Хотя миссис Бреникен не советовали безотлучно находиться в комнате Гарри Фелтона, она, отказавшись даже от часового отдыха, чтобы выйти подышать свежим воздухом, не отходила от постели больного. «Гарри Фелтон может умереть, и если единственное слово, которое я от него жду, будет сказано им на последнем дыхании, нужно, чтобы я была здесь и все слышала…» — говорила Долли.
К вечеру состояние Гарри Фелтона, казалось, немного улучшилось. Он несколько раз открыл глаза, но то, что при этом он не увидел миссис Бреникен, не подлежало сомнению. Тем не менее, склонившись над ним, она звала его по имени, она повторяла имя Джона… капитана «Франклина» из Сан-Диего!… Неужели все это не напомнит ему о товарищах?… Одного слова ждали от него… только одного слова: «Живы? Они живы?»
Все, что вынес Гарри Фелтон, чтобы очутиться здесь, пришлось вынести и Джону, говорила себе Долли. Быть может, Джон упал где-то по дороге… Нет, он не смог бежать вместе с Гарри Фелтоном, он остался там… с другими… Но где? У какого-нибудь племени на австралийском побережье? Что за племя? Один только Гарри мог ответить на эти вопросы, но, казалось, разум его угас, губы утратили способность двигаться!
Ночью состояние больного ухудшилось: он больше не открывал глаз, руки его снова похолодели — словно жизнь еще теплилась только в его сердце. Неужели он умрет, так и не произнеся ни одного слова?… Долли вспомнила, что ведь и она теряла память и рассудок на несколько лет!… И как невозможно было ничего добиться от нее, так и теперь она ничего не могла добиться от этого несчастного. Ничего, что знал он один!
На следующий день врач, очень обеспокоенный состоянием своего пациента, попробовал применить более действенные средства — но и они не помогли. Гарри Фелтон умирал. На глазах миссис Бреникен уходили в небытие надежды, родившиеся вместе с возвращением этого человека!… Вместо света наступит кромешная тьма, и ее уже не удастся рассеять! Все будет кончено, навсегда кончено!…
По просьбе Долли собрался консилиум[185] лучших врачей города. Осмотрев больного, доктора признали себя бессильными.
— Можете ли вы сделать для него хоть что-нибудь? — спросила миссис Бреникен у одного из врачей.
— Нет, мадам,— ответил тот.
— Даже на минуту вернуть его в сознание?
За эту минуту Долли готова была отдать все свое состояние! Но то, что не под силу людям, всегда под силу Господу Богу. На него должен уповать человек, когда его собственные возможности исчерпаны.
Как только доктора ушли, Долли пала на колени. Зак Френ, вернувшись в комнату, застал ее молящейся у постели умирающего.
Вдруг боцман, приблизившись к Гарри Фелтону, чтобы удостовериться, что он еще дышит, воскликнул:
— Мадам! Мадам!…
— Умер?…— прошептала Долли, поднявшись с колен.
— Нет, мадам! Нет! Глядите… У него глаза открыты… Он смотрит!
Действительно, из-под приподнятых век Гарри Фелтона виднелись его необычайно блестевшие глаза. На лице показался едва заметный румянец, руки слегка зашевелились. Казалось, он вышел из долгого оцепенения. Потом его взгляд остановился на миссис Бреникен, и губы оживило некое подобие улыбки.
— Он узнал меня! — воскликнула Долли.
— Да! — ответил Зак Френ.— Он знает, что перед ним жена его капитана. Он будет говорить!
— О, если он не в силах говорить, дай Господи, чтобы мы поняли его как-нибудь иначе! — Взяв руку Гарри Фелтона и ощутив слабое пожатие, Долли приблизилась к нему.— Джон… Джон…— проговорила она.
Движение глаз больного указывало на то, что он услышал и понял ее.
— Жив?! — спросила Долли.
— Да!
И хотя это «да!» было произнесено еле-еле, Долли смогла его услышать!
Глава XVII
«ДА» И «НЕТ»
Миссис Бреникен тотчас послала за доктором. Тот не сомневался, что теперешняя перемена в состоянии больного была последним проявлением жизни.
Умирающий, казалось, не видел никого, кроме миссис Бреникен,— ни Зак Френ, ни доктор не привлекали его внимания; всеми оставшимися у него умственными силами он сосредоточился на жене своего капитана.
— Гарри Фелтон, если Джон жив, то где вы его оставили?… Где он?
Гарри Фелтон не отвечал.
— Он не в состоянии говорить,— пояснил доктор.— Но может, мы получим от него ответ знаками?
— Я все пойму лишь по его взгляду! — сказала миссис Бреникен.
— Погодите,— сказал Зак Френ.— Нужно задавать ему вопросы определенным образом, и, поскольку морякам проще понять друг друга, позвольте это сделать мне. Пусть миссис Бреникен держит его за руку и пристально следит за его глазами, а я стану его спрашивать. Он взглядом будет отвечать «да» или «нет» и этого будет достаточно!
Миссис Бреникен, склонившись над Гарри Фелтоном, взяла его руку в свою.
На вопрос, где находится капитан Джон, невозможно было получить удовлетворительный ответ, поскольку для этого Гарри нужно было бы произнести название места, а этого он, без сомнения, сделать не мог. Надо было идти к ответу постепенно, шаг за шагом, воспроизводя историю «Франклина» с того момента, когда его видели в последний раз, до той минуты, когда Гарри Фелтон расстался с Джоном Бреникеном.
— Фелтон,— отчетливо проговорил Зак Френ,— перед вами миссис Бреникен, жена Джона Бреникена, капитана «Франклина». Вы узнали ее?
Губы Гарри Фелтона не шевельнулись, но движением век и слабым пожатием руки он ответил утвердительно.
— «Франклин» в последний раз был отмечен к югу от острова Целебес… Вы слышите меня, Фелтон?
Снова утвердительный ответ взглядом.
— Ну вот,— продолжал Зак Френ,— слушайте меня, и по тому, откроете вы глаза или закроете, я буду знать, правильно я говорю или нет.
Не было сомнений, что Гарри Фелтон понял то, что сказал ему Зак Френ.
— Значит, капитан Джон покинул Яванское море и пошел в Тиморское?
— Да.
— Через Зондский пролив?
— Да.
— Он сам выбрал этот путь?
На этот вопрос был дан знак, явно выражающий отрицательный ответ, ошибки здесь быть не могло.
— Нет! — проговорил Зак Френ.
Так они и думали с капитаном Эллисом. Чтоб Джон Бреникен пошел из Яванского моря в Тиморское — его нужно было вынудить к этому.
Это случилось во время шторма? — спросил Зак Френ.
— Да.
— Наверное, сильный шторм загнал вас в Яванское море?
— Да.
— И вас бросило в Зондский пролив?
— Да.
— Может, «Франклин» потерял управление: мачты упали, отказал руль?
— Да.
Миссис Бреникен, устремив глаза на Гарри Фелтона, хранила молчание.