луну, пассивность, влажность, мягкость, слабость. Эти два начала, две силы, противостоя друг другу, взаимно зависели друг от друга, гибли и возникали, вызывая изменения. Темное (женское) начало стало обозначаться иероглифом
Инь, а светлое (мужское) –
Ян. Так возник знаменитый китайский принцип «инь-ян», символизирующий космическую дуалистическую систему.
Именно дуализм как принцип существования Вселенной является главным метафизическим основанием всей китайской философии и, в частности, этики. Рассматривая одно за другим учения Древнего Востока и античности, мы увидим, что все их можно разделить в этой связи на две группы: дуалистические и монистические.
Первые говорят о том, что миром правят два начала: доброе и злое, светлое и темное; следовательно, вся история мира, человеческого общества и каждого человека в отдельности есть проявление борьбы двух этих начал. Кроме Китая подобные воззрения были распространены, например, в персидской религии зороастризм. Согласно учениям второй группы, миром правит всего одна сила. Чаще всего, это – несотворенное начало, Бог, как в иудаизме и христианстве.
На примере китайской философии мы отчетливо видим проявление зависимости антропологии, учения о человеке от космологии и онтологии, то есть общих представлений о мире. Два космических начала, два высших космических принципа находят свое отражение и в структуре человека: в зависимости от двух этих принципов, Инь и Ян, находится вся жизнь человека. Когда люди по причине невежества нарушают правильный ритм Инь-Ян, их чередование и их взаимоуравновешенность, то начинаются всякие невзгоды. Когда в человеческом организме скапливается слишком много Ян от непомерного употребления тех или иных продуктов, человек заболевает. Таким образом, принцип «Инь-ян» предполагает нравственную саморегуляцию светлого и темного в «Я-концепции» личности.
Здесь мы впервые встречаемся с понятием меры, умеренности – центральным принципом всей этики. Почему так раздражают, порой даже мучают грубые люди, грубые слова, жесты, звуки, поступки, мысли? Потому что они нарушают ритм Ци, вызывая диссонанс, аритмию в организме человека. Потому «красота спасет мир», что восстанавливает нарушенный ритм, потому врачует она душу, что избавляет не только от психического, но и физического расстройства, придавая циркуляции Ци правильный характер.
Потому китайцы и ассоциировали красоту с гармонией, потому вслед за словами «один раз Инь, один раз Ян – и есть путь» в книге «Сицы чжуань» сказано: «Тот, кто следует этому, осуществляет добро», ибо добро лежит в основе мира, мир изначально совершенен.
В эпоху династии Западного Чжоу (1045–770 гг. до н. э.) власть жречества была подорвана, вернулись старые верования, в т. ч. культ предков. Гражданские войны, длившиеся столетиями, разрушали древние обычаи и приводили к формированию новой системы ценностей китайского общества. Соперничество и кровопролитная война семи китайский провинций предопределили характер рождающейся в огне войны древнекитайской мысли; а именно – ее социально-политическую направленность. Политико-моральное содержание китайской философии было обусловлено также родо-иерархической системой и системой потомственного наследования. Так или иначе, этика в китайской философии занимает исключительное место.
В отличие от древнеиндийской традиции, где религиозно-философским источником этики были Веды, в Китае не было своего священного Писания.
Почвой для философствования в Китае была «Книга перемен» (И-цзин), составлявшаяся с XI в. по VII вв. до н. э.
Основное содержание этой книги посвящено постоянной смене явлений природы, обусловленной взаимодействию ян и инь. По этой книге, исследуя изменения (перемены) темного и светлого начал, производились гадания о счастливых и несчастливых событиях, об ожидаемых бедах и счастье.
Начало Инь изображалось прерывистой линией, Ян – сплошной. 384 черты 64-х гексаграмм (комбинаций из шести линий) характеризовали сложные изменения в системе «Инь-Ян», позволяющие предсказывать любые сложные отношения в происходящих процессах.
Таким образом, человеческая судьба ставилась в зависимость от комбинаторики чисел, которая, в свою очередь, подчинялась «воле Неба». Самостоятельное решение личности, свобода ее выбора пока еще не находили места в этой системе. В результате человек превращался в пассивное, бездеятельное начало.
Уже в те давние времена возникли представления о вознаграждении за добрые и наказании за дурные поступки. Иньский правитель Пань-гэн, предостерегая народ, говорил: Для меня нет далеких и близких, тот, кто совершит преступление, будет наказан смертью, тот, кто проявит добродетель, будет прославлен за сделанное добро (Шан-шу. Гл. 9).
То, что добродетель у китайцев считалась основой всего, подтверждают слова: Проявлять добродетель и остерегаться наказания (Ши-цзин, 17:4).
Уже в то время появляется характерный для всей последующей китайской философии культ «сыновней почтительности» – наследник культа предков, продукт родовых кровных связей. Древняя книга «Ши-цзин» («Книга песен») предписывала помощникам правителя обладать сыновним долгом и добродетелями, то есть проявлять родственные чувства к тем, к кому их следует проявлять, и уважать тех, кого следует. Тесная связь политического и нравственного учения в Китае проявлялась в том, что основной задачей правителя считалось управление страной и народом на основе добродетели, человеколюбия, придавалось огромное значение народу.
На закате Чжоуской эпохи, при смене рабовладельческого строя феодальным, наряду с верой в силу духов, в силу счастливого случая начали появляться мотивы критики древних суеверий. В книге «Цзо-чжуань» впервые с удивительной категоричностью была высказана чрезвычайно крамольная по тем временам мысль о том, что к радостным и печальным событиям, счастью или несчастью, выпадающим на долю людей, воля Неба не имеет никакого отношения, поэтому считалось, что …для беды и счастья не существует ворот, их навлекает на себя сам человек… счастье и беды зависят от людей; зловещие явления возникают от людей. Если среди людей нет разлада, зловещие явления сами по себе не появляются (Цзо-чжуань. Гл. 9, 14, 35). Более того, атеистический философ Цзы-чань даже заявил: Путь Неба далек, путь человека близок, они не соприкасаются друг с другом, поэтому как можно знать о пути Неба? Разговоры о воле Неба – пустая болтовня (Там же. Гл. 48).
Цзы-чань призывал также искать причины болезней не в воздействиях душ умерших, а в естественных причинах: пище, напитках, радостных и печальных событиях. Материалист Цзы-чань, следуя принципу «бытие определяет сознание» (а также здоровье), утверждал, что при нормальном образе жизни и питании, умеренности в радостях и гневе болезнь возникнуть не может.
По мнению китайцев, у каждого человека свой запас Ци, психической энергии, он может его истощить неправильными действиями и может пополнить. Таким образом, психическое и физическое состояние человека рассматривалось как производное от его образа жизни, мыслей, поступков.
Таким образом, в материалистическом произведении «Цзо-чжуань» был сформулирован принцип свободной воли человека, определяющей его здоровье и счастье. Воля человека была противопоставлена воле Неба (Бога). В этом состояло главное отличие этики Китая от этики Ветхого Завета, где свободная воля человека не означала нивелирования Божьей воли, а наоборот, предполагала гармонию с ней.
В то же время сходство двух этих позиций состоит в том, что наше счастье и здоровье находится в наших руках и зависит от