– Я и сам думал… Как-то просто не решился предложить. Обычно женщины обижаются.
– О, по-моему, это глупо, – быстро возразила я. – Это же ЗДОРОВЬЕ!
– Да уж, – задумчиво кивнул он. – Ты действительно совершенно особенная. Что ж, я буду рад сделать это. В самом деле, чтобы не волноваться. Хочешь, я сам все узнаю об этом?
– Конечно! – обрадовалась я. Пусть думает, что это мое ему одолжение. Если бы он только мог догадаться, как я долго искала возможность это предложить! А тут такой жирный повод. И он ходит вокруг меня, ласковый и нежный, смотрит на меня, как на самого честного человека на свете. Честно признаюсь, после этого разговора мне стало еще сложнее продолжать подрывную деятельность. И тяжелее при мысли, что рано или поздно, рано или поздно… Я начала уже думать, что лучше бы это Событие случилось раньше, чем позже. В конце концов, долго я этого не выдержу. А что, если Владимир – не такой уж яркий представитель проклятого мужского племени? У меня появилось страшное подозрение, что он – хороший человек. И что тогда делать? Как же я тогда смогу просто уйти?
– Елена Станиславовна? – набрала я знакомый номер, когда сидела на рабочем месте. В банке все девчонки знали о моем плане, и все держали за меня кулаки так, словно я мстила за весь наш женский род. И у меня была возможность постоянно игнорировать свои прямые обязанности и заниматься черт-те чем.
– Да, Диночка. Как там наши дела? – с искренним интересом и даже волнением спросила бывшая свекровь. Я вздохнула.
– А вы не знаете, случайно, как бы так сделать, чтобы все произошло побыстрее? А то уже второй месяц, а все никак.
– Да уж, это не так просто. Ты фолиевую кислоту пьешь?
– Да пью я все. Ничего не помогает, – разозлилась я. – Надо что-то делать. Я не смогу продержаться долго!
– Но времени прошло совсем мало. Хочешь, я узнаю что смогу? Я позвоню своему гинекологу, ладно? – пообещала Елена Станиславовна.
– Отлично! – вздохнула я и повесила трубку.
Все же это не так легко – имитировать легкое, ничего не значащее расположение к мужчине, который начинает тебе по-настоящему нравиться. Вечером Владимир снова привел меня в свой дом, снова преломил со мной хлеба и разделил со мной постель. И я уснула у него в руках, полная неги, усталости и сомнений. А также раскаяния и укоров совести. Самое обидное, что мне совсем не хотелось делать этого человека несчастным. Я только стремилась найти кусочек счастья для себя. Однако известно, что когда сеешь ветер, надо быть готовым пожать бурю. В ту ночь буря началась с телефонного звонка. Около половины двенадцатого у меня, как в известном детском стишке, зазвонил телефон. Только говорил не слон, а бывшая суперсвекровь.
– Вы что же делаете? – зашипела я в телефонную трубку, по ходу пьесы отползая в коридор. Разговоры со свекровью – не для чужих ушей. – На часы смотрели?
– Ты что, у него? – удивилась она. – Я сейчас в Интернете, хотела тебе кое-что прочитать.
– А до завтра подождать оно не может? – фыркнула я, косясь на приоткрытую дверь. Володя лежал и читал какую-то мудреную иностранную газету. Почти засыпал, хотя от такого чтения я бы заснула минут через пять.
– Я завтра уезжаю, – отрезала свекровь. – Так что…
– Ладно, – коротко кивнула я и отошла еще дальше, на кухню. – Что там?
– У тебя когда вообще цикл? – задала вопрос она. Я посмотрела задумчиво в окно на запоздалые троллейбусы, вяло плетущиеся по улице Расплетина. Цикл? Еще бы я помнила.
– Цикл? Начало или конец?
– Начало! – фыркнула она.
– Недели три назад, – предположила я, прикрывая трубку ладошкой.
– И как часто вы с ним, ну… это самое?
– Что это самое? Секс? – прошипела я. – Раза два-три.
– В неделю? – уточнила она. Я не сдержалась и хихикнула:
– В день.
