У Леры сердце защемило.
— Ты его дочь. Вас связывает гораздо больше, чем кровное родство. Хочешь, я с ним поговорю?
— Нет, Лер. Я должна сказать это ему сама. Один на один.
Звон башенных часов, оповещающий о начале второй пары, не дал договорить. Но на следующем перерыве сёстры снова вышли поболтать на облюбованную скамью.
— Злат, у меня для тебя сюрприз, — Лера не смогла сдержать улыбку. — Ты очень-очень удивишься. Помнишь своё видение, которое пришло к тебе в сторожевой башне?
Сестра кивнула.
— В общем, ты была права. У нас с тобой есть брат. Вилзорт. Мой близнец. И он сейчас здесь, в студгородке.
Глаза сестры от удивления расширились до размера блюдец. Она только и смогла выдохнуть:
— Здесь?..
Лера скороговоркой начала рассказывать обо всём, что с ней случилось с момента, как она вошла в санузел и обнаружила там парня в клубах пара. Говорила и говорила, сколько позволила перемена.
Злата от новостей пришла в полный восторг. Настолько глубокий и всеобъемлющий, в какой может приходить только она. В общем, Лере даже пришлось её немного из этого восторга вывести, когда часы на башне позвали на следующую пару.
— Ты с ним скоро увидишься, — пообещала Лера и тут же попросила: — Нам понадобится твоя помощь. Попробуй вспомнить все-все подробности того видения. Нам нужно понять, почему нас с Вилзортом разлучили.
Валерии бы, конечно, хотелось сразу после окончания последней пары устроить знакомство Вилзорта и Златы, но, к сожалению, нужно было идти на педсовет, будь он неладен.
Она подходила к малому залу, не зная, что ожидать от предстоящего действа. Приятного мало, когда тебя отчитывают и читают мораль, но настроение почему-то упадническим не было. Более того, перспектива попасть под огонь и гнев Тоцкого, который будет её пропесочивать, почему-то приятно щекотала нервы. Прорабатывать нерадивую студентку, наверняка, ведь будет в основном он. Ему по должности положено.
Ей пришлось подождать у двери, пока её вызовут. К счастью, недолго.
— Валерия, будьте добры, заходите, — сухим ледяным голосом пригласила её Фрекен Бок, приоткрыв дверь.
Лера зашла решительно, как укротительница в клетку с тиграми и сразу же оценила обстановку. Тигры перед ней предстали в следующем составе: Тоцкий-старший, Тоцкий-младший, глава попечительского совета Казимеж, пара профессоров почтенного возраста и молоденькая преподавательница по магическому контролю Зузанна.
Тоцкий-старший пребывал в образе добропорядочного ректора педагогической наружности. Гладко выбрит (когда, спрашивается, успел?), невозмутим и солиден.
— Прошу садиться, — официальным тоном произнёс он и официальным жестом указал на стул.
Стул стоял напротив сидящих полукругом членов педсовета. И как только Лера заняла отведённое ей место, сразу оказалась под перекрёстным огнём потенциальных пропесочивателей.
Слово дали Катаржине. И уж она старалась во всю.
— Хочу обратить внимание уважаемого педагогического совета на неподобающее поведение студентки и её ненадлежащее отношение к читаемому мной предмету.
— В чём выражается её неподобающее поведение? — спросила Зузанна. — Я знаю Валерию, как ответственную студентку. Она первой записалась на факультатив по моему предмету.
— Она допускает опоздания на занятия, — въедливо пояснила Фрекен Бок. — Например, сегодня.
— Сегодня я задержал студентку, — невозмутимо встрял Тоцкий. — Были опоздания в другие дни?
— В другие — нет, — пришлось признать Катаржине, однако сдаваться она не собиралась: — Но посмотрите на это безобразие! — в её руках появился Лерин реферат. Она потрясла его, а потом плюхнула на стол перед носом Тоцкого. — Такой небрежной работы я на своём веку ещё не видела.
И хоть Фрекен Бок явно желала, чтобы с работой ознакомился ректор, но реферат почему-то в первую очередь привлёк внимание Тоцкого-младшего.
— Позвольте полюбопытствовать, — он потянулся за бумагами. С виду был серьёзен, но Лера чувствовала, что ему жутко весело.
