- Плюс то, чего в других малозаселённых мирах нет, - неожиданно продолжила её фразу Сорокина. И пояснила в ответ на удивлённые взгляды: - Клер знает, о чём я говорю. Она ведь работала в лаборатории Раевского. А на ком он ставит свои эксперименты? На добровольцах?
- Да, это правда, - согласилась Холанд. - Первая лаборатория нуждается в отбракованном человеческом материале для экспериментов по приспособляемости. Поэтому с Остина доставляют неизлечимых маньяков. Они приговорены к уничтожению, это не люди, хуже зверей. Пусть хоть науке послужат напоследок.
- Сейчас в городе около полусотни таких "подопытных", - ровным голосом проинформировала Сорокина.
- И откуда ты это знаешь? - Ната уставилась на неё. - Уровень доступа к такой информации превышает твой на порядок, не меньше.
- В нейросети много интересного, а информеры порой позволяют себе пошалить, - Сорокина улыбнулась. - Охранная система тюрьмы управляется нейросетью. Вчера все информеры подчинялись губернатору. А сегодня? Тем более - завтра? Можете представить, что будет, если эти "добровольцы" вырвутся на свободу?
- Ладно, не преувеличивай. Никуда они не вырвутся, - Пол хмуро взглянул на Гилл, ища поддержки. Та кивнула:
- Как бы там ни было, мы не можем повлиять на происходящее в городе. Поэтому должны работать, работать и работать. Довести исследование до конца во что бы то ни стало.
Не всё у Временного Совета пошло так гладко, как представлялось Эшли Уайтакер. Озёрный посёлок не поддержал сепаратистов. Это был удар неожиданный и сокрушительный. Без "теплицы" автономное существование колонии становилось фикцией. Жёсткая позиция озерян сразу же пошатнула авторитет новой власти. Теперь многие из тех, кто поспешил перейти на её сторону, начали искать пути к отступлению. Напряжённость внутри самого Временного Совета усиливалась изо дня в день.
Внеплановая инспекция новоявленного губернатора застала руководство седьмой лаборатории врасплох. Когда Ната выскочила из кабинета информ-моделирования, холл был заполнен незваными гостями. Уайтакер стояла, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Кажется, ей хотелось немедленно, не дожидаясь хозяйку устроить обход.
- Здравствуйте, - Гилл постаралась улыбнуться как можно приветливее, но сердце сжималось от нехороших предчувствий. Ни по каким меркам нельзя назвать дружественным визит, если приводишь с собой десяток вооружённых охранников.
Уайтакер не ответила на улыбку. Высокая, подтянутая, энергичная, привыкшая отдавать распоряжения, она сменила свой обычный деловой костюм на чёрный с серебряной окантовкой китель, словно напоминая, что до того, как стать чиновником, была офицером космодесанта.
- Чем обязана столь неожиданному визиту? - Гилл понимала, что ещё немного и начнёт паниковать. Оглянулась на выбежавшую следом Клер. Та вся побелела, оказавшись в перекрестье враждебных взглядов. Нет, это слабая поддержка.
- Неожиданный? В самом деле? - Уайтакер смерила Нату взглядом. - Вы предполагали, что сможете бесконечно водить всех за нос?
- О чём вы?
Ната вновь нервно обежала взглядом холл. Вооружённые люди у входных дверей, у коридоров, ведущих к экспериментальным боксам. Вот один обошёл сзади, вынуждая Холанд попятиться.
- Меня не удовлетворяют отчёты, предоставленные руководству института! - отчеканила Уайтакер. - Вызовите сюда весь персонал. Немедленно.
- Сюда? Будет тесно.
- Потерпим.
Гилл пожала плечами, подошла к пульту внутренней связи, коснулась сенсора общего оповещения. Распорядилась:
- Всем сотрудникам немедленно прибыть в холл!
Минут через пять холл заполнился до отказа. Одним из последних вошёл Люк Уайтакер. Сначала замер, увидев мать, а затем шагнул к стоящей у стены Сорокиной, приобнял. Гилл заметила, как болезненно дрогнули губы высокопоставленной визитёрши. Зачем же такая демонстрация?
- Все? - Уайтакер оторвала взгляд от сына, повернулась к руководителю лаборатории. В её бледно-голубых глазах был уже не холод - откровенная враждебность.
- Да.
- Мне стало известно, что в лаборатории самовольно введено казарменное положение. Это недопустимое нарушение прав и свобод сотрудников. Это первое. Второе. В лаборатории проводятся эксперименты, выходящие за рамки рабочего плана. Не исключено, представляющие угрозу для сотрудников и всех жителей города.
Уайтакер обвела взглядом присутствующих. Хотела увидеть реакцию? Все молчали, ожидая продолжения.
- Исходя из этого, я немедленно приостанавливаю деятельность лаборатории. В течение суток Гилл обязана подготовить и представить мне отчёт о том, что здесь происходит в действительности. После этого я решу, чем лаборатория будет заниматься дальше. Если будет. Сейчас все свободны, могут расходиться по домам. Чтобы не возникло искушения ослушаться, город прекращает подачу энергии на лабораторный компьютер и оборудование. Здесь остаётся постоянный пост охраны. Всё!
- Вы не имеете права! Мы не подчиняемся вашему самозванному "совету"! - Ивон не успела перехватить мужа. Мюррей ринулся к губернатору и тут же наткнулся на стволы бластеров.
- Пол, не нужно! - у Наты зазвенело в ушах от напряжения. Но права на слабость у неё не было. Главное - не допустить стычки. Она шагнула между Уайтакер и Мюрреем: - Губернатор, мы выполним ваше распоряжение.
- Вот и хорошо. Всем расходиться по домам! - Уайтакер резко перевела взгляд на сына: - Люк, пошли!
- Я никуда не пойду с тобой! - парень крепче прижал к себе Сорокину.
- Что? - глаза губернатора хищно сузились. - Это приказ!
Охранник с готовностью шагнул к парочке. И тут заговорила Людмила. Её голос звучал тихо и спокойно. Неуместно тихо в накалившейся атмосфере помещения.
- Госпожа губернатор, вы приказываете арестовать Люка Уайтакера? В чём он обвиняется? В том, что он - ваш сын? Разве это преступление?
Тишина в холле сделалась звенящей. На миг взгляды Сорокиной и Уайтакер-старшей скрестились. Точку пересечения увидеть было невозможно, но Ната почти явственно уловила запах озона. А в следующее мгновение лицо губернатора дрогнуло.
- Ладно, с этим мы тоже разберёмся.
Она резко повернулась на каблуках, шагнула к выходу.
Через полчаса лаборатория опустела. Теперь здесь было непривычно тихо и темно. Лишь в кабинете информ-моделирования сидели те, кого с городом ничего не связывало. Маленькая горстка единомышленников, восемь человек.
Кабинет выглядел непривычно. Полумрак, тусклый свет панелей аварийного освещения и тишина, только Габи всхлипывал в углу. Программер не ходил на собрание в холле, оставался до конца в нейросети и сжёг её со всем содержимым в последнюю секунду перед отключением, повинуясь приказу Сорокиной. Уничтожил шесть с половиной лет собственной жизни и жизни людей, которыми дорожил. А ведь до цели оставалось совсем немного! День, может быть, два, и модель была бы завершена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});