Читать интересную книгу Змееловы - Анатолий Безуглов

Перед небольшим зданием станции одиноко стоял милицейский мотоцикл с коляской, пышно цвели хризантемы и георгины на запущенной клумбе, и на стене призывно блестела свежевыкрашенная дощечка с указателем: «Буфет».

Ноги Пузырева сами собой повели его в буфет. В мозгу совершалась самостоятельная работа без участия сознания и воли: кружка пива — пять минут, бутерброд с селедкой — две минуты. Итого семь минут. Поезд подойдет через одиннадцать минут.

В голове мучительно ворочался вопрос: что за очередной фокус собралась выкинуть Ольга Рославцева?

Буфет по случаю дождя и будней встретил его пустыми столиками. Сиротливость этого обычно людного и веселого заведения особенно подчеркивали три ряда начисто вымытых пивных кружек, переложенных алюминиевыми подносами, возвышающимися на стойке возле грустной буфетчицы.

Завидев Васю, она радостно крутнула ручку, и тяжелая струя ударила в давно уже стоявший под краном граненый сосуд.

— Подожди, смотри, какой быстрый! — пожурила она Пузырева, потянувшегося к кружке. — Пеной не напьешься.

— Спешу, Тося, — буркнул шофер экспедиции.

— Успеешь. — Буфетчица обнажила в улыбке ряд крепких редких зубов. — Женишься — поспешай.

— Владивостокский встречаю, — сказал Вася, сдувая с кружки тягучую пену.

— Опаздывает на полчаса.

— Не врешь? — недоверчиво посмотрел на нее Василий, припадая к пиву.

— Врать мне выгоды нет. Еще одну или две?

Вася, не отрываясь, докончил пиво и только тогда откликнулся:

— Две. И селедочки. Пару бутербродов.

Тося обиженно стала вытирать посуду: Вася явно ее игнорировал, а ей страсть как хотелось расспросить его про суд. Выждав минуту-другую, она не выдержала и, налив еще кружку, подошла к нему.

— Угощаю, — сказала буфетчица, подсаживаясь к столу.

— Я сам кого хошь угощу, — ответил Василий с полным ртом.

— Ишь какой купец гороховый выискался! — Тося поднялась, забирая кружку.

— Садись. А кружечку поставь. — Вася подумал и добавил: — Выпей со мной.

— Не уважаю. Какой срок-то дали? — поспешила с вопросом Тося.

— Пусть только посмеют! — Вася сжал ручку кружки. — Мы до самого товарища Руденко дойдем.

— До какого Руденко? Что в облпотребсоюзе?

— Эх, глухая окраина России! — с интонацией Чижака протянул Вася. — Генеральный Прокурор Союза! Понимать надо!

Тося с уважением посмотрела на Пузырева и понимающе кивнула головой.

— Значит, суд еще не кончился? — осторожно спросила она.

— Может, кончился, может, нет. Разве это важно? — философски заметил Василий. — Обидно, понимаешь, что всякая дрянь на свободе гуляет, а человек… ты усекаешь? Человек! Настоящий человек!.. «Природа-мать, когда б таких людей ты иногда не посылала миру…»

Пузырев забыл, что хотел сказать, махнул рукой и залпом допил кружку.

В буфет зашли два молодых парня в засаленных комбинезонах. Тося с неохотой направилась к прилавку.

После двух кружек мысли в голове Василия обрели острую направленность.

Он вспомнил Рославцеву в модном костюме: брюки, как у морячка, клеш, длинный не то пиджак, не то сюртук с широким поясом и бляхой… Чудно! А давеча, в первый раз, скромненькая бабеночка, в дешевеньком спортивном костюмчике, как все нормальные девчонки… Хорошо, что сама теперь понимает, что незачем ей было театр устраивать. Отрапортовалась бы, кто есть на самом деле, так встретили бы еще лучше. А там пиши себе на здоровье, свой хлеб с маслом зарабатывай. Нам не жалко.

Может быть, журналистка в Степу Азарова влопалась? По-настоящему? А яд на самом деле умыкнула она… А то с какой стати она бы кричала, что виновата?

Эта идея показалась Василию интересной. Да, ее надо было обмозговать.

Пузырев отпил еще полкружки. А что? Почему бы и нет. Сухой яд — своего рода валюта. Мало ли маменькиных и папенькиных сынков в этом деле замешаны. Тем более в Москве. В какой-то картине даже показывали. Вот только название он забыл. Но совесть, видать, в девке заговорила. Как представила Степана в тюрьме, не выдержала. Сейчас, наверное, в суде исповедуется. Наломают дров не думая, а когда очухаются, готовы до любого унижения дойти, лишь бы воротить прежнее…

Василий прикончил третью кружку и закурил, не обращая внимания на плакатик «У нас не курят». Какой-то умник карандашом внизу добавил: «Только фраера».

