Она мне даже улыбнулась, и знаешь, я улыбнулась ей в ответ…
А потом произошло нечто невообразимое. По школе разлетелся слух о том, что Путилина вечерами стоит на Луговой и ловит машины. Проезжающие останавливаются, отвозят ее в ближайшую подворотню, а потом возвращают обратно, и она стоит дальше, ловит новых…
«Какая из Путилиных?» – спросил кто-то.
«Виктория! А кто же еще?» – ответили ему.
«Есть Ольга, старшая сестра…»
«Да нет! Викуля, она самая, красотка!»
Для всех эта новость стала шоком. Я не поверила.
«Вы что? Зачем так наговаривать?» – спросила я ребят.
«Не веришь? – сказали мне они. – Дождемся вечера, прокатимся до Луговой. Увидишь все сама».
И мы дождались вечера. Я ехать не хотела, но любопытство пересилило. Желающих набилось три машины, мы выехали где-то в девять и через три минуты ехали по Луговой.
«Смотрите, вон она!» – воскликнул Ванька за рулем, замедлил ход; и две машины сзади нас тоже притормозили.
Я разглядела девушку, и точно: ею была Вика! Она стояла в тех же брючках, куртке, что и днем, но на лице ее – вульгарный макияж, в глазах – оживление при виде подъезжающей «Тойоты». Видок у Вики был, конечно, еще тот!
«Попалась, сучка!» – заржали пацаны. Мне стало страшно за нее, и в то же время любопытно, что же будет дальше?
«Тойота» Ванькина остановилась; за ней еще две иномарки. Твоя сестра попятилась… И вскрикнула, увидев нас! Ребята повалили из машин, и я за ними. Вика, как загнанный зверек, была напугана и даже не пыталась выкрутиться. Могла сказать нам: жду приятеля, а вы что здесь забыли? Но нет, ее застигли врасплох, и она ничего нам не ответила…
«Почем даешь, Путилина? Своим скидку сделаешь?» – спросил кто-то, и все заржали.
«Ну что молчишь? Отпираться-то бесполезно».
«Какой скромный вид, ну кто же так работает? Где мини, колготки в сетку, сапоги? Непрофессиональный подход, – подколол кто-то из девчонок, – и всему тебя надо учить, Путилина!»
И что они ей только не говорили! Не стеснялись выражений, самых обидных, унизительных; заканчивал один – подхватывал второй. Я осознаю, насколько это было жестоко по отношению к ней, зачем вот так глумиться?
На Вике не было лица, вся красная, она дрожала и в какой-то момент бросилась от нас.
«Проститутка! Шлюха! – кричали ей вслед. – Вся школа знает!»
«Погнали за ней!» – крикнул кто-то. До нас доносились ее рыдания, но компании было этого мало. Все расселись по машинам, развернулись и поехали за ней в сторону Спортивной. «Шлюха! Шалава!» – свистели и кричали ей из машин. Прохожие оборачивались, водители сигналили, чтобы мы следили за дорогой и не шумели, но на замечания никто не реагировал. Вику преследовали всю дорогу до дома, пока она не скрылась в подъезде.
А на следующий день она не пришла в школу… И больше там не появлялась. Никогда.
Люда замолчала и посмотрела на подругу с чувством вины и сожаления. Но увидела перед собой другую Ольгу: на лице ее застыли боль, враждебность.
– Выродки! Избалованные, зажравшиеся, бессердечные! Вам человека унизить как «здрасте» сказать! Она страдала… А вам все в смех да по приколу? И какие вы люди после этого?
– Оля, Олечка! – попыталась оправдаться Люда. – Я ее не унижала! Я не смеялась над ней, когда смеялись все, и не сказала ей ни слова! Я пожалела десять раз, что оказалась с ними там!
– Но ты смотрела и молчала! И не пыталась их остановить! Так чем ты лучше? Она не ангел, но не вам ее судить! Вы жили в сытости, заботе, родители тряслись над вами, а мы, как жили мы? Вам лучше и не знать! Вам дали все: образование, путевку в жизнь – вот только совесть позабыли. И человечность не вложили, хоть чуточку добра для нас, таких, как мы. Считаете, что можете судить о людях и о жизни, но ничего о ней не знаете. Надеюсь, каждый еще хлебнет свое!
– Ты и меня проклинаешь? – растерянно спросила Люда: такого поворота она не ожидала. – Но этой истории больше десяти лет! Я не одобряю поведения ребят, но разве ты считаешь нормой то, чем занималась Вика? Мало того, что она стояла на Луговой, после встречи с нами стала аккуратней, пристроилась к какому-то сутенеру и выезжала в сауны, загородные дома… Кормилась сама, но по большей части кормила жирного «босса», так как больший процент перепадал ему, а Вике доставались крохи. Она была красива, но по меркам этого бизнеса слишком дешево продавала свою красоту. А когда у сутенера освободился из тюрьмы племянник, отсидевший за угон «Мерседеса» какой-то шишки, дядька дал ему поразвлечься с твоей сестрой. Пошло, закрутилось, они друг другу приглянулись, и Вика переехала к нему. Стала его резиновой куклой и грушей для битья. Продолжение ты знаешь…
– Откуда тебе это известно?!
– Нашлись свидетели. Человек, который хорошо знал отсидевшего, был в курсе, кто такая Вика. Ты не удивляйся, Владивосток – город маленький, здесь все друг друга знают, нарыть информацию можно о ком угодно.
– Вы рыли? Зачем и для чего?
– Никто ничего не рыл! На Луговой я видела ее сама. Дальнейшие подробности узнала от людей. Сейчас такое время, что каждый твой шаг у всех на виду, не забывай.
– Что еще знаешь?!
– То же, что и ты. Жизнь твоей сестры с тем мужиком, который отсидел, была не мед. Мне рассказывали, он избивал ее так, что на бедной живого места не оставалось, и все потому, что он любил припоминать ей прошлое до встречи с ним, хотя изначально видел, кого брал. Когда он выходил из себя, полностью терял контроль и даже в драке из-за пустяка мог запросто убить. Многие его боялись. А Вика… Я не знаю, это как надо не ценить жизнь, чтобы быть с таким? Это даже не любовь. Какой-то жуткий мазохизм…
– Ты знаешь наше детство: врагу не пожелаешь. Вика хотела вырваться из этого ада. Мечтала о лучшей жизни, без пьянства, нищеты, но не имела ничего, кроме смазливой мордашки, – с горечью произнесла Ольга, – мы две сестры, но выбрали по жизни разные дороги. Она много мечтала – это ей и навредило.
– Согласна. Ты всегда твердо стояла на ногах и не строила иллюзий, потому и не пошла по этому пути. А Вика соблазнилась и пропала.
– Да, но как же вышло так, что знали все, кроме меня, родной сестры? Почему ее реальная жизнь открылась мне только сейчас, лишь десять лет спустя? – в отчаянии схватилась за голову Ольга.
– Ты была старше нас и уже окончила школу к тому времени, как все узнали про Вику и обсуждали ее на каждом шагу. Во дворе ты не появлялась, так как съехала от матери, с компанией нашей не общалась. И как-то получилось так, что все