Читать интересную книгу Сумма теологии. Том V - Фома Аквинский

С другой стороны, существуют такие нравственные добродетели, которые совершенствуют человека в отношении некоторого особого его состояния, например, великолепие и величавость, и коль скоро далеко не все имеют возможность упражняться в делах, связанных с такого рода добродетелями, то нет ничего несообразного в том, что человек, актуально не обладая навыками к таким добродетелям, [в полной мере] обладает другими нравственными добродетелями (это, по крайней мере, справедливо в тех случаях, когда речь идет о приобретенных добродетелях). Тем не менее, человек, обладающий остальными [(т.е. «общими»)] добродетелями, самым ближайшим образом в возможности обладает и этими [(т.е. «особыми»)]. В самом деле, когда [небогатый] человек посредством практических дел становится щедрым в малом, он, разбогатев, без особых усилий приобретает и навык к великолепию, что подобно тому, как геометру не составит труда посредством небольшого обучения приобрести научное знание в отношении некоторого умозаключения, которым он никогда прежде не обладал. Впрочем, в настоящем случае под обладанием вещью мы понимаем именно факт обладания ею, не забывая при этом высказывание Философа о том, что «не быть совсем чем-нибудь и не быть чем-нибудь вполне – это не одно и то же»[281].

Сказанное является ответом и на возражение 2.

Ответ на возражение 3. Умственные добродетели относятся к вещам, которые часто не имеют никакого отношения друг к другу, что очевидно в случае с различными науками и искусствами. Поэтому мы и не наблюдаем в них той взаимосвязи, которую должно усматривать в относящихся к взаимосвязанным страстям и деятельностям нравственных добродетелях. В самом деле, все страсти имеют свое начало в некоторых первичных страстях, а именно любви и ненависти, и свое завершение в некоторых других, а именно удовольствии и страдании. Подобным же образом и все относящиеся к нравственным добродетелям деятельности связаны со страстями и друг с другом. Следовательно, все нравственные добродетели подчинены одному общему им правилу рассудительности.

Впрочем, все умопостигаемые вещи связаны с первыми началами. И в этом отношении все умственные добродетели зависят от мышления начал точно так же, как рассудительность зависит от нравственных добродетелей. С другой стороны, универсальные начала, которые являются объектами добродетели мышления начал, не зависят от умозаключений, которые являются объектами других умственных добродетелей, равно как и нравственные добродетели не зависят от рассудительности, поскольку как желание приводит в движение разум, так и разум – желание, о чем уже было сказано (9, 1; 58, 5).

Ответ на возражение 4. То, к чему склоняют нравственные добродетели, выступает в качестве начала рассудительности, в то время как вещи, созданные искусством, являются не началами, а предметами искусства. Далее, очевидно, что хотя разум может быть правым в отношении одного вопроса и не правым в отношении другого, его никоим образом нельзя назвать правым разумом, если он не прав в отношении какого-либо начала. Так, если человек не понимает, что «целое больше своей части», то он не сможет постигнуть науку геометрии, поскольку в своих умозаключениях никогда не познает истины. Кроме того, «выполненные» вещи связаны друг с другом, а «сделанные» – нет.

Поэтому недостаток рассудительности в отношении одних выполняемых вещей сказывается и на других выполняемых вещах, тогда как в случае делаемых вещей подобного не происходит.

Раздел 2. МОГУТ ЛИ СУЩЕСТВОВАТЬ НРАВСТВЕННЫЕ ДОБРОДЕТЕЛИ БЕЗ ЛЮБВИ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что нравственные добродетели могут существовать без любви. В самом деле, известно, что всякая добродетель, за исключением любви, обща доброму и дурному, в то время как любовь может существовать только в добром. Следовательно, другие нравственные добродетели могут существовать без любви.

Возражение 2. Далее, как показано во второй [книге] «Этики», нравственные добродетели могут быть приобретены посредством человеческих действий[282], в то время как любовь нельзя обрести иначе, как только посредством излияния ее в нас, согласно сказанному [в Писании]: «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5:5). Следовательно, можно обладать другими добродетелями и без любви.

