Читать интересную книгу Бытие и сознание - Сергей Рубинштейн

Мышление преодолевает субъективность, отягощающую чувственное познание, и достигает доступной лишь ему объективности тем, что переходит от более или менее непосредственного определения свойств объекта субъектом в ощущении и восприятии к опосредствованному определению этих свойств через взаимоотношения объектов познания и их свойств друг к другу.

Типичным примером может служить переход при определении теплового состояния тел от непосредственного ощущения теплоты к понятию температуры. Одно и то же тело в одно и то же время ощущается разными субъектами и даже одним и тем же субъектом то как теплое, то как холодное, в зависимости от того, с более холодным или с более теплым телом субъект соприкасался непосредственно перед тем. Определение теплового состояния тела на ощупь не однозначно определяется состоянием данного тела; оно зависит и от субъективного состояния субъекта, который его определяет. Этим обусловлена неточность такого определения, а также ограниченность шкалы состояний нагретости и охлажденности, доступных для него.

Переходя в понятии температуры к опосредствованному определению теплового состояния через взаимозависимости тел и их свойств, научная мысль преодолевает субъективность такого определения. Равной считается температура тел, в которых при их соприкосновении не возникает теплообмена и связанных с этим изменений других свойств. Для определения температуры выбирается «термометрическое» тело (ртуть, спирт, воздух, водород, гелий) и какой-либо признак его, по изменению которого судят об изменении теплового состояния. Таким признаком может быть любое свойство, которое изменяется с изменением теплового состояния тела в линейной зависимости от него. Обычно температура определяется по изменению объема термометрического тела. Таким образом, понятие температуры своей предпосылкой имеет закономерную – линейную – зависимость между тепловым состоянием тела и его объемом. Опыт показывает, что определение температуры не остается инвариантным при использовании различных термометрических тел. Разные (ртутный, воздушный, водородный, гелиевый) термометры дают более или менее расходящиеся эмпирические температуры. Поэтому для однозначного определения температуры переходят к ее определению на основе температурной шкалы по так называемому идеальному газу, т. е. газу, для которого строго соблюдаются законы Бойля – Мариотта и Гей-Люссака (см. выше). Законы Бойля – Мариотта и Гей-Люссака, как мы видели, не действительны ни для одного газа, при любых условиях, но при определенных условиях – достаточной разреженности – они непреложны для всякого газа. Как всякий закон, они выражают не непосредственно то, что повсеместно наблюдается на поверхности явлений, а те закономерные зависимости, которые вычленяются, когда путем анализа и абстракции мы берем явления в тех объективных условиях, при которых они выступают в «чистом», идеальном виде, не отягченные привходящими сторонними обстоятельствами. Температуру, определяемую по шкале «идеального газа», называют абсолютной идеальной или просто абсолютной температурой. Температурные коэффициенты объема и давления идеального газа не зависят от температуры и равны друг другу = 0,00366). Равным изменениям идеально-газовой температуры соответствуют равные изменения объема идеального газа (при постоянном давлении) или давления (при постоянном объеме). Обычно температура в газовом термометре измеряется по изменению давления при постоянном объеме. Для термометра, непосредственно показывающего абсолютную, идеальную температуру, в принципе может быть использован любой газ: надо лишь, чтобы он был достаточно разрежен. На практике приходится пользоваться не очень разреженным газом и для получения абсолютной, идеальной температуры вносить в получаемые при этих условиях показания термометра некоторые поправки. В отличие от эмпирической температуры идеальная или абсолютная температура независима от выбора термометрического тела: при выборе любого термометрического тела получается одна и та же инвариантная температура – объективная характеристика теплового состояния тела.

На этом примере ясно виден путь, в результате которого научное мышление приходит от отягощенного большой долей субъективности определения свойств действительности непосредственно, в ощущении и восприятии, к их объективному определению в научном понятии. Переход к объективному познанию открывается для мышления благодаря опосредствованному определению свойств одного объекта через его взаимозависимость с другими (в данном случае через теплообмен между телом, температура которого измеряется, и термометрическим телом и через связь теплового состояния тела с его объемом и давлением). Для раскрытия этих закономерных связей между объектом познания и его свойствами необходимо, как мы видели, вскрыть явление в чистом виде, в абстракции от привходящих, несущественных внешних обстоятельств, так как лишь при этих условиях незамаскированно выступает закономерная взаимосвязь его сторон (давления, объема, температуры – в законах Бойля – Мариотта и Гей-Люссака).