Он начал проглядывать реферат. Его правая бровь при этом жила собственной жизнью: то приподнималась, то опускалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Работа выполнена из рук вон плохо, — продолжила Фрекен Бок. — Что за каракули?! Не зря говорят, что почерк может многое сказать о характере. Вы согласны? — она посмотрела на Энтони, надеясь найти у него поддержку, раз именно он больше всех заинтересовался рефератом.
— Несомненно, — кивнул Тоцкий-младший, опять издевательски приподняв бровь. Только смотрел не на Катаржину, которая упражнялась в красноречии, а на брата.
— Почерк выдаёт дерзкий характер, — тряхнула своей треугольной головой Фрекен Бок, — взрывной, своенравный, строптивый, бесшабашный. Сразу видно, что это писал человек, не признающий общепринятые устои.
— Не признающий, — поддакнул Энтони.
Тоцкий-старший одарил его убийственным взглядом.
— Я уже не говорю о неразборчивости почерка, — возмущённо добавила Катаржина. — Это же не читаемо! Чувствуется, что студентка отчаянно спешила. Да она и не скрывает, что доделывала работу в самый последний момент. Простите за вульгарность, я редко употребляю простонародные выражения, но здесь не могу сдержаться — писала, как курица лапой!
— Скорее, петух, — хмыкнул себе под нос Энтони.
— А что уж говорить про содержание! Она просто переписала несколько глав из учебника. Где свои мысли? — уставилась на Валерию Катаржина.
Лере оставалось только послать настолько же пламенный взгляд Тоцкому. Да, дьер Ян, где?
— Позвольте, — он забрал у брата листы, — тут должны быть собственные мысли, я уверен.
— Не трудитесь, дьер Ян, — эмоционально всплеснула руками Фрекен Бок. — Я уже взяла на себя труд просмотреть этот, с позволения сказать, реферат. Нет там ни строчки собственных рассуждений.
Тоцкий упорно, что-то выискивал, переворачивая страницы.
— Как же нет? Вот, — он ткнул пальцем в один из абзацев и начал читать с выражением: — На основании вышеизложенного можно сделать вывод о нижеследующем, как в общем, так и в частности, что по сути не противоречит аспектам, подчёркнутым в актуализированных подходах, которые следует рассматривать не иначе как подзадачи отдельных качественных и количественных общностей, — он оторвался от листов. — Это же своя мысль?
В зале воцарилась тишина. Фрекен Бок тоже напряжённо молчала. Видимо, всё-таки вышеизложенной абракадабры нет ни в одном учебнике. Нарушил молчание Казимеж. Он с уважением и даже лёгким восторгом посмотрел на Леру и выдал:
— Не дурственно!
После его замечания слово взял Энтони.
— Поскольку мы не выявили у студентки никаких прегрешений, кроме неразборчивого почерка, предлагаю наложить следующее взыскание: переписать работу ещё раз. Теперь уже не торопясь и разборчиво.
Тоцкие обменялись взглядами. У Энтони глаза смотрели насмешливо, а в глазах Яна читалось: убью, братец.
— Три раза, — тут же усилил наказание Энтони. — Для выработки разборчивости почерка. Кто "за" прошу голосовать.
При этом он едва заметно подмигнул Лере. Ах, дьер Энтони, какой же вы коварный, просто копия своего брата. Как же вы каверзно подначиваете старшенького. Валерия догадывалась, что Энтони знал, кто на самом деле написал реферат и кому его переписывать. Она тоже подмигнула Тоцкому-младшему, хоть это и злостное нарушение субординации.
Глава 46. Тебе идёт красное
Предложение Энтони было поддержано единогласно. Даже Тоцкий-старший, к удивлению Леры, проголосовал «за». Согласен трижды переписывать реферат? Неожиданно. Вот так просто взял и смирился с происками брата? Насколько она его знала, будет хитрить. И точно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Лично проследить за выполнением студенткой предписания назначаю, — все полагали, что прозвучит имя Катаржины, но Тоцкий озвучил другое: — дьера Энтони.
Он посмотрел на брата победно. Да, хитроумный ход. Теперь, выходит, Энтони должен проследить, чтобы Ян трижды переписал реферат. Ян явно собрался этого не делать. Что в таком случае должен предпринять Энтони? Правильно, нажаловаться на Яна… ректору. Исключив из этой цепочки посторонних, Ян избавил себя от нудной работы. Один-один. В этом поединке братья сыграли в ничью. Они стоят друг друга.