– Когда я зашла в пресс-центр, журналисты сказали мне: «Да, если бы вы не были травмированы…» А я им ответила: «Дело вовсе не в травме. Дело в моем выступлении». Я поняла это. Знаете, перед отъездом из Лос-Анджелеса я сказала себе, что, если когда-нибудь еще раз попаду на Олимпийские игры, больше всего внимания я буду уделять своим мыслям.
Я спросил у Джекки, думала ли она больше о том, что попала на самое грандиозное представление, вместо того чтобы сконцентрироваться на соревнованиях. Она ответила, что, наверно, именно так и было. Травма лишь усугубила все это.
– Перед началом соревнований наш физиотерапевт сказал мне: «Джекки, ничего страшного нет, ты можешь выступать». А я не верила в это, поскольку не привыкла видеть свою ногу опухшей, – продолжает она. – Не знаю, почему, но я игнорировала все, что говорили люди, которые находились рядом со мной. Я очень сильно сомневалась в том, что я смогу показать хороший результат с такой ногой.
Только после окончания Олимпийских игр Джекки поняла, что лишилась золотой медали только лишь из-за неуверенности в себе.
– Тогда я посмотрела на себя в зеркало и сказала: «Единственной причиной того, что я уезжаю отсюда не олимпийской чемпионкой, является то, что я не очень сильно этого хотела». После Олимпиады на одной из тренировок я поняла, что не позволю этому случаю помешать мне добиться своей мечты. Я решила, что должна думать, как чемпион, и пройти через все сложности и препятствия. Я поняла, что, когда мой физиотерапевт или Бобби говорили мне что-нибудь, я была обязана прислушиваться к ним.
Когда я уезжала из Лос-Анджелеса, я подумала: «Бог дает мне еще один шанс, и теперь никто не сможет мысленно победить меня. Если даже я проиграю, то точно не из-за своих мыслей. Это сможет произойти только в том случае, если я буду слабее физически».
Именно благодаря этому я смогла продолжать заниматься спортом, несмотря на астму, которую у меня обнаружили еще во время учебы в колледже. Хотя я знала о своем заболевании, я не могла даже допустить мысли о том, что это сделает меня хоть как-то слабее. Тогда я стала думать об астме как о своем сопернике. Словно это были немцы и русские, которые хотели победить меня. Так я представляла себе свою болезнь. Иногда я молилась, чтобы у меня не возник приступ во время соревнования. Больше всего я боялась, что это может случиться во время забега на 800 метров. Или во время плохой погоды, когда у меня может начаться аллергическая реакция. Все это очень сильно давило на меня. В основном я могла абсолютно спокойно тренироваться, но иногда случались приступы. Например, в понедельник я могла отлично пробежать на тренировке, а во вторник, если на газоне стадиона была покошена свежая трава, у меня могла возникнуть аллергическая реакция. Именно поэтому я должна была удостовериться, что моя иммунная система не даст сбой в самый ответственный момент. Но я не могла позволить себе заниматься лечением, принимая преднизон [132] , поскольку это неизбежно снизило бы мою мышечную силу и, таким образом, лишило бы меня способности показывать хорошие результаты.
Молитвы Джекки о втором олимпийском шансе, несмотря на астму, были услышаны. В 1988 году она в составе сборной Соединенных Штатов по прыжкам в длину и семиборью приехала на Олимпийские игры в Сеул. На этот раз она опять не была здорова на все сто процентов – у нее был тендинит [133] левой коленной чашечки. Но теперь это уже не имело для нее абсолютно никакого значения.
– После того, что я пережила в 1984 году, я не переставала говорить себе: «Меня это не волнует. Даже если все мои мышцы будут растянуты, я все равно сделаю это. Я должна быть полностью уверена в себе и пройти через это». Помню, как один из спортивных репортеров сказал мне: «На сегодняшний день у вас неважный результат, так вы не установите новый рекорд. Когда же вы собираетесь набирать очки?» А я вообще не думала об очках. Я подошла к тому парню и сказала: «Я найду способ. Бог мне поможет».
Джекки поняла, как необходимо правильно контролировать свое выступление примерно за год до Олимпиады, когда она не смогла установить новый мировой рекорд из-за того, что во время забега ее соперницы объединились против нее, специально взяв медленный темп.
– Тогда я поняла, что не должна больше зависеть ни от кого, поэтому начала работать над своим собственным темпом бега.
