сплошное восхищение, причём получала я его не только от мужчин, но и от их дам.
Крис с присущим ему ораторским мастерством первую половину ужина посвятил хвалебной оде в честь меня, вторая же половина также состояла из оглашения достоинств, но уже не моих, а присутствующих молодых и не очень молодых мужчин.
Что происходит, нетрудно догадаться — дядюшка жениха мне подыскивает. Только планам его не суждено сбыться: замуж я не стремлюсь, а если передумаю, обойдусь без посторонней помощи и кандидата выберу сама.
А сейчас извлеку для себя выгоду, рано или поздно Крис отпустит меня, и если хочу войти в достойное общество, то должна вести себя, как и подобает девушки моего положения — быть приветливой, мило улыбаться, охотно отвечать на вопросы, задавать свои. Чем я и собираюсь заниматься на протяжении всего вечера.
Хозяин замка и его гости вдоволь налакомились блюдами умелого повара, и под занавес оставалось лишь выпить кофе и разойтись. Створки дверей распахнулись, и чопорный лакей, низко поклонившись, пригласил всех пройти в малую гостиную. Пока кавалеры галантно усаживали своих великосветских дам, к Крису подошёл секретарь, и тот вынужденно, отойдя с ним в сторону, покинул гостей. Чем я незамедлительно и воспользовалась.
— Дорогой дядюшка, ты меня за дуру держишь! — с улыбкой на лице прошипела я.
— Таис, ты это о чем? — не отрывая взгляда от письма в руках, что дал ему секретарь, невинно бросил Крис.
— О том, что от этого ужина за версту несёт сватовством. Не смей никому ничего обещать, знай, ты мне не указ, а если успел договориться, то тебе и расхлёбывать.
Крис запрокинул голову и рассмеялся.
— Могу тебя заверить, у меня и в мыслях нет выдавать тебя замуж за одного из них, — бросив на гостей пренебрежительный взгляд, ответил маг.
Вижу, Крис сказал правду, и это настораживает, родственник что-то задумал, и я понятия не имею что, а ужин не сама цель, а прелюдия к ней.
— Крис, я знаю тебя лучше, чем кто-либо, тебе меня не одурачить.
— Таис, с чего ты взяла, что я хочу одурачить свою плоть и кровь, а? — приподняв моё лицо за подбородок, протянул Крис и оставил на моём лбу поцелуй.
Звук бьющейся посуды заставил нас с Крисом обернуться. Изрядно подвыпивший Эмин наткнулся на преграду в виде столика и, опрокинув его, завалился на пол сам.
— Нет, так больше не может продолжаться, надо немедленно решать вопрос с его пьянством, — тихо для себя сказал Крис. — Таис, уведи брата в его комнату, пусть проспится.
— Я ему не нянька, он мальчик взрослый, сам дойдёт, — фыркнула я.
— Мы семья, он позорит не только меня, — парировал Крис, и я нехотя отправилась спасать ситуацию.
Братец охотно покинул в моей компании гостиную, но как только мы оказались в коридоре, он уперся и наотрез без бутылки вина отказывался идти спать. Пришлось послать за вином и, маяча бутылкой перед Эмином, как приманкой, я всё же довела его до спальни. Открыв в комнату дверь, жестом предположила ему войти.
— Таис, ноги не держат, — простонал братец, и я, подставив плечо, помогла дойти ему до кровати. — Попалась, — довольно хохотнул братец и, повалив меня на постель, улёгся сверху, но тут же завывая от боли, он перекатился на спину. — Сволочь! — Эмин ухватился обеими руками за пах, и из его рта посыпались оскорбления. — Ты что о себе возомнила, тварь. Я тебе ещё покажу… Да ты у меня в ногах валяться будешь.
После продолжительной ванны, где я тщательно смыла воспоминания от рук мерзкого родственника, легла в постель и к удивлению тут же забылась сном.
Утро я начала с улыбки, сладко потянулась, пусть во сне, путь этого на самом деле ничего из увиденного мной и не было, но ночь я провела в компании Влада. Яркий красочный и необычайно реалистичный сон, что приснился мне, радовал и грел душу. Снилась мне тёплая ночь, под звёздным небом которой, мы с Владом держались за руки и молчаливо гуляли по берегу моря, а затем, уютно обнявшись, сидели на песке и слушали мягкую бесконечно длинную мелодию льющихся волн.
Тревожные крики во дворе заставили меня выбраться из кровати и подойти к окну. Отодвинув, задернутую шторку у меня округлились глаза. Атал, ловко спрыгнув с дракона, в сопровождении ещё троих стражей Арагона, уверенно направлялся к парадному входу.
Потерла глаза и, убедившись, что мне не привиделось, я лишь на минуту заскочила в ванную, впопыхах надела первое, что нашла в шкафу и выбежала из спальни.
Спросив у проходящего мимо слуги, где Крис, подошла к двери в большой зал для переговоров и приоткрыла дверь. Крис обернулся на скрип и кивком пригласил меня присоединиться к разговору. Встав позади восседающего на кресле Криса, я кусала губы, мучаясь вопросом, зачем же явился Атал.
— Говори, — рявкнул Крис.
— Славийский, тебе известно имя Баяр Гай? — спросил Атал.
— Ещё бы! Твой хозяин использует этого гнома как ширму, и через него ведёт свои дела на диких землях.
— Мне такие подробности не известны, — нагло соврал Атал, — Моему господину сообщили, что сегодня ночью твой сын играл в таверне с Баяром и проиграл. Но хуже всего, что он сделал крупную ставку, которую впоследствии не смог оплатить. По закону диких земель, теперь он раб Баяр Гая. Мой господин, на определённых условиях, готов вмешаться и помочь тебе вернуть наследника, — не скрывая злорадства, сообщил Атал.
Спина Криса выпрямилась, тело напряглось, он повернулся в мою сторону и тихо прохрипел.
— Найди Эмина.
Славийский нередко попадал в тупиковые ситуации, и как бы тяжело ему не приходилось, одно оставалось неизменным, он никогда не терял самообладание и не паниковал, но не сейчас. Арагон метко выбрал цель: у Криса нет слабых мест кроме безграничной отцовской любви.
Подняла всю стражу, Эмина искали долго и усердно, заглянув даже в самые потайные помещения, обыскали весь замок, но как я и предполагала, сына Славийского мы не нашли.
По всей видимости, братец решил повеселиться, дождался отъезда вчерашних гостей, пробрался в чей-то экипаж и незаметно покинул замок. Это единственное логическое объяснение его отсутствия: обо всех передвижениях разгульного сына тут же сообщают отцу.
Вернулась в зал ни с чем, и на немой вопрос Криса, ответила также беззвучно, мотнув головой.
Крис, сгорбив спину, низко склонился и, оперившись локтями о ноги, уставился в пол. Каждый новый вздох Славийского становился всё глубже и громче — плохой знак, его отчаянье перерождается в ярость. Крис, сжав кулаки до скрипа кожаных перчаток, угрожающе медленно поднялся с кресла