– Да ты что! Так вот слушай. «Вероятность зачатия снижается, если регулярность превышает один раз в неделю».
– Что? – удивилась я. – Я думала, чем больше сексу – тем лучше. Вероятность зачатия только растет.
– Ан нет. Во-первых, качество спермы снижается, подвижность и все такое. А во-вторых, надо заниматься сексом исключительно в период овуляции.
– Ничего себе. И как мне его уменьшить? – прикусила губу я.
– Кого? – опешила свекровь.
– Количество секса? Тем более в период овуляции. Она еще, может, у меня через месяц и будет, – возмутилась я. И вот тут это самое и началось. Буря. Сначала я услышала крик за моей спиной.
– Как я должен это понимать?!
– Что – это? – подскочила я и пребольно ударилась о подоконник. Телефон предательски выпал из моей руки. А около кухонной двери стоял Владимир, голый, обмотанный простыней, с газетой в руках.
– Вот это! – невероятно злым, колючим голосом проорал он, кивая на мой телефон. – Что ты там говорила про период овуляции?
– Да так, ничего, – попыталась закосить под дурочку я.
– Это все, что ты можешь мне сказать? – хмыкнул он. – С кем ты там измеряешь количество нашего секса?
– А ты что, подслушивал? – я не нашла ничего лучше, как спросить об этом. А что еще оставалось?
– Подслушивал? Нет. Просто услышал. Ты так выразительно шипела.
– Но я даже не слышала, как ты вошел.
– Уж извини, – скривился в усмешке Владимир. – Что паркет у меня не скрипит. Заходишь вот так на кухню, водички попить, и слышишь вдруг: «Вероятность зачатия растет». Как я должен это понимать? Дина!
– Что? – попыталась прошептать я, но губы меня не слушались. Я видела только, как горят его зеленые глаза, горят недобрым светом, и что он явно перешел на темную сторону силы. Он подошел ко мне, вытащил меня из-под простыни, встряхнул. И слово в слово, чеканя каждую букву, как бы бросая эти буквы мне в лицо, спросил:
– Ты что, пытаешься залететь от меня? Это – то, что тебе на самом деле нужно? Отвечай – да?
Глава вторая,
в которой, по словам Владимира, все встает на свои места
Известно, что мужчины любят глазами. Если так, хочется спросить: «Куда ж вы только смотрели?»
«Из риторического»
Кто из нас хоть раз в жизни не был пойман за хвост? Кому не приходилось глупо оправдываться в том, чему нет, по большому счету, никакого оправдания? Пусть тот, как говорится, первым бросит в меня камень. Только не очень тяжелый, потому что мне и так пришлось нелегко. Хоть Владимир и не стал ничем в меня кидаться (было видно, что хотелось очень), однако выслушать всю горькую о себе правду мне пришлось. Кто бы сомневался. И все-таки, когда он говорил, мне все время казалось, что он что-то путает, чего-то не понимает. Я не такая плохая, как он тут кричит и бесится. И что такого ужасного я сделала? Разве не любой мужчина мечтает о таком – отношения без гарантий, никакой ответственности, никакого риска, ничего не надо обещать. Тратиться не надо, опять же. Ведь в конце-то концов, все к этому и сводится. И нас же, женщин, постоянно обвиняют, что мы слишком торопим события, что слишком многого хотим, что нам только и надо, чтоб штамп в паспорт и кольцо на палец. Хорошо хоть не в нос. Представляете, если бы на свадьбе в загсе после слов «объявляю вас мужем и женой» милая барышня с фальшивой улыбкой и розочкой-брошкой на груди брала в руки шило и прокалывала ноздри. «Живите долго и счастливо», – радостно желала бы она, просовывая в носы красивые золотые кольца с надписью «Толя + Оля = Любовь». А при разводе кольца бы просто вырывали. Бр-р, кровь стынет, как подумаешь. В общем, это я к тому, что для мужчин даже пальцевое окольцовывание – пытка, почти такая же, как пирсинг носа. А тут – я, и ничегошеньки-то мне не надо, и совсем никакого «милый, ты меня любишь?» и «тогда женись». Это ли не счастье?