– Ты щедрая маленькая девочка или жадная?
– Жадная! – выдохнула она.
– Можно, я искупаюсь вместе с тобой?
– Нет! – в ужасе завопила Джезмин.
Он позволил своим губам легко коснуться ее рта.
– Тогда могу я вымыть тебя?
– Ни за что!
Джезмин безуспешно пыталась освободиться, но Фолкон еще раз нежно поцеловал ее и сокрушенно вздохнул:
– Ах, придется всего лишь смотреть... как жаль! – Он снял с нее рубиново-красный плащ, внимательно осмотрел платье такого же цвета, чтобы узнать, где скрываются застежки, и, ловко расстегнув пуговицы, потянул бархат вниз, так что обнажились плечи.
– Что это вы делаете, сэр, хотела бы я знать? – негодующе осведомилась она.
– Раздеваю тебя, готовлю к ванне, сама сказала, что я могу смотреть. Или собираешься купаться в одежде? – пошутил Фолкон.
– Де Берг, я ничего подобного не говорила... ты сам осмелился это предложить, если помнишь!
– Разве? Я много чего предлагал! – ухмыльну Фолкон, резко дернув за бархатное платье, так ч оно свалилось к ногам Джезмин Она осталась в к роткой сорочке, обнажавшей прелестные ножки.
– Болван неуклюжий, невежа! – взвизгнула она. Я пришла к тебе за помощью и защитой, а вовсе н для того, чтобы терпеть новые унижения.
– Ну вот, мы и добрались до сути дела. Защита, но от кого, Джезмин?
Девушка вспыхнула до корней волос.
– Ничего особенного, просто глупая фантазия. Фолкон чуть приподнял бровь.
– Глупая фантазия, которая заставила тебя сломя голову мчаться ко мне? Рисковать своей репутацией и драгоценной девственностью, прийти в мой шатер, где, как известно, я смогу сделать с тобой все что угодно?
– Я, несомненно не пришла бы, знай, что ты разденешь меня и заставишь платить таким образом!
– Не большая цена за мое покровительство, Джезмин, – весело заявил он.– Хотя, конечно, ты вполне можешь искать другого защитника, если так уж ненавидишь меня. Возможно, тебе больше по душе покровительство короля Джона?
– Нет... Фолкон... только ты один...
– Тогда ты искала меня не потому, что любишь Я попросту меньшее из двух зол, – обвинил Фолкон, зная, что, если заденет Джезмин за живое, она забудет страх.– Кстати, что это у тебя с ногами? – спросил он, глядя вниз и слегка хмурясь.
– О чем ты? – удивилась Джезмин, глядя на свои голые ступни.
– Не пойму, одна толще другой или только выглядит так из-за того, что колени разные... одно выше другого? – Он поднял ее с сундука.– Пройдись-ка, чтобы я мог сравнить.
Оскорбленная до глубины души несправедливой миной, Джезмин продефилировала перед ним в одной сорочке, желая доказать, что Фолкон ошибается, а Де Берг подавил желание сказать Джезмин, как она прекрасна. Девушка, которая каждый день слышит, что она красива, не нуждается в комплиментах и, чтобы подразнить Джезмин, продолжал критически оглядывать ее ноги, восхищаясь их стройностью. Она, очевидно встревоженная тем, что жених увидел в ней недостатки, отчасти потеряла уверенность в себе. Наконец Фолкон объявил:
– Должно быть, это просто игра света, теперь, когда я присмотрелся, нахожу их вполне сносными.
Джезмин уловила веселый блеск в его глазах и униженно вспыхнула.
– Вполне сносными? – повторила она, упершись кулаками в бедра.
Фолкон подошел ближе и притянул ее к себе, коснувшись губами губ.
– Тщеславная малышка! Сама знаешь, твои неоги чистое совершенство. А как насчет всего остального, – хрипловато прошептал он, сжимая в ладони кую округлую грудь.
