«Нет, он не подписывал никакого договора о сделке с недвижимостью, потому что сердит на Францию, – поспешил отреагировать на слова Рубо Сергей Черницын. – Пока не будет решен его спор с французскими властями и пока он не получит извинений от президента Саркози, ни „ОНЭКСИМ“, ни сам Прохоров не будут вкладывать деньги во Францию», – заявил этот представитель олигарха, намекая на события в Куршевеле. А ведь вилла стоит почти полмиллиарда евро… Такую цену запросила за нее Лили Сафра[108], вдова банкира Эдмонда Сафра[109], которая в 1999 году получила «Леопольду» в наследство и, в сущности, не хотела с ней расставаться. Во времена величия этой виллы супруг Лили превратил «Леопольду» в крепость со взлетно-посадочной площадкой для вертолетов и противоатомным убежищем и построил на ее территории маленькую синагогу из малахита и любил давать на «Леопольде» приемы, где могли встретиться Рональд Рейган и Фрэнк Синатра. До того как виллу приобрел Эдмонд Сафра, она была одним из земельных владений Джованни Аньелли, владельца компании «Фиат», который купил «Леопольду» в 1950-х годах. Ослабленный кризисом Прохоров в конце концов отказался от своего безумного желания и даже старается вернуть себе через суд задаток, который выплатил при подписании предварительного соглашения о продаже. Правда, этот задаток все же равен 39 миллионам евро.
И вот 16 декабря 2009 года эпическая битва, которую противники вели в судах, привела к невероятному судебному заседанию во дворце правосудия Ниццы. И в самом деле, 39 миллионов евро – не пустяк даже для таких обладателей больших состояний. К тому же Лили Уоткинс, в замужестве Сафра, была убеждена, что сделка завершится успешно, и потому уволила примерно двадцать семь своих служащих, сторожей, садовников, метрдотелей и горничных, которые работали в поместье. И вывезла с виллы свою коллекцию произведений искусства, стоимость которой оценивают в 100 миллионов евро, потратив на это большие деньги. Поэтому в суде продавщица виллы стала доказывать, что обещание продать было действительно подписано. Ее адвокаты потрясали текстами сообщений, которые Михаил Прохоров присылал по электронной почте. А русский миллиардер даже создал для этой виллы общество по управлению и торговле зданиями, SCI du Très-Haut. Но вот что странно: капитал этого общества был равен всего одному евро. В переписке, которую смогли раздобыть журналисты Le Figaro, Михаил Прохоров пишет: «Вследствие нашего телефонного разговора, в котором вы сообщили нам, что вилла „Леопольда“ не продается, мы снова подтверждаем вам так же, как в ноябре 2006 года, что мы окончательно и твердо заинтересованы в ее покупке. […] При условии визита на виллу в ближайшее время мы готовы предложить 390 миллионов евро»[110]. По словам газеты, миллиардер даже приложил к своему электронному письму справку из женевского банка Hyposwiss Private Bank, в которой было сказано, что деньги могут быть перечислены тотчас же. Но защитник Прохорова, адвокат Жан-Пьер Гасто, считал, что предварительное соглашение о продаже было незаконным, поскольку там не было указано право его клиента на законную отсрочку в семь дней, когда покупатель может отказаться от совершения покупки. «Его хотели выдать за перекупщика, который зарабатывает на торговле имениями, а он действовал как частное лицо, желающее приобрести себе дом для отдыха»[111], – негодовал адвокат в зале суда. Русский миллиардер, желавший получить назад свои деньги, которые были заблокированы на «замороженном» счету, выдвинул еще один довод в свою пользу. Общество по землеустройству и делам сельских поселений департамента Приморские Альпы имело в этом случае право преимущественной покупки, от которого оно не отказывалось. «Это недобросовестная уловка, – возразила Лили Сафра, через своего советника, господина Жоржа Кьежмана. – Господин Прохоров, конечно, не перекупщик имений, но каждый год он получает четыре миллиарда евро прибыли от спекуляций с недвижимостью», – напомнил советник. Что же касается права преимущественной покупки, то «было бы ложью делать вид, что отказа не было. Общество по землеустройству и делам сельских поселений уведомило обе стороны сделки, что не намерено использовать это право и что к тому же на виллу „Леопольда“ оно не распространяется. Это подтвердил и министр сельского хозяйства».
Косвенным образом в этом деле пострадала и коммуна Вильфранш-сюр-Мер. Люди там тоже горько жалеют о том, что эта сделка не удалась: она принесла бы коммуне «всего-навсего» 3 миллиона евро в виде налога на переход права собственности. 1 марта 2010 года суд высшей инстанции Ниццы вынес приговор: Михаил Прохоров был вынужден отказаться от своих 39 миллионов евро, которые дал в задаток Лили Сафра. Она же объявила в Нью-Йорке, что намерена отдать эти деньги на благотворительность – в частности, Институту болезни Альцгеймера имени Клода Помпиду (ему должно было достаться примерно 7 миллионов евро), Институту головного и спинного мозга при больнице Питье-Сальпетриер (8 миллионов евро) и Этическому центру Гарвардского университета имени Эдмонда Сафра (10 миллионов евро): так она уточнила в своем заявлении.
Такого еще никогда не видели! Уникальное жилище, которому до сих пор принадлежал этот рекорд, находилось в Лондоне, совсем рядом с садами Кенсингтонского дворца. В 2007 году его приобрел за пустяковую цену в 147,28 миллиона евро Лакшми Миттал. Индийский миллиардер тогда сбросил с первого места покупателя знаменитой асьенды Рэндольфа Херста в Беверли-Хиллз, где были сняты некоторые культовые сцены «Крестного отца» Копполы. Это знаменитое имение было приобретено всего за 112 миллионов евро.
Такое не может представить себе обычный человек, но может Михаил Прохоров, сорокапятилетний глава империи, которая стоит 9,5 миллиарда долларов. С этим состоянием он занимает 40-ю строку в списке богатейших людей мира и находится на первом месте среди своих русских соотечественников. Прохоров – один из тех московских крезов, прорыв которых в Клуб Миллиарда Долларов, кажется, невозможно остановить. Беспокойный москвич сорока с лишним лет добился звания миллиардера, когда был совладельцем российского никелевого гиганта «Норильскникель» и союзником Владимира Потанина, бывшего вице-премьера Российской Федерации по вопросам экономики в правительстве Виктора Черномырдина, в 1996 и 1997 годах. Михаил Прохоров имел в своей собственности больше четверти акций горнодобывающего гиганта, но все же был вынужден уступить свой пакет своему бывшему соучастнику в делах, который был сердит на него после событий в Куршевеле. Прохоров начал новый бизнес – возглавил инвестиционный фонд «ОНЭКСИМ». И вот недавно первый среди русских миллиардеров стал одним из акционеров банка «Международный финансовый клуб» (MFK) вместе с Александром Абрамовым, Сулейманом Керимовым и Виктором Вексельбергом, акционером нефтяной компании TNK ВР и русского алюминиевого гиганта «Русал». Вексельберг прославился тем, что в 2004 году купил у американского миллиардера Малькольма Форбса, за сумму от 90 до 120 миллионов долларов, его коллекцию из девяти пасхальных яиц работы Фаберже. Первое из них, «Яйцо с курицей», царь Александр III в 1885 году подарил своей супруге Марии Федоровне по случаю двадцатой годовщины их свадьбы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});