Читать интересную книгу Дело чести - Джеймс Олдридж

— По-видимому, у вас все в порядке, — сказал австралиец. Он поглядел на черное, покрытое ссадинами лицо Квейля и окончательно удостоверился в этом. Он протянул документы обратно. — Тут у нас становится жарко, — прибавил он.

— Попадем мы в Афины?

— Иногда туда ходит грузовик связистов. Это все, что осталось.

— А как дела? — спросил Квейль.

— Чертовски скверно. Нас бомбят каждый день.

— Да, но что делается? Мы ведь ничего не знаем.

— Дела плохие. Вы совсем ничего не знаете?

— Ничего.

— Мы оставили Флорину. Потом Элассон. Там было черт знает что. У них слишком много самолетов и танков. Они зверски бомбили нас. Мы ничего не могли поделать. У нас в воздухе ничего не было. Ребята сдерживали их, но сила солому ломит.

— Что же теперь будет?

— Думаю, отойдем к следующему проходу в горах. Я получил приказ вернуться в Фарсалу. Саперы взорвут этот мост, как только пройдет связной грузовик. Немцы всего в нескольких милях. Вы слышите пальбу?

— А когда пройдет грузовик?

— Может показаться каждую минуту. Слышите? Эти опять тут, — сказал австралиец.

Издали донесся протяжный гул многочисленных самолетов.

— Они летают тут весь день. Лучше сойдите с моста.

Австралиец снял широкополую шляпу и надел стальной шлем. Потом поглядел на Елену и предложил шлем ей, но она улыбнулась, отрицательно покачала головой, сказала: «Нет, спасибо», — и пошла рядом с ним по травянистому лугу в сторону от моста.

Квейль шел сзади. Прямо впереди виднелись очертания Ларисы. Сейчас они уже расплывались, так как наступали сумерки — солнце зашло за гору. Он видел силуэты тополей и белых платанов в освещенной последними лучами солнца светло-розовой пыли, наполнявшей воздух. Он взглянул на небо, ища самолеты. Они шли с севера из-за горной гряды.

— Надеюсь, мы успеем вовремя выбраться отсюда, — сказал Квейлю Тэп.

Они подошли к месту, где уселась Елена, оба грека и австралиец.

— Времени у нас немного, — сказал австралиец. — Если связной грузовик не вернется, значит, немцы скоро придут сюда по этой дороге. Поэтому они и бомбят Ларису, надо думать.

Теперь самолеты были хорошо видны. Они летели четырьмя группами в неровном строю в сопровождении небольшого числа истребителей над ними и под ними. Когда они приблизились к городу, первая группа повернула к Ларисе, и солнце осветило падающие с самолетов серии бомб. Когда первая группа набрала высоту и стала развертываться для второго захода, ее место заняла вторая группа. Раздались новые взрывы, и черный дым поднялся столбом; он расходился веером, как дым от паровоза, и просачивался между тополями в покой, тишину и тепло багрового неба.

Третья группа, пролетая над городом, слегка отклонилась к югу. Квейль видел, как пикировал каждый самолет и как подымался высоко вверх черный дым.

— Метят в аэродром, — сказал австралиец. — Похоже, будто попали. Там были истребители, «Харрикейны».

— Нам надо пойти туда, — сказал Тэп Квейлю.

Квейль кивнул и продолжал смотреть, как пикируют бомбардировщики и растет черный дым. Он знал, что это загорелся самолет или цистерна с бензином. Они пошли обратно к дороге.

— Послушайте, — сказал Квейль австралийцу. — Если мы пойдем дальше, вы скажете, чтобы грузовик подобрал нас? Мы будем идти по дороге. Попробуем пройти на аэродром.

— Скажу, — ответил австралиец.

— Приведет нас эта дорога на аэродром?

— Да. Ступайте прямо через город. Когда выйдете из города, будет поворот. Вы увидите оттуда палатки. Если грузовика долго не будет, я сам пойду туда. На этой дороге каждую минуту могут появиться немцы.

— Спасибо, — сказал Тэп.

— Скверно, правда? — заметил австралиец.

— Хуже быть не может, — согласился Тэп.

— Идем, — сказал Квейль Елене.

— Всех благ, — кивнул Тэп австралийцу.

Австралиец смотрел, как пятеро путников медленно и вяло брели по дороге. Их дело тоже дрянь, думал он. Видно, чертов грузовик где-нибудь сковырнулся. Здесь похоже на окрестности Роз-бэй, вот занятно. Но какого дьявола застрял этот грузовик? Подожду, пока они отойдут немного, и, если не будет грузовика, пойду на своих на двоих, — дело дрянь, дрянь дело, факт.

И он смотрел на путников, исчезающих в пурпуре заката, на черную пелену дыма, на тополя; он был теперь один в самом центре всего этого мира тепла и покоя, а впереди — только широкая речная гладь с ее милой зеленью и тополями. И абсолютно ничего вокруг. И скоро тут будут немцы. Эта местность похожа на Роз-бэй. Кажется, пора выбираться отсюда.

И он зашагал по дороге.

23

Они шли по краю луга, превращенного в аэродром, и смотрели на горящий «Харрикейн». В конце поля стояли два высоких грузовика и на таком же расстоянии друг от друга еще «Харрикейны». Верно, сейчас снимутся, подумал Квейль. Постараемся устроиться на одном из грузовиков.

Они подошли к людям, занятым погрузкой на грузовик больших ящиков.