Вздрогнув от дерзкого прикосновения, Джезмин ко сказала:
– Прекрати играть со мной в кошки-мышки, де Берг! Делай, что хочешь, только побыстрее!
То есть поторопиться, пока ты стиснешь зубы и закроешь глаза? Ах, милая, ты совсем ничего не понимаешь в любви, правда? – Сильные руки ласкали шелковистую кожу.– Ночь любви не имеет ни границ, ни пределов, никакие стены и препятствия не должны стоять между людьми, когда их тела сливайся и становятся единым целым.– Пальцы вновь скользнули к изгибу груди.– Вся ночь делится на мноожество восхитительных моментов, и каждый по-своему обворожителен. Есть мгновения до любви, – его губы коснулись виска, – ...минуты любви, – ладонь проникла за вырез сорочки, —...и время после любви.– Он поцеловал ее веки.– Увертюра, прелюдия, пьеса и каденция.
Открыв глаза, Джезмин увидела, что Фолкон успел ее раздеть. Не говоря ни слова, он поднял с посадил в воду. Джезмин охнула, когда его рука нырнула в воду и ощупью поискала мыло. Девушка начала трястись, но Фолкон намылил ладони и стал ласкающими чувственными движениями тереть грудь.
– Фолкон, я пришла к тебе не для того, чтобы меня соблазнил, я считаю тебя своим покровителем, – доверчиво прошептала она.
Щемящая нежность разлилась в груди Фолкона сжала сердце при этих тихих словах. Он понял, что будет защищать Джезмин до последних дней, есл она ему позволит.
Фолкон встал и ворчливо бросил:
– Мойся спокойно, любимая. Он вышел, проверил, как всегда, посты, посмотрел, накормлены ли кони, потом постоял у шатра, пока не увидел силуэт выходящей из ванны Джезмин. Войдя в шатер, Фолкон застал ее уже одетой. Девушка вздрагивала от холодного ночного воздух: Она подвинула жаровню ближе к сундуку и села, закутавшись в плащ.
Она скорее ощутила, чем увидела, как он дерзко ласкает ее глазами, словно губами и руками. Ванна разморила Джезмин, и теперь, после долгого дня, проведенного в седле, ей хотелось только одного – поскорее добраться до постели. Она надеялась, Фолкон будет настолько благороден, что уложит ее на меховых покрывалах, а сам отправится ночевать п другое место.
Ты когда-нибудь спала на земле? – Джезмин гордо выпрямилась и покачала головой. Не волнуйся, – тихо успокоил Фолкон, снимая туникy.– Я сделаю все, чтобы тебе было мягко. Глаза девушки негодующе распахнулись.
Ты намекаешь, де Берг... ты в своем уме? Оставь всякую мысль о том, что я буду делить с тобой постель!
Джезмин, ты прекрасно знаешь, если я захочу тебя сегодня, придется во всем повиноваться.
Девушка не сводила глаз с этих мощных рук, одним движением которых Фолкон мог убить человека. Да, ты вполне способен вынудить меня покориться своей воле, – горько прошептала она. Фолкон с сожалением покачал головой.
Джезмин, когда я буду любить тебя...– Он не договорил, но и без того стало ясно, что это произойдет не сейчас и не в подобных обстоятельствах.
Джезмин облегченно вздохнула про себя и, вздрогнув от холода, плотнее закуталась в плащ. Фолкон, пожал плечами, разделся и скользнул под меховые покрывала.
Как хочешь, – объявил он, пряча веселые глаза, девушка сидела целый час, не смея пошевелиться, каждая минута казалась неделей. Де Берг, очевидно, крепко спал, с пола доносилось глубокое ровное дыхан|ие. Черт бы его побрал, она замерзает! Последний уголек в жаровне погас и превратился в пепел. Kак может день быть таким жарким, а ночь – холодной? Что, если она умрет от холода... пока виновник ее несчастья спит, совершенно равнодушный к участи? Посмеет ли она стащить одно покрывало, пока он спит?