Объективное определение любого свойства действительности, основанное на взаимоотношении объектов познания и их свойств, необходимо предполагает раскрытие взаимосвязи различных понятий (абсолютной, идеальной температуры и идеального газа и т. д.), как это видно из вышеприведенного примера определения теплового состояния тел. При этом, чтобы в одном пункте (в нашем примере – при определении теплового состояния тела) перейти от субъективного ощущения к объективному определению данного свойства объекта через взаимоотношение объектов и их свойств, необходимо, проанализировав целый круг взаимосвязанных явлений, определить каждое из них в соответствующих понятиях. Лишь в итоге всей этой работы научное мышление приходит к объективному познанию того или иного свойства реальности. При этом вместо одного непосредственного ощущения должна выступать целая система взаимосвязанных понятий и законов. Только через раскрывающиеся таким образом взаимосвязи объектов познания и их свойств можно объективно определить исходное явление.

В выявлении объективных свойств вещей, определяемых их взаимозависимостями, и самих этих взаимозависимостей существенную роль играет практика, приводящая вещи во взаимодействие.

Объективное мысленное определение явлений осуществляется, как мы видим, через опосредствованное определение объектов познания их взаимозависимостями друг от друга. Основой этого пути к объективности научного познания является то фундаментальное положение, что все явления в реальном мира находятся во взаимодействии, во взаимосвязи друг с другом. Каждое из них испытывает воздействие со стороны других, но при этом всякое внешнее воздействие реализуется через посредство внутренних, собственных свойств того явления, на которое оно оказывается, так что вызываемый им эффект является, собственно, продуктом взаимодействия. Внутренние, собственные свойства явления определяют тот круг воздействий, который ему адекватен (наподобие того, как свойства рецепторного аппарата выделяют определенный круг раздражителей, адекватных данному рецептору). В соответствии с этим во всеобщей взаимосвязи явлений мира выделяются особые специфические сферы взаимодействия. Решая свой основной – самый простой и вместе с тем самый фундаментальный – старый сократовский вопрос («что это есть?»), подхваченный и углубленный Аристотелем, научное мышление выделяет именно эти внутренние, собственные, существенные свойства явления. Для этого мышление путем анализа и абстракции вычленяет явление в чистом виде, преобразованном в результате отвлечения от внешних, привходящих обстоятельств, которые осложняют и маскируют его на чувственной поверхности действительности. Существенные свойства явления в таком чистом виде – это и есть реальное научное ядро того, что в философии было обозначено как «сущность». Между тем метафизика обособила сущность от явлений и противопоставила ее этим последним как якобы единственно, доподлинно «в себе» сущее. [166]

Явление в его отличие от сущности объявлялось лишенным какой бы то ни было реальности.

В противоположность метафизике феноменализм (позитивизм различных толков) признает только явления, лишенные сущности, т. е. того, что в них существенно, и тем самым разрывает явление и сущность, так же как метафизика, оборотной стороной которой он является. позитивистический феноменализм получает свое практическое выражение в понимании задач научного познания: они сводятся к описанию того, что наблюдается на поверхности явлений. Все результаты работы научной мысли, направленной на объяснение явлений, на раскрытие законов, выражающих их существенные взаимосвязи, позитивистический феноменализм объявляет фикцией, – подобно тому, как метафизика объявляет мнимой кажимостью явления, все то в них, что непосредственно не совпадает с их сущностью. Платформа, на которой метафизика и позитивистический феноменализм ведут вслепую свою борьбу, у них общая: как один, так и другой начинает с того, что разрывает «явление» и «сущность». Между тем именно эта их общая предпосылка неправомерна. Нельзя разорвать сущность и явление, обособив их друг от друга, так как сущность есть на самом деле не что иное, как существенное в явлении, т. е. как раз его собственное внутреннее содержание, раскрывающееся путем анализа и абстракции [167] . Вместе с тем не приходится и отождествлять сущность с явлением, пытаясь непосредственно подвести явление под сущность. [168]