Золотых монет в обращении нет, а золото продается в слитках. В 1901 г. лан золота стоил около 40 с(р)анов местных монет, т. е. 53,33 руб., или 1 золотник золота стоил около 5 рублей.
Кроме местной монеты в Лхасе охотно принимаются за 3 и 3 1/3 монеты британско-индийские рупии (по-тибетски – пилин-гормо). Монеты эти охотно скупаются купцами из провинции Кам, где, как говорят, индийские рупии стали ходячей денежной единицей.
При торговле принято употреблять все способы, рекомендуемые известной поговоркой: «Не обманешь – не продашь». Поэтому привыкли при продаже весьма сильно запрашивать цену наряду с непременным восхвалением предлагаемого товара и неоднократным призыванием в свидетели своих слов «Чжу» или «Чжу-ринбочэ», к которому в таких случаях прибегают и магометане-кашмирцы. Покупатель, понятно, начинает давать с самой малой цены. Постепенным понижением запрошенной цены продавцом и повышением данной цены покупателем, наконец, приходят к соглашению. После отмерки покупатель обычно просит сделать прибавку; это практикуется в особенности при покупке съестных припасов. Тогда продавец обычно делает прибавку, а затем и следующие, постепенно уменьшая дозу, более назойливые покупатели просят прибавки до 6–7 раз.
Принято делать обыкновенно прибавку три раза, хотя бы такими долями, что приходится удивляться терпению той и другой стороны. Если продавец не уступчив на прибавку, нередко покупатель бросает товар и удаляется. Когда сделка уже кончена и стоимость уплачена, покупатель заставляет продавца «сказать благопожелание» (по-тибетски – монлам-даб или чжаб). Тогда продавец берет проданный товар в руки и читает заговор, смысл которого сводится к тому, чтобы вещь служила очень долго и доставила счастье и долгоденствие потребителю. Потом, приложив ее к своему лбу, отдает покупателю, который и уносит купленное.
6. Занятие жителей
Лхаса не отличается никакой отдельной промышленностью, которой можно было бы охарактеризовать занятие его жителей. Жизнь этого города обусловлена тем, что он является религиозным и административным центром ламаистского мира и Центрального Тибета, притягивающим многочисленных богомольцев и немало чиновного люда. Скопление народа, как известно, требует торговли, которою и можно охарактеризовать занятие жителей этого города. Торговля, как сказано выше, преобладает мелочная, состоящая в перепродаже деревенских продуктов и товаров оптовых продавцов.
Оставив подробности о занятиях исключительно столичных жителей, скажем несколько слов про занятия жителей вообще Центрального Тибета. Главным занятием тибетцев должно считать земледелие и скотоводство, причем земледелием заняты все долины рек и вообще более низкие и неудобныее места, а скотоводством – травянистые горы и высокие окраины страны.
Земледельцы сеют главным образом ячмень (арнаутская пшеница), из которого приготовляется мука цзамба, составляющая главную пищу всех классов населения; затем пшеницу для производства крупчатки, горох и бобы. Огородники садят преимущественно китайскую (с красной кожурой) и тибетскую (с белой кожурой) редьку, которая служит главным приварочным и закусочным овощем, два вида капусты, затем картофель, репу и морковь.
Скотоводы разводят яков и овец, а также небольшое число лошадей. Разводят также и помесь между яком и рогатым скотом, называемую цзо. Это более красивое и выносливое животное, чем его родители. Земледельческое население подспорьем своего главного хозяйства разводит ослов и простой рогатый скот, идущих под полевые работы и вьюки, а также овец для получения шерсти и мяса. Кроме того, уже в самом ограниченном числе разводят мулов и лошадей. Все эти животные отличаются низким ростом и вообще некрасивым видом, но зато чрезвычайно выносливы и невзыскательны в пище и уходе за ними.
Обработка полей производится небольшими сохами, в которые впрягается преимущественно пара цзо или яков. Бороньба чаще производится ручным способом: граблями и деревянными молотками. Нам не приходилось наблюдать отдыхающих полей. Вследствие недостатка в удобной для хлебопашества земли, пашни засевают ежегодно, причем удобряются золой, смешанной с человеческими извержениями. Весною, при посеве, поля обильно орошаются посредством канав, в достаточном числе проведенных даже на большие расстояния. В земледельческом районе очень мало подножного корма для скота даже летом, поэтому зимою кормят скот исключительно соломой и горохом. Трава, вырываемая с болотистых мест и промежутков засеянных нив, стоит сравнительно дорого и составляет корм более дорогих, преимущественно городских животных. Трава, растущая на болотистых местах, высокая, грубая, вроде камыша. Ее скармливают зеленой, так как, высыхая, она настолько твердеет, что делается негодной для корма.
Пастушеское население не делает запасов сена, и животные целый год проводят на подножном корму.
Передвижение по стране совершается только верхом и вьючным способом. Нам приходилось видеть неуклюжие двухколесные телеги только для перевозки больших каменных глыб, и то очень редко. Толстые бревна, даже на большие расстояния, переносятся пешими людьми на плечах.
7. Общие замечания
Из сказанного выше, что Тибет страна ламаистов, читатель уже может заключить, что среди населения должно быть очень большое число духовенства, требуемое уже характером религиозного учения. Эти рабчжюн – «совершенно вышедшие» (подразумевается из мирской жизни) – делятся на монахов и монахинь. Те и другие, по теории, должны питаться доброхотными подаяниями мирян. На деле же, конечно, этого нет, но тем не менее духовенство составляет уже особое свободное сословие, имеющее громадное влияние на быт и экономическое положение простолюдинов. Общая численность монашеского сословия нам неизвестна, но монахи или, вернее, духовные численно далеко превосходят мирян мужчин, монахини же составляют меньшинство женщин.
Недостаток мужчин-мирян обусловливает то, что женщины должны переносить на себе все тягости как отдельных хозяйств, так и общественных повинностей. Вековая борьба с жизненными невзгодами развила в женщинах Центрального Тибета значительную самостоятельность, т. е. умение существовать без помощи мужчин. Поэтому женщина является главною рабочею силою страны, и затруднительно найти такой род занятия, где она не принимала бы преимущественного участия.
Так, мы видим более или менее обширные монастыри, принадлежащие исключительно самостоятельным общинам монахинь; видим по городам и селам отдельные группы последних (обыкновенно четыре человека в каждой), ходящие с предложением совершить чтение кратких молитв, видим прорицательниц, предвещающих, наравне с ламами-прорицателями, судьбу того или другого общества и человека и подающих разные советы вопрошателям; затем видим их торговками и приказчиками, нередко ведущими значительное предприятие самостоятельно; чернорабочими в полевых работах, при постройках домов; прядильщицами и ткачихами при приготовлении местных шерстяных материй; подмастерьями в типографиях; кузнечных, слесарных, токарных мастерских, кожевенных заводах; водоносками, чистильщицами нечистот в городах и селениях; сторожихами и дворничихами при правительственных и общественных учреждениях и т. д.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});