подразнить, а потом не дать.
Клыки игриво сомкнулись на мочке белого уха, осторожно, словно боясь поранить, и темно-серая кожа потерлась о бледную, дразня эльфа все нарастающим томлением. Эридан хрипло сказал:
— И будешь самой жестокой женщиной на свете.
Приятно дразнить и мучить его, ощущать над ним власть, чувствовать жажду. Будь у Кьяры другой характер, она, возможно, устроила бы из этого целый ритуал, но ей не хотелось пользоваться его увечьем. Посопротивляться можно, когда у него отрастут пальцы, а сейчас… Тело по-кошачьи изогнулось, она сама двинулась навстречу его пенису, и эльф растворился в ощущениях. Невозможность прикасаться руками сделало тело чувствительней. Словно погружение в горячий источник.
Кьяра начала двигать бедрами, и, легко подняв корпус над кроватью, он впился зубами в ее яремную вену. На мгновение Эридан потерял себя, отдался инстинктам и стал зверем, у которого из забот — выживание и продолжение рода. Никакой политики и сложных жизненных дилемм, только след жертвы, мощный прыжок, сомкнутые челюсти и последние конвульсии добычи. Жилка билась под языком пойманной птичкой, и девушка хищно улыбнулась, обнажая клыки. Нет, Кьяра не была жертвой. Она воплощала собой вызов, и это будоражило. Эльф стиснул девушку в объятиях, превращаясь в горячий, пульсирующий капкан. Кьяра затрепетала, словно желая высвободиться, а затем расслабилась, став мягкой и податливой. Сопротивляться бессмысленно, и это покоряло. Движения ускорились, стали более несдержанным, жадными и животными.
Клыкастая улыбка, серебряные глаза, по-змеиному гибкое тело, извивающееся в объятиях… Однажды, далеко на юге Фаеруна, он видел, как зверь пытался убить кобру. Схватив ее зубами и когтями, он ничуть не боялся ядовитых укусов. Почему он об этом подумал?… Очень хорошо. Пропали тревоги, осталось только удовольствие. Утробное, животное, бесхитростное. Даже слова превращались в бессмыслицу, становились шепотом и вздохом, под шорох шелкового покрывала, ритмично ласкающего кожу.
Кьяра впилась когтями, выводя красные дорожки по белой шее. Вздрогнув, эльф шепнул:
— Потише, или я не сдержусь.
Нахально улыбнувшись, девушка перекинулась на его спину, расчерчивая ее красными линиями. Приоткрыв рот, Эридан, судорожно вжался в непокорную любовницу. Боль и удовольствие заставили почувствовать себя пущенной стрелой. Напряженная тетива, щелкнув, расслабилась, стремительный полет, неминуемый острый финал, заставляющий древко вибрировать внутри горячего тела, а затем — эйфорический покой.
Кьяра перекатилась в сторону, поймав лодыжку эльфа в цепкий извив хвоста. Нежно погладила следы от когтей на плече.
— Мне нравится, что ты хищная, — шепнул Эридан, повернувшись к ней, — это притягательно. Иногда я думаю, что ты убьешь меня. Вместо страха при этом чувствую странное возбуждение.
Подавшись вперед, он поцеловал ее в плечо.
Кьяра наигранно фыркнула:
— А за что тебя убивать? Ты сейчас нежный и ласковый. Иногда наорешь, но это мелочи.
— Это все ты виновата, — ответил альбинос, — живи теперь с этим.
— В чем это конкретно я виновата? — удивленно подняла брови девушка.
— Пробудила во мне нежность, — вздохнул эльф. — Давно уже ее не испытывал.
Возмущенно фыркнув, девушка хлестнула его хвостом, на что он снова схватил ее в капкан их рук.
— Я способен на вероломство, — игриво сказал Эридан, кусая чародейку в плечо. — Попробуй поиздеваться надо мной из этого положения, лапочка.
