Все заслушались ее песни - была в ней тоска о небе и стае, о далях дальних и землях иных, о том, чего в саду султана не было. И когда она смолкла, то увидели все, что остальные птицы спустились с неба и сели наземь перед гусляром, к берегу бассейна собрались все рыбы и замерли неподвижно, а из кустов вышли ручные лани с детенышами.
И сами люди невольно поддались чарам песни - одни утирали слезы, другие оглядывались, третьи схватились за голову. И сам султан взялся за сердце, дивясь силе неверного.
Но тут иная мысль пришла ему в голову, и. он отбросил волнение.
- Эй, маг! - позвал он, и все птицы и звери тут же бросились врассыпную от его голоса.- Правду скажу, поразил ты меня своим искусством! Так и быть исполню я обещание свое, отпущу того рыцаря и позволю ему выбрать себе наложницу из числа северянок...
- Ой, верно ли, султан? - обрадовался Буян.
- Отпущу, а может, не его одного,- важно кивнул тот,- но только прежде откройся мне, маг. Хочу знать я, может твой голос людьми повелевать так же, как тварями бессловесными?.. Не отпирайся - видел сам я, как слуги мои песню твою слушали!
- А раз видел, то и мне спорить негоже,-развел руками Буян,- то правда истинная!
От радости не усидел султан на месте - вскочив, подбежал к гусляру и схватил его за руку.
- Проси у меня, чего хочешь,- заговорил он,- все исполню, только еще раз покажи свое искусство!
Буян чуть не расхохотался, глядя на взволнованное лицо султана,
- Покажу, не сомневайся,- кивнул он.- Хоть сейчас и запою для тебя мне то в радость, что другим по нраву! Выбирай, о чем спеть?
- Да ты не понял меня.- Султан оттащил его в сторонку от любопытных ушей.- Свезу я тебя в Багдад, пред грозные очи самого шейха Абу-Бекра-аль-Джафара. Представлю как своего раба - это чтоб тебя в его покои провели,- шепнул султан примиряюще,- там ты покажешь свое искусство и песней своей,- здесь султан заговорил так тихо, что Буян лишь по губам догадывался о значении слов,- заставишь его отречься от престола и короновать меня!.. Давно мечтаю я стать шейхом Багдада, а уж тогда я тебя так награжу, что век помнить будешь!
- Нет!
Султан нервно обернулся - не понял ли кто ответа гусляра. Буян гордо вскинул подбородок, не гладя повелителю правоверных в лицо.
- Ты меня не понял? - начал снова султан.- Язык мой не так хорошо разумеешь?
- Да все понял я! -Буян вырвался из его рук.-До последнего слова все!.. Мой дар людям нести радость должен. Негоже мне во зло им пользоваться - на мятеж подбивать, подручным палача слыть...
- Да не палачом, а...
- Все одно! - отрезал Буян.- Не певец тот, кто на войну и убийство других подбивает! И не слуга тот, кто господина своего предает!
Он выкрикнул это так громко, что испугался султан, как бы не догадались слуги, советники и жены его, о чем разговор у них шел.
- Взять его! - крикнул султан, взмахнув рукой.- И казнить немедленно!
Уже набросились на гусляра воины, уже заломили ему руки назад, уже послали за палачом, но вдруг любимая жена султана вскочила со своего места и пала на землю.
- О нет, повелитель! - закричала она, сдерживая слезы.- Ради нашей любви, ради сына нашего, ради меня - оставь жизнь этому неверному! Он не знает наших законов, потому и прогневил тебя! Ты же обещал ему награду за голос - так подари ему жизнь!
Она осталась лежать у ног султана, причитая и плача, и все поняли, что гусляр похитил сердце жены султана.
Лучше всех понял это сам султан. Это взбесило его. Он мог бы сам срубить наглецу голову, но женщина напомнила о его обещании, которое слышали все. Вспомнил султан о том, что имеет дело с магом,- испугался, что тот перед смертью проклянет его, и только потому смягчился, повелел бросить Буяна в тюрьму и держать там, пока он не смирится.
Услышав такое, гусляр обрадовался было, что сейчас отведут его обратно к друзьям, где сможет он поведать Гаральду о судьбе его невесты, но надеждам его не суждено было сбыться.
Из сада отвели его на зады дворца, где среди голых глинобитных заборов поднимались стены конюшен. В центре пустого двора, обнесенного стенами, за которыми не было видно ничего, кроме неба, был глубокий колодец, выложенный отшлифованным камнем, глубиной в пять саженей с малым. В него не заглядывало солнце. У дна колодца камня не было - только сырая земля, от которой вечно тянуло холодом. Буяна опустили в колодец и закрыли крышкой с такой частой решеткой, что гусляр почти не мог видеть сквозь нее света. У решетки стоял сторож - охрана не отходила от колодца ни на миг.
Потянулись дни. Буян ничего не знал о своих друзьях и не ведал, как дать им знак. С ним никто не заговаривал - раз в день открывалась крышка, и сверху в корзине спускали пищу и воду Тогда же спрашивал у него слуга султана, не передумал ли он. Но всегда в ответ слышалось одно: "Нет!"
Сколько миновало дней - Буян не считал, сбившись. Лишь однажды в неурочное время услышал он сверху тихий голос, робко окликающий его. Было это так непривычно и странно, что гусляр тотчас поднял голову и увидел, что кто-то примостился на решетке.
- Ты живой ли, маг-певец? - позвали его.
- Живой. А что тебе нужно от меня? - отозвался Буян. По голосу он уже догадался, что говорила с ним женщина, и обрадовался - видать, нашел свою невесту Гаральд, здесь она и его помнит по-прежнему.
- Тебе привет от госпожи нашей, Будур-аль-Алтын, любимой жены повелителя,- ответила девушка.- Помнит она голос твой дивный, никаких иных певцов слышать не хочет. Рассорилась из-за тебя с нашим султаном...
- Передай ей, что не дело она творит,- оборвал Буян.- Мы жен чужих не умыкаем - у нас то не в обычае. А за то, что помнит она меня, спасибо. Передай, что и я не забыл, как она на мою защиту поднялась...
Отговорив, подумал он, что сейчас уйдет невольница, но она медлила.
- Чего тебе еще? - окликнул ее гусляр.- Говори скорее да уходи, а не то застанут тебя здесь и убьют!
- Погоди, певец, менестрель чужеземный, не гони меня, честно ответь,заторопилась девушка.- Откуда ты знаешь про сэра Гаральда Мак-Хагена, рыцаря из Англии, друга самого короля Альфреда?
- Да от него самого! - Буян даже вскочил от радости.- А ты и есть невеста его, Джиневра?
- Нет,- повинилась девушка.- Но про миледи я хорошо знаю. Я служанка ее, Марион. Здесь меня Мирима зовут по-ихнему... Нас с миледи вместе похитили.-ее за красоту, а меня - чтобы не успела слуг позвать. Везли нас сюда, чтобы продать. Уже и на помост вывели, и человек султана цену назначил, и сторговались они за нас обеих с норманном, как раздался стук и гром. Небо все потемнело. Выскочили на торг тридцать всадников в черном на вороных конях. Кони, как птицы, через лавки купцов перемахивают. А впереди всадник, видом подобный дьяволу. Подлетел он, закричал: "Даю втрое больше, и она моя!" Никто и словом не успел обмолвиться, как на помост упал слиток золота величиной с голову, а всадник подхватил миледи, крикнул, и все умчались, а куда - никто не ведает...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});