А потом и танец остановился. Один за другим поворачивали сидхе свои прекрасные лица к эстраде, с любопытством глядя на продолжавшего играть солиста. Глаза их блестели в неярком свете.
Трубач все играл, но мне показалось, что что-то не так. Лицо его потемнело еще сильнее, и вены на горле и висках набухли и пульсировали. Глаза полезли из глазниц, потом его начало трясти. Секундой спустя труба всхрапнула и стихла. Мужчина оторвался губами от мундштука, и я увидел, как он силится вздохнуть – безуспешно. Он дернулся, застыл, и глаза его закатились. Труба выскользнула у него из пальцев, и он упал – сначала на колени, потом медленно завалился набок, на пол эстрады. Глаза его остались открыты, но смотрели в пустоту. Он еще раз дернулся, всхрапнул и застыл.
Среди сидхе пробежал ропот, и я оглянулся. Толпа расступалась, пропуская кого-то из глубины; мужчины склонялись в поклоне, женщины приседали в реверансе. К упавшему музыканту медленно подошла высокая девушка – бледная, безукоризненно-прекрасная, ужасно напоминающая Мэб, какой та была, наверное, лет в шестнадцать. На этом сходство кончалось.
Она казалась молодой. Достаточно молодой, чтобы заставлять мужчину краснеть, поймав себя на непристойных мыслях, но достаточно взрослой, чтобы заставить его думать об этом. Волосы ее были заплетены в несколько длинных косиц, каждая из которых имела свой цвет от темно-синего до светло-зеленого и даже ярко-белого, так что в целом казалось, будто волосы ее изваяны из льда. На ней были кожаные штаны темно-синего цвета с разрезами от колена до бедра и такие же туфли. Белая футболка обтягивала ее достаточно туго, чтобы острые соски выпячивались сквозь тонкую ткань, обрамляя надпись: «ГОЛОВУ ДОЛОЙ!» Низ футболки она подвязала выше пупка, в котором блестела какая-то серебряная бранзулетка.
Она подошла к упавшему музыканту с текучей грацией, с бездумной, небрежной чувственностью, заставившую мои мужские гормоны вести себя так, как это заблагорассудится им, а не мне. Она перешагнула через него, опустилась на корточки и лениво провела длинными перламутровыми ногтями по его груди. Он не пошевелился. Не вздохнул.
Девушка облизнула губы, скривившиеся в ленивой улыбке, потом нагнулась и поцеловала труп в мертвые губы. Я увидел, как по телу ее пробежала судорога неподдельного наслаждения.
– Вот, – прошептала она. – Вот, видишь? Никто не скажет, что Леди Мэйв не исполняет своих обещаний. Ты ведь сам говорил, бедняжка, что умер бы ради возможности сыграть это блестяще. Что ж, так оно и вышло.
По толпе смотревших на это сидхе пробежал вздох, и они зааплодировали. Все с той же ленивой улыбкой Мэйв оглянулась на них через плечо, и только потом встала и поклонилась в обе стороны в ответ на их аплодисменты. Хлопки смолкли только тогда, когда она отошла от тела и по ярусам помостов со столиками поднялась к своему серебряному трону. Она опустилась на него, повернулась чуть боком, перекинула обе ноги через подлокотник, откинулась назад, выгнув спину и потянувшись.
– Милорды, миледи, дадим же нашим бедным музыкантам перерыв прийти немного в себя. У нас гость.
Сидхе потянулись к столам. Я не сходил с места и продолжал молчать, хотя ощущал на себе все больше глаз – нечеловеческих, бессмертных.
Дождавшись, пока все рассядутся по местам, я шагнул вперед, пересек площадку, на которой только что кружились пары, и остановился у подножия помостов.
– Леди Зима, насколько я понял, – с легким поклоном произнес я.
Мэйв улыбнулась мне – на щеках ее образовались при этом соблазнительные такие ямочки – и шаловливо дернула ножкой.
– Разумеется.
– Вам известно, в каком качестве я здесь, леди?
– Конечно.
Я кивнул. Что ж, раз так, никаких лобовых атак.
– Не вы ли организовали убийство Летнего Рыцаря?
В зале воцарилось молчание. Взгляды Зимних Сидхе сделались пристальнее, неуютнее.
Рот Мэйв растянулся в медленной улыбке, за которой последовал негромкий, заливистый смех. Она откинула голову назад, и тут остальные сидхе присоединились к ней. Они хохотали так добрых полминуты, пока я не ощутил, как лицо мое начинает предательски краснеть от досады и раздражения. Только тогда Мэйв небрежно махнула рукой, и смех послушно стих.
– Звезды, – вздохнула она. – Я просто балдею от этих смертных.
Я стиснул зубы.
– Приятно слышать, – сказал я. – Так вы организовали убийство Летнего Рыцаря?
– А если и я, неужели ты думаешь, что я признаюсь тебе в этом?
– Вы уходите от ответа, – буркнул я. – Отвечайте на вопрос.
Мэйв поднесла к губам палец, словно силясь сдержать рвущийся смех. Потом снова улыбнулась.
– Я не могу вот просто так взять и дать тебе эту информацию, Чародей Дрезден. Она слишком дорого стоит.
– Что это значит?
Она сняла ноги с подлокотника, села, выпрямившись, и, скрипнув кожей штанин, закинула ногу на ногу.
– Это значит, если ты хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос, тебе придется заплатить за него. Сколько ты готов за него отдать?
Я сложил руки на груди.
– Я полагаю, у вас уже есть на этот счет какие-то планы. Иначе с чего бы вам посылать за нами провожатого?
– Быстро схвачено, – пробормотала она. – Мне нравятся такие. Ну да, чародей, есть, – она махнула рукой в сторону стола чуть ниже и правее ее трона. – Прошу тебя, садись, – сказала она, блеснув ослепительно-белыми зубами. – Давай заключим сделку.
Глава пятнадцатая
– Вы предлагаете мне заключить еще одну сделку с Сидхе? – я даже не пытался скрыть недоверия. – Скажите, вас очень оскорбит, если я расхохочусь вам в лицо?
– А что такого смешного находишь ты в моем предложении?
Я закатил глаза к потолку.
– Боже мой, леди, для начала хотя бы то, что такие вот штуки и завели меня во всю эту ерунду.
Мэйв изогнула губы в легкой улыбке и снова жестом предложила мне сесть рядом с ней.
– Не забывай, чародей, это ты пришел ко мне за чем-то. Уж наверняка тебя не убудет, если ты хотя бы выслушаешь мое предложение.
– Это я уже слышал. Как правило, перед тем, как меня дрючили.
Мэйв облизнула губы кончиком языка.
– Ну, не все же сразу, мистер Дрезден.
Я фыркнул.
– Допустим, я не хочу слушать.
Что-то в ее глазах внезапно сделало ее лицо холодным, неприятным.
– Мне кажется, с вашей стороны не самое разумное оскорблять меня. Меня выводит из себя, когда мне портят вечеринку.
– Гарри, – негромко пробормотал Билли. – Мне от этих людей не по себе. Если она с тобой просто забавляется, может, нам лучше уйти?
Я поморщился.
– Угу, возможно, это было бы самым разумным. Но ответов на вопросы это не даст. Потерпи еще немного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});