— Разве ж это вероломство? — Кьяра скривила презрительную мордочку. — Так, детские игры.
Эльфа ослепил блеск чешуи, и его оттолкнуло в сторону, когда девушка обернулась драконом. Кровать скрипнула под тяжесть большого создания, крылья разметали балдахин. Лицо Эридана казалось спокойным, но грудь часто вздымалась, словно после долгого бега. Тифлингессе не понравился произведенный эффект.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила она, вновь став человеком. — Напугала?
Она подползла к нему, стараясь разглядеть выражение его лица. Эридан улыбнулся:
— У меня от неожиданности сжалось сердце. До сих пор горит.
Поморщившись, он с силой потер грудную клетку. Прильнув к нему, девушка положила голову на грудь, прислушиваясь к сердцебиению. Мягкий стук совершенно неожиданно завершался тихим звоном, словно внутри у него крутились металлические шестерни, позвякивающие при каждом повороте.
— Похоже, мне нельзя при тебе превращаться, — пробормотала чародейка, вслушиваясь в странные звуки. — Сердце у тебя необычно стучит, как будто звенит.
Рывком сев на кровати, она зарычала:
— Как же это бесит! Пока на мне был поводок, я хотя бы знала, кому принадлежу, а здесь…
Она обернулась к Эридану:
— Также, как и ты. Все было проще, пока ты был мечом Аурил.
На мгновение Эридан задохнулся от сказанных ею слов, но укрылся за стеной холода. Приподнявшись на кровати, он сказал ледяным тоном:
— Если тебе так проще… Правда проще… То сейчас ты принадлежишь мне. А если ты против. Что ж. Твоя душа приглянется многим.
Настала очередь Кьяры не поверить услышанному. Он хочет поработить ее, посадить на цепь? Ей стало жутко от этой мысли. Заглянув в голубые глаза, она заметила там боль. Девушка поняла, что задела его за живое, и этот ледяной отчужденный тон — маска, скрывающая эмоции. Кьяра вновь прижалась к нему, укрыла крылом.
— Хорошо, — покорно сказала она.
Смятение на душе сменилось спокойствием. Кьяра задремала в его объятиях, а Эридан долго лежал, размышляя о произошедшем. Слова девушки заставили вспомнить о службе Аурил. Да, это просто — быть чьим-то мечом, но он не мог забыть взгляд Эрты. Быть мечом — это вечное молчание в руках того, кому ты принадлежишь, и больше он не ступит на эту дорогу.
Глава 15. Коронация
Последующие несколько дней прошли в хлопотах подготовки к коронации.
Девушка продолжала ухаживать за эльфом, пока его пальцы медленно, но верно отрастали.
— К хорошему быстро привыкаешь, да? — ехидно спросила Кьяра во время очередных водных процедур.
— Да, я так привык. Пора завести служанок для таких целей. Негоже благородному советнику заниматься унижающими достоинство занятиями, — столь же ехидно ответил он.
Тифлингесса фыркнула:
— Распугаешь всех служанок запахом серы.
— Наверное, ты права, — согласился белобрысый. — Выбора у них, правда, не будет. А ещё есть суккубы. Пора заставить этих ленивых тварей работать, — добавил он со смехом.
— Бродяжка-воровка из Нижних Миров и вдруг благородный советник, — усмехнулась девушка, смывая пену. — Как забавно.
— Для напыщенных эльфийских господ ты — благородная леди, хоть и выглядишь необычно, — заметил эльф, слегка отклонившись назад. — Они ничего о тебе не знают, а узнай, задохнулись бы от собственной спеси.
— О да, представляю их реакцию, — рассмеялась Кьяра. — Хотя я не только советник, но ещё и наложница, и охранник, и служанка, — немного помолчав, добавила. — А с суккубами поосторожней. Они ведь могут поработить разум.
Она уже окончательно смыла пену и ожидала только, когда он выйдет из бассейна, чтобы вытереть.
— Они с удовольствием отыгрались бы на