Сил не осталось совсем: сонливость вбилась клювом в затылок, мир бесконечно кружился, появилось ощущение льдинок в конечностях, сердце стучало, как обезумевший барабан; и невероятно хотелось пить – все во рту и глотке иссохло до песка пустынь. И что главное не осталось воли для сопротивления… Еще и новая плоть чесалась страшно, а сил чесаться само собой и не было. Это тоже раздражало.
Отврат.
– Отставить упадничество. У тебя нет на это времени, – указал на очевидное Принц. – Если пришли эти, то могут прийти и дополнительные воронята. В конце концов, ты даже не полное отделение перебил. Семерых насчитал? Нет? Ну тогда, собирайся и сваливай.
Мой взгляд упёрся в лицо девушки, искаженное смертью. Поморщился: жалко ее, да, и остальных тоже жалко.
– А как ты хотел, Кир, чистеньким остаться? Не выйдет. Не получится. В грязи измажешься при любом раскладе. И убьешь еще пару десятков таких, если понадобиться. Да и сотню. А может даже больше. Тут как стараться с мечом будешь. Ты ж легит, в конце концов, давай, улыбнись. Улыбнись и танцуй к некрам отсюдава.
Прав ли я, что так поступил?
Какая вообще разница… Просто пытался выжить. Она же не ребёнок какой-то, сама форму нацепила.
Я не злодей.
Какие ко мне могут быть претензии?
Вспомнил о Весте. Она тоже скоро станет скитальцем. Вероятно, тоже нарядиться в какую-то форму. Совсем погано на душе стало.
Интересно, куда лекарь первая в непроверенное помещение сунулась?
Их так двигаться учили где-то?
Пусти ты вперёд бойцов – и они бы справились: истыкали, забили, связали; потом по кускам уже восстанавливай с помощью способности.
Гоби было жалко даже сильнее безмозглой: он сделал все правильно, так как должен был поступить честный имперский служащий. Как это выглядело в его глазах? Какой-то подозрительный скит-уродец кинулся резать воронов. Они небось еще и документы свои показали. А я какой-то мутный тип, который, когда его спросили имя, сказать ничего несколько секунд не мог. Единственное, к нему потом могли быть вопросы, почему он так долго выжидал перед тем как стрелять. Но это уже не особо важно; в конце концов, они все мертвы – чего там спрашивать вообще у покойников, то? Кому до них дело есть?
Я стянул с девушки ремень с кобурой, нацепил на себя; подобрал пистолет. Проверил: в подсумке сбоку еще два магазина. Сорвал ее значок ворона – забрал.
Зачем? Не знаю. Немного отдышался и продолжил.
Из головы второго бойца вырвал армейский нож. Пришлось постараться, добротное усилие приложить. Это чуть меня не прикончило. Упал на задницу, сердце молотило с такой силой и скоростью, что я подумал – все: приехал, конечная. Еще десяток минут выжидал, пока состояние в относительную норму вернется.
Добавил на ремень ножны, вложил в них оружие.
С трудом стянул с покойника бронежилет. Надел. Он для меня излишне длинный, но могло быть и хуже. Отрегулировал, то что можно было – и все хорошенько застегнул.
Забрал ножны и меч. Кирасу решил оставить: не утяну, да и по большому счёту она уже и не нужна совсем. Древнюю винтовку тоже нахрен.
На бронежилете закрепил патронташ. Подобрал и перезарядил ружье.
Заглянул в помещение у лестницы. Там на одной полке сумки, на другой – обувка. Сбоку вешалки с армейской формой. В углу: коробки боеприпасов, аптечек и упакованные брикеты сухпайков. Впереди открытый ящик, в нём газировка в стекле.
Первым делом, я выхлебал две бутылки. Пил жадно, как в последний раз, заливая бронежилет лимонадом. Да, по-скотски, но жизнь такая. Думал по-другому и нельзя. Вроде и полегче стало, а все равно жажда никуда не делать. Посчитал, значит какой-то сбой и заливаться бессмысленно.
Хватанул сумку, забросил в нее форму и ботинки своего размера. Туда же красный короб аптечки, четыре сухпайка и пятёрку цветных бутылей.
Хватит?
Не знаю.
И так много тащить в таком состоянии – прямо тяжело. Так что все, отставить жадность. Напоследок, у мертвяков по карманам пошарил: найденные бумажники и удостоверения – в сумку.
Не было возможности осматривать все три этажа, все комнаты и все шкафы – внутреннее чувство кричало, что уходить давно пора, я уже опаздывал. Слова Принца об отделении зацепили что-то в голове; проявился страх – еще и раскрутить медитацию не получалось.
Вышел за дверь.
– У первых обелисков. Внимательно. Смотри.
И я смотрел.
Там еще шестёрка воронов. Посередке стоял высоченный офицер в штурмовом доспехе: бритоголовый, с какой-то татуировкой на лбу – с какой именно не видно.
Они переговаривались, стояли в кругу. Вскоре двинуться сюда.