— Есть здесь кто-нибудь из офицеров? — спросил Тэп.

— Вон там, — ответил один из солдат. Все с интересом глядели на пятерых пришельцев.

Елена осталась ждать, а Квейль и Тэп поспешно направились к группе, стоявшей у горящего самолета.

— Вы эвакуируетесь? — спросил Квейль у лейтенанта авиаотряда, не отрывавшего глаз от самолета.

— Откуда вы взялись?

— Из Янины. Просим принять нас на грузовик.

— Мы из восьмидесятой эскадрильи, — добавил Тэп. — А ваша семьдесят третья?

— Да, — ответил лейтенант. — Что же вы делали?

— Это Джон Квейль, — объяснил Тэп.

— Вы! Значит, вы живы и здоровы? — воскликнул лейтенант. — А все считают вас погибшим. Вы настоящий герой. Что с вами было?

— Я был сбит. Как насчет грузовика?

— Они сейчас тронутся.

— Вы можете дать знать в штаб, что мы едем? — спросил Тэп.

— Связи больше нет. Но я сообщу. Я лечу туда. Эти негодяи только что разбомбили нас. Вы видели?

— Да.

— Мы потеряли самолет. Пойдемте, я скажу сержанту, чтобы он взял вас с собой.

Они пошли обратно к грузовику. Лейтенант сказал сержанту, что с ним поедут эти двое.

— С нами два грека и девушка-гречанка, моя невеста, — сказал Квейль. Ему было неловко, но он знал, что лучше сказать сразу, чтобы не было необходимости объясняться потом.

— Уж не знаю, как быть с греками. Мы и так перегружены, — ответил лейтенант.

— Нам пора двигаться, — сказал сержант. — Вы сейчас летите?

— Да. Вот что, сержант. Захватите и греков. Они помогли этим офицерам выбраться из Янины. Придется довезти их. Скиньте что-нибудь, если перегрузка слишком большая. Ладно?

— Да, сэр.

— Ну, меня ждут, — сказал лейтенант. — На первом грузовике едет пилот-офицер. Это его «Харрикейн» горит. Он позаботится о вас. Даст вам что-нибудь поесть. И вы позаботьтесь о них, сержант.

— Да, сэр.

— Всего хорошего. Рад, что вы целы, Квейль.

— Всего хорошего, — ответил Квейль и пожал ему руку. — Спасибо за все.

— Я сообщу, когда буду в Афинах, — сказал лейтенант и поспешил к своему самолету.

Они стояли и смотрели, как он садился. Механик был уже на месте и запустил мотор. Когда лейтенант стал рулить к краю площадки, где самолеты должны были построиться клином, механик направился к грузовику. «Харрикейны» уже вырулили и построились, когда до слуха Квейля донесся ровный гул. Он быстро обернулся на звук и увидел, что из-за гор выходит большая группа самолетов. Ему бросились в глаза их обрубленные, угловатые крылья, и он сразу узнал: «Мессершмитты». Он бросился было к «Харрикейнам», чтобы предупредить их, ко они уже рулили на взлет.

— Смотрите! — воскликнул Тэп. И он указал на «Мессершмитты», перешедшие в крутое пике.

— Господи! — вырвалось у механика.

Квейль молчал. Он чувствовал, понимал, знал, что сейчас произойдет.

— Ложись! — крикнул Тэп.

Они растянулись на траве и стали ждать, что будет.

Только Квейль остался на ногах. Он следил за происходящим. «Мессершмитты» обрушились на «Харрикейны» как раз в тот момент, когда те отрывались от земли и шасси их еще касались ее.

— Ублюдки! — завопил во все горло Квейль.

Немцы шли тройками. И тут началось. Квейль слышал рев «Харрикейнов» и знал: они и не подозревают о том, что «Мессершмитты» чуть не сидят на них. Все превратилось в сплошной рев. «Харрикейны» были почти прямо над Квейлем, когда первые три «Мессершмитта» вышли из пике и открыли огонь. Послышалась короткая очередь, потом длинная, потом опять короткая, и снова рев. «Мессершмитты» взмыли вверх. Квейль видел, как пули бороздят землю вокруг него. Он не двигался и смотрел на смерть.

«Харрикейны» уже заметили опасность. Вторая тройка «Мессершмиттов» обрушилась на них, и протрещали новые очереди. «Харрикейны» уходили по горизонтали и пытались набрать высоту, но из каждого немецкого самолета протрещала очередь, из каждого метнулось пламя, и воздух прочертили трассирующие пули, и можно было оглохнуть от шума, и Квейль стоял и кричал, и в одну неуловимую долю секунды ведущий «Харрикейн», охваченный пламенем, рухнул на землю и с глухим шлепающим звуком разорвался на десять тысяч частей, и послышался запах гари, и рев моторов не умолкал, и остальные два «Харрикейна» продолжали свой бреющий полет и пробовали набрать высоту, и третья тройка «Мессершмиттов» налетела на них, и Квейль по-прежнему стоял и кричал и не спускал глаз с «Харрикейнов», потому что они немного набрали высоту и делали то, что надо, — не вступали в бой, а уклонялись и набирали высоту, — и Квейль знал, что они вывернутся, так как, выходя из пике, «Мессершмитты» потеряли слишком много скорости, и вот «Харрикейны» уже уходят за горную цепь. А в воздухе остался запах гари от охваченного пламенем «Харрикейна».