеба, слушал тягучие дорожные песни, уснул на земле, завернувшись в толстое, видавшее виды одеяло с обгоревшим краем.

Под утро Мих проснулся от холода. Укрылся поплотнее, хотел было задремать снова, но почувствовал на себе чужой взгляд. Огляделся. На низкой ветке, прямо напротив, сидела ласточка и упрямо сверлила его бусинами глаз. Какое-то время птица и Мих играли в гляделки.

— Чего тебе? — спросил озадаченный лекарь.

— Дурак! — отчетливо чирикнула ласточка, расправила острые крылья и улетела.

С караваном Мих расстался еще затемно. Данники ехали в столицу, лекаря тянуло в другую сторону, на север. Он сам не знал, почему. Постоял немного на развилке, решая, куда бы повернуть. Направо деревянный указатель вывел бы его к Лихограду, налево