Возражение 3. Далее, нравственные добродетели взаимосвязаны в силу своей зависимости от рассудительности. Но любовь не зависит от рассудительности; в самом деле, она превыше всякой рассудительности, согласно сказанному [в Писании] о «превосходящей разумение любви Христовой» (Еф. 3:19). Следовательно, нравственные добродетели не связаны с любовью и могут существовать без нее.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Не любящий пребывает в смерти» (1 Ин. 3:14). Но духовная жизнь совершенствуется добродетелями, поскольку, как говорит Августин, именно благодаря им «мы живем праведно»[283]. Следовательно, они не могут существовать без любви к горнему.

Отвечаю: как уже было сказано (63, 2), посредством человеческих действий можно обрести нравственные добродетели в том случае, когда эти действия производят добрые дела, направленные к достижению не превосходящий естественные способности человека цели, и тогда приобретенные таким образом добродетели могут существовать без любви, как это можно видеть на примере многих язычников. В той же части, в какой производимые этими действиями добрые дела направлены к достижению сверхъестественной конечной цели, они связаны с добродетелями истинными и совершенными, которые не могут быть приобретены посредством человеческих действий, но только всеяны в нас Богом. И такие нравственные добродетели не могут существовать без любви. В самом деле, как уже было сказано (1; 58, 4), нравственные добродетели не могут существовать без рассудительности, а рассудительность [в свою очередь] не может существовать без нравственных добродетелей, поскольку последние правильно определяют человека к тем целям, которые служат отправной точкой для действия рассудительности. Далее, для безусловной правильности действия рассудительности в первую очередь необходима правильная расположенность человека к конечной цели, каковая является следствием любви, и в гораздо меньшей степени – правильная расположенность к другим целям, каковая является следствием нравственной добродетели, что подобно тому, как и в случае созерцательной деятельности для правоты разума наиболее необходимой является первая аксиома, а именно, что «противоположности не могут быть одновременно истинными». Поэтому ясно, что ни рассудительность не может быть всеянной [в нас] без любви, ни, следовательно, другие нравственные добродетели, поскольку они не могут существовать без рассудительности.

Это станет еще более очевидным, если вспомнить, что только всеянные добродетели являются совершенными и заслуживают того, чтобы называться добродетелями просто, поскольку они правильно определяют человека к конечной цели. А вот другие добродетели, а именно приобретенные, являются добродетелями не просто, а опосредованно, поскольку они правильно определяют человека в отношении конечной цели со стороны некоторого частного рода действий, а не просто в отношении конечной цели. Поэтому Августин в своей глоссе на слова: «Все, что не по вере – грех» (Рим. 14:23), говорит: «Кто не в состоянии познать истину, лишен истинной добродетели, даже если его поступки верны».

Ответ на возражение 1. Добродетели, о которых в данном случае идет речь, суть несовершенные добродетели, поскольку нравственная добродетель в своем совершенном состоянии «делает добрым того, кто обладает ею» и, следовательно, не может существовать в злом.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент справедлив в том случае, когда речь идет о приобретенной добродетели.

Ответ на возражение 3. Хотя любовь и превыше всякого знания и рассудительности, тем не менее, как уже было сказано, рассудительность зависит от любви и, следовательно, точно так же зависят от нее и все всеянные нравственные добродетели.

Раздел 3. МОЖЕТ ЛИ СУЩЕСТВОВАТЬ ЛЮБОВЬ БЕЗ НРАВСТВЕННОЙ ДОБРОДЕТЕЛИ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что любовь может существовать без нравственных добродетелей. В самом деле, когда для какой-то одной надобности достаточно чего-то одного, любое другое излишне. Но, как это явствует из сказанного [в Писании, а именно, что] «любовь долго терпит, милосердствует…» и т. д. (1 Кор. 13:4), для выполнения всех дел добродетели достаточно одной любви. Следовательно, похоже на то, что для имеющего любовь другие добродетели излишни.