Неожиданно тучи расступились, и в разрыве между облаками Хопалонг увидел звезду. Для него это было настоящим потрясением. Он вдруг понял, что на землю уже давно спустилась ночь, но из-за густых серых туч он вовсе не заметил, как стемнело. Он продолжал идти, озираясь по сторонам, в надежде найти хоть какое-то убежище от непогоды не только для них самих, но и для лошадей.
В конце концов он сдался. Проверяя при помощи палки глубину сугробов в стороне от тропы, он начал прокладывать в снегу путь в направлении вывороченного с корнем из земли лесного гиганта. Сплетение корней лежащего дерева образовывало собой стену десяти футов в высоту и почти пятнадцати футов в длину. У основания этой стены Хопалонг немного разгреб снег. Топора у него с собой не было, но он тут же нашел все, что теперь им было необходимо. Дерево это давно уже высохло. Собрав достаточно сучьев, Хопалонг снес их в одно место, тщательно разложил, приготовив для костра. Затем разжег огонь, подбрасывая в него все новые и новые куски коры и сухие листья — все, что ему удалось достать из-под поваленного ствола.
И только когда костер хорошо разгорелся, Хопалонг подошел ко все еще сидевшей на лошади Памеле. Он осторожно взял ее на руки и понес поближе к огню. Хопалонг чувствовал ее теплое дыхание у своей щеки. Она пыталась что-то говорить, а глаза ее были широко раскрыты. Он торопливо наломал сосновых веток и, устроив из них лежанку для старика, возвратился за ним. Пока он нес Дика до этой постели, старик заговорил:
— Да, парень, кажется, на этот раз победа досталась «Дабл У». Я с этим полностью согласен.
— Я тоже, — заметил Хопалонг, — но основные трудности мы уже преодолели. Сейчас начнем спускаться.
Памела сидела неподвижно у костра, но затем она, словно опомнившись, с трудом поднялась с места, собираясь помочь Хопалонгу. Но тот и сам хорошо знал, что еще от него требовалось, и действовал быстро и решительно. Разведенный им костер был больше, чем это на самом деле было необходимо, но получилось это отчасти из-за того, что Хопалонгу просто хотелось как-то поддержать морально этих двоих вконец намучившихся людей. Затем он зашел недалеко в лес и сломал там две жерди, которые принес к костру и воткнул в снег.
Третью жердь он положил сверху, укрепив ее в рогатках на концах первых двух, и наконец при помощи больших сосновых сучьев он торопливо соорудил что-то наподобие навеса с покатой крышей, который служил не только защитой от ветра, но еще в какой-то степени помогал удерживать тепло. Затем он завел лошадей за это заграждение и тщательно вытер их насухо от снега, а затем еще и растер им ноги, по очереди переходя от одной лошади к другой. Когда и с этим занятием было покончено, Хопалонг почувствовал, что и сам основательно согрелся.
Памела растапливала снег для кофе. Она улыбнулась Хопалонгу как ни в чем не бывало. Хопалонг засмеялся и подошел к Дику.
— Ну, как ты? Ты лучше сядь, так быстрее согреешься у костра.
— А ведь и вправду здорово! — Джордан протянул свои дрожащие руки к огню, а затем перевел взгляд на Хопалонга. — Если я переживу все это, то думаю, что еще лет двадцать со мной ничего не случится!
— Дело стоящее! — отозвался Хопалонг. — Тогда можешь начинать отсчитывать свои двадцать лет прямо сейчас. Теперь уже все самое худшее осталось позади.
— А вдруг они будут нас там поджидать?
— Наверняка будут. Но может быть, они не будут слишком бдительны. Они ведь надеются, что мы не прорвемся туда. И насколько я знаю, они ленивы и не будут в такую дрянную погоду стоять с дозором на тропе. Нет, я думаю, что это мне самому придется еще погоняться за ними.
Услышав это, Памела тут же выпрямилась.
— О нет, Хоппи! Не надо! Не делай этого!
Он улыбнулся ей в ответ, но глаза его при этом оставались серьезными.
— А почему бы и нет? Возьму и переловлю их всех. Этот переход через горы вывел меня из себя!
Потом они отдыхали и пили кофе. Хопалонг пытался предположить, что их ждет впереди. Поставив себя на место Спарра, он понимал, как отчаянно тот станет действовать. Ведь он месяцами трудился над составлением и претворением своего плана и уже наверняка считал, что ему все замечательно удалось, как вдруг в самую последнюю минуту в дело вмешался он, Хопалонг, и все испортил. Нет, тропа будет охраняться, это уж точно, а дозорным может быть даже обещана награда за их головы. Доведенный до крайнего отчаяния, этот человек теперь не остановится ни перед чем.
Хопалонг и Джорданы отдыхали еще часа два, а затем — снова в путь. Костер был старательно затушен, а следы его уничтожены. Они прихватили с собой в дорогу небольшую вязанку сухих веток на тот случай, если опять придется развести огонь, а под рукой не окажется сухого дерева. Снег на какое-то время прекратился, и Хопалонг вытащив винтовку из чехла, стряхнул с нее снег и тщательно проверил механизм. То же самое он проделал с каждым из своих револьверов, а один из них сунул за пояс, поближе к телу, стараясь уберечь его таким образом от снега.
Затем Кэссиди увидел впереди маленькую хижину, но признаков жизни видно не было. Продолжив движение, он увидел на расстоянии мили от первой еще две хижины. Это были бревенчатые временные лачуги, сколоченные, по-видимому, какими-нибудь местными старателями или рудокопами. Дорога теперь шла под откос. Хопалонг продвигался вперед очень осторожно, высматривая, не блеснет ли где между деревьями хотя бы слабый огонек. И вот совершенно неожиданно он увидел наконец то, что искал: освещенное окно!
Жестом приказав остальным остановиться, он слез с лошади и начал пробираться между деревьями к тому месту, откуда была видна узкая тропинка, ведущая к хижине. На подступах к дому на снегу были отчетливо видны чьи-то следы. Возвратясь к Дику и Памеле, Хопалонг тихо сказал:
— Ставлю в заклад свой последний доллар, но здесь неподалеку кто-то из них. Я пойду туда. Кажется, их там трое, но думаю, я смогу с ними справиться.
Он засунул ладони обеих рук под рубашку спереди, пытаясь согреть пальцы о тело. Он не мог и не хотел рисковать.
— А вы ждите меня здесь, — приказал Хопалонг. — Я скоро вернусь.
С этими словами он развернулся и направился к хижине. Памела смотрела ему вслед, а Дик кивнул в сторону Хопалонга и сказал:
— Вот идет настоящий мужчина! Да, не хотелось бы мне сейчас оказаться в этой лачуге.
— Отец, — запротестовала было Памела, — может быть, мы сможем помочь ему!
— Нет, — ответил старый Джордан, — мы с тобой ничего не сможем. Он знает, что делает, и знает это лучше других. Так что дай ему время. А мы только испортим все дело. Теперь для него любая пуля или любой человек, держащий в руках оружие, — враг. И мы просто-напросто будем там мешаться, а он этого не желает.