class="p1">Провожу до комнаты и целомудренно поцелую в лоб перед тем, как сказать «прощай»?
Мэтр Гвинн что-то радостно лепечет про высший бал, контрольную и прочее, но от его воодушевлённого голоса мне становится совсем паршиво.
— Свободна, Орланд, — это единственное, что могу сказать, и отворачиваюсь, пряча отрешённый взгляд.
Я не буду демонстрировать свою слабость. Не ей, не здесь и не сейчас.
Слышу топот ног и громкий хлопок двери. Мы с Гвинном остаёмся одни.
— Господин Роут, как я и обещал, никто не узнает о случившемся недоразумении между вами и студенткой Орланд.
О недоразумении?
Это слово звучит как неприкрытое оскорбление. Мне стоит небывалых трудов сдержать себя в руках и не сорваться на пожилого мэтра.
— Благодарю, — мой голос сам на себя не похож. Хриплый и безжизненный. Будто что-то во мне вспыхнуло и угасло вместе с алым светом линий.
— Надеюсь, вы были благоразумны, — вкрадчиво продолжает Гвинн вместо того, чтобы оставить меня в покое. — Понимаю, Амелия допустила ошибку, но она молодая девушка, умница, красавица с хорошими перспективами, и лишить её будущего было бы…
Его толстый намёк становится последней каплей.
— Да не спал я с ней! — кричу, раздирая горло, и мне плевать, если кто-нибудь услышит.
Ещё одно слово и я взорвусь. Поэтому срываюсь с места и стремительно покидаю сначала здание академии, а затем выбегаю за ворота под удивлённым взором охранника, и жадно хватаю ртом воздух.
— Вам нехорошо, господин Роут? — участливо спрашивает меня здоровяк, но я лишь неопределённо машу рукой и решаю дойти до дома пешком.
Хоть голову проветрю.
Мороз становится крепче. Утепляющее заклинание не справляется с низкой температурой, и ледяные щупальца стремительно заползают под ткань, разливаясь волной по коже.
То и дело порывы ветра швыряют в моё лицо пригоршни сухого снега. Небрежно смахиваю их рукой и иду вперёд, не обращая никакого внимания на проезжающие мимо кареты.
Борьба с суровой стихией вытесняет из головы посторонние мысли. Вот только стоит зайти в тепло, они набрасываются на меня с утроенной силой.
Варю кофе, пробую и тут же выливаю его в раковину — какой же мерзотный! Амелия готовила чудесный кофе.
Амелия.
— Хватит вести себя как влюблённый подросток! — злюсь на себя и запускаю пустой туркой в стену. Железная посудина жалобно звенит и падает вниз, оставляя на стене некрасивые коричневые подтёки.
Поворачиваю кран и умываю разгорячённое лицо водой. Пытаюсь успокоиться, внушить, что это всего лишь откат и завтра я о ней не вспомню.
Разум считает по-другому.
Стоит мне лечь в кровать, как он начинает перебирать в памяти каждый момент наших отношений, стараясь найти ответы на неразгаданные загадки.
Голову переполняют беспорядочные эмоции: от гнева и разочарования до тоски и непонимания. Прокручиваю в уме каждую ссору, каждую улыбку, каждый взгляд, словно пытаясь вернуть время назад и изменить ход событий.
Только теперь всё. Нет привязки, нет смысла и нет будущего между нами. И это раскалывает моё сердце на тысячи осколков.
А утром становится только хуже.
Каждый мускул болит в теле с такой силой, словно я дрался с медведем-людоедом. Невыспавшийся, разбитый, разочарованный во всём и с горьким чувством утраты, иду в душ и включаю воду погорячее.
Тугие струи разбиваются на крошечные капли при соприкосновении с кожей. Мысли вновь и вновь возвращаются к Амелии. Закрываю глаза и вижу будто наяву её улыбку, тёплый взгляд, чувствую нежное прикосновение.
Пах предательски тяжелеет, и я решительным движением меняю температуру на ледяную.
— Как же ты так влип, Рэн, — горько усмехаюсь я, понимая, что нихрена это не откат.
Решение приходит не сразу. Спешу в рабочий кабинет, а из одежды на моём теле лишь полотенце. По иронии то же самое, в котором я столкнулся с Амелией.
Бросаю взгляд на часы — пора одеваться и выезжать в академию. Но вместо этого я достаю из стола чистый лист бумаги и вывожу крупными буквами по центру: «Прошение о возвращении в столицу».
Глава 18.2
Амелия Орланд
Неделю спустя
Аррэн не вернулся на работу, и вся академия гадала, что же случилось с ректором?
В коробке, где лежали мои вещи, не было ни записки, ни пояснения. Лишь аккуратно сложенная одежда, книги и писчие принадлежности.
В тот день мне стоило невероятных усилий взять себя в руки и выйти из комнаты. Достала с полки Кайли её чудодейственный крем, обещающий цветущий вид с первого применения, и, слегка посвежевшая снаружи, но полностью разбитая внутри, пошла на предпоследнюю пару.
Едва дождавшись окончания занятий, ко мне пристала назойливая Иви.
— Орланд, куда ты подевала Роута?
От её бестактного вопроса у меня пропал дар речи. Одногруппники притихли и все до одного уставились на нас.
— Мне откуда знать? — я криво усмехнулась, пытаясь застегнуть сумку, но, как назло, молнию заело. — Я с ним не живу.
— Неужели? — Мур наклонилась ко мне, делая вид, будто пытается помочь с молнией. — А вот мама не раз замечала таинственную девушку, выходившую из его дома, очень похожую на тебя фигурой.
Сердце пребольно кольнуло, но я сумела сохранить лицо и холодно улыбнулась.
— Таких как я — пруд пруди. В Академии Крэйвен запрещены неуставные отношения.
— Угу, — хихикнула Иви. — Запрещены.
Желая поскорее закончить разговор, я оставила молнию в покое, повесила открытую сумку на плечо и, демонстративно игнорируя старосту, отправилась на поиски мэтра Гвинна.
Пожилой преподаватель встретился мне по пути в деканат. Смерив меня любопытным взглядом поверх очков, он осмотрелся по сторонам и тихим голосом спросил:
— Как себя чувствуете, Амелия?
— Неважно, — честно призналась я и попыталась улыбнуться, но получилось как-то жалко. — А господин Роут не пришёл, потому что…
— Откат, — развёл руками Гвинн. — Ничего, до завтра оклемается.
Однако Аррэн не появился ни завтра, ни послезавтра, ни в последующие дни. Кто-то уверял, что ректор заболел, и он лично видел его в одной из городских аптек. Другие говорили, что Роут уехал в столицу, чтобы лично привезти обещанные учебные материалы для подготовки к сессии.
Но когда оба факультета позвали в актовый зал и распределили поровну между всеми новенькие книги с хрустящими переплётами и глянцевыми обложками, про ректора даже не вспомнили.
— Захотел бы — прислал весточку, — каждый вечер я запиралась в ванной, чтобы меня не слышала вернувшаяся из столицы Кайли, и спорила сама с собой. — Если игнорирует — значит видеть не желает. А случилось бы что-то нехорошее, об этом тут же все бы узнали. В первую очередь от Иви — она живёт неподалёку от ректора, и её мать давно бы разнюхала