Буфет стал потихонечку наполняться народом: закончился рабочий день. Тося только успевала наливать. Пару раз она бросала в сторону шофера свой улыбчивый взгляд, но, увидев, что Василий сосредоточенно пьет пиво, забыла о нем.

Когда последняя кружка опустела, Пузырев пришел к выводу, что Ольга Рославцева яд не крала. Да и не могла она сама это сделать, потому как человек она видный и ей это ни к чему — срок получать. Папа все-таки адмирал, а мама — о маме и говорить нечего, весь Советский Союз знает.

Но она, то есть Ольга, могла сболтнуть кому-нибудь, что у них в экспедиции можно легко стибрить махонький флакончик, который стоит четыре тысячи с гаком. Журналисты вообще болтливый народ. Благо Степан вообще, кажется, не запирал свой несгораемый ящик. И вот нашелся какой-нибудь хмырь и увел из сейфа яд. И база частенько оставалась без присмотра. А ворюга, наверное, тот самый, что Ольгу спрашивал.

Уборщица убрала перед Васей стол и составила на поднос пустые кружки. Пузырев закричал:

— Куда, бабуся! Мне, может, повторить надо.

— Ну и повторяй. А то расселся барином, а людям не хватает…

Шофер огляделся вокруг и тут только заметил, что в помещении много народу. Возле Тоси выстроился длинный шумный хвост мужиков.

Выхватив из рук уборщицы пару кружек, Вася пробился к самому прилавку.

Очередь зашумела.

— Две, — коротко бросил он.

— Тось, кончай без очереди отпускать! — возмутился один из парней.

— Человек повторяет! — накинулась на того буфетчица. — Ты, когда сам повторяешь, обратно в очередь становишься или нет?

Вася, принимая полные кружки, подмигнул ей и устремился за свой столик. На его месте уже сидел сухонький мужичишка и сосредоточенно отбивал маленькую, в пол-ладони, воблу о подоконник. Закончив это занятие, он оторвал от рыбешки голову и молча протянул шоферу, как самый дорогой и редкий подарок.

Вася машинально принял угощение, пристроился рядом и снова погрузился в мысли.

Да, именно так! Московская краля, то бишь корреспондентка, была наводчицей. Для своего дружка… Северцева, что ли? Вольной или невольной наводчицей. Вот почему она так заорала в машине и как чокнутая побежала к судьям. Вспомнила, кому натрепалась… Теперь понятно, куда делся совсем новенький электромоторчик из операционной, бензонасос и манометр. Впрочем, манометр, кажется, Вася сам загнал шоферу больницы…

Вдруг на Васино плечо легла рука. Он обернулся и увидел над собой улыбающееся лицо Семена Трудных.

— Здорово, Вася, не помешал?

У Васи сработал рефлекс: он незаметно отодвинул от себя початую кружку, словно она была не его.

— Да нет вроде бы, вот, закусываю маленько… — Вася вцепился зубами в рыбью голову.

Младший лейтенант посмотрел на пиво, потом на шофера.

— Понимаешь, теща приехала… Не подкинешь домой? Я на мотоцикле, а у нее чемоданов целый воз, растрясет.

Пузырев отрицательно покачал головой:

— Не могу. — Первый страх перед мундиром прошел, и в нем вдруг всплыла обида на милиционера за то, что тот задержал Степана в аэропорту. Вася считал Семена одним из виновников ареста бригадира.

Трудных растерялся:

— С машиной что?

— Бензонасос, — подтвердил шофер и демонстративно приложился к пиву.

— Не сосет? — недоверчиво спросил младший лейтенант.

— Ни в какую. — Вася принялся за вторую кружку; Семен Трудных посуровел. Вася это заметил и, чтобы смягчить свой отказ, пояснил: — Подумай сам, стал бы я пить за рулем?

Младший лейтенант пожал плечами и начал пробираться к выходу.

Пузырев, подмигнув соседу: знай, мол, наших, с нескрываемым торжеством наблюдал в окно, как Трудных загружал в коляску чемоданы, а сердитая пожилая женщина что-то выговаривала ему, кружа около мотоцикла, как наседка вокруг цыплят.

Несколько человек с чемоданами сели в небольшой рейсовый автобус, который лениво двинулся в город вслед за мотоциклом. Площадь снова опустела.

И вдруг до Васи дошло: поезд-то пришел! Он сорвался с места, сильно напугав своего соседа по столу, и выбежал на улицу.

От перрона медленно отходил пассажирский состав.

Василий обежал все комнаты и закоулки станции. Замдиректора института нигде не было. Вероятно, он уже уехал в город автобусом.

«Так ему и надо! — решил Вася. — И мне тоже так и надо! За семь бед один ответ», — думал он про себя, забираясь в кабину грузовика и со злостью нажимая на стартер. Только бы ему успеть в суд. Поглядеть на Степана. Когда теперь приведет господь свидеться? Экспедицию разгонят, это как пить дать. Степану срок припаяют… Эх, ну и жизнь, действительно, пошла! Опять искать другую работу. А ведь хорошие ребята попались.