Этот урок вместе с опытом, полученным на Олимпиаде 1984 года, явился основой всей ее спортивной карьеры. После этого она стала трехкратной олимпийской чемпионкой, четырехкратной чемпионкой мира и чемпионкой Панамериканских игр. Она всегда была одним из моих кумиров в спорте. Я видел, с каким профессионализмом и уверенностью в себе она не только выступает на соревнованиях, но и готовится к ним.
Малообещающая мотивация
Все великие спортсмены прекрасно разбираются в себе и знают, как можно справиться с напряжением, но это не означает, что они всегда делают это правильно и что им это нравится. Я всегда испытывал напряжение, но никогда не любил это. Это не нравится никому. К счастью, я нашел способ, как справиться с ним и не позволить ему сдерживать меня. Я даже шагнул несколько дальше и превратил свое напряжение в фактор мотивации. И хотя я никогда не любил испытывать напряжение, мне очень нравилось то, как я заставлял его работать на себя.
В результате мне удалось освободиться от напряжения, которое разрушило карьеры многих спортсменов. Оно мешает великому спортсмену не только во время соревнований. Чем больше громких побед на счету у спортсмена, тем чаще он находится в центре внимания не только во время соревнований, но и в своей повседневной жизни. Для меня это стало действительно серьезной проблемой, и я с большим трудом смог справиться с ней.
Глава восьмая В зените славы
Во время моей спортивной карьеры, для того чтобы показать свой лучший результат, мне была необходима стопроцентная концентрация. А для того, чтобы быть уверенным в этом, мне был необходим стопроцентный контроль над всем, что меня окружало. Поэтому вас может удивить то, почему после моего заявления о том, что я собираюсь выиграть две золотые медали на Олимпийских играх 1996 года, я позволил камерам телекомпании «Эн-би-си» (NBC) [134] постоянно следовать за мной. В то время, когда я должен был полностью сосредоточиться только на своей цели, каждый раз, когда я оборачивался, на меня смотрела телевизионная камера.
Почему же я согласился на это?
За несколько месяцев до этого я принял приглашение от журнала «Спортс Иллюстрейтед» (Sports Illustrated) сняться на обложку. У меня уже был подобный опыт: меня снимал журнал «Тайм» (Time) [135] , когда готовился выпуск, посвященный Олимпийским играм. Когда приехал фотограф «Спортс Иллюстрейтед», я находился на тренировке. В то время я самостоятельно тренировался в Далласе, и Клайда не было рядом со мной. К своим тренировкам я всегда относился так же серьезно, как и к соревнованиям, поэтому очень не любил, когда меня кто-то отвлекал. Даже любой разговор во время тренировки я мог счесть за оскорбление. И такого человека мне всегда хотелось спросить:
– Как бы вы отнеслись к тому, если бы я приехал к вам на работу, начал вас фотографировать и просить у вас автограф в тот момент, когда вы занимаетесь очень важными делами, сидя за рабочим столом?
Я был бы полным идиотом, если бы начал хоть как-то оправдываться в подобной ситуации. Но тогда я не знал, в какой именно день должен был приехать фотограф, поэтому никак не ожидал его увидеть. В тот день у меня было не очень хорошее настроение, и все, чего я хотел, – спокойно провести свою тренировку. Но фотограф продолжал навязчиво просить меня сделать еще несколько снимков для того, чтобы потом выбрать самый лучший. В конце концов, я не выдержал.
– Я профессионал и знаю, что мне нужно делать, – закричал я. – Насколько я понимаю, вы тоже профессионал и тоже знаете, что вы должны делать. Поэтому вы должны получить свои проклятые снимки, не отвлекая меня своими просьбами пробегать перед вами в сотый раз!
Все-таки мы провели эту фотосессию, несмотря на то что это меня очень сильно напрягало, а «Спортс Иллюстрейтед» благополучно разместил на обложку того журнала фотографию женской сборной США по баскетболу!
Это был мой шанс отплатить средствам массовой информации. Телекомпания «Эн-би-си» прислала режиссера и съемочную группу для того, чтобы снять несколько сюжетов во время моей тренировки, которые потом будут транслироваться во время Олимпийских игр. Но у меня было правило – никогда не снимать процесс моих тренировок. А поскольку я добивался совершенства на соревнованиях, я добивался его и на своих тренировках. Они всегда были закрыты для посторонних глаз, и я не мог позволить себе нарушать это правило.