Читать интересную книгу Право на выбор - Михаил Логинов

— Надеюсь, ее не пытали?

— Что ты, чисто и изящно. Позвонили в звонок, оттуда голос молодой бабы — вы кто? Галактионович отвечает суровейшим голосом: главный прокурор центральной избирательной комиссии. Дверь открыли, вошла целая опергруппа, по бокам Гулин и Гречин, что уже выглядит страшно, там еще охрана, но главное, в центре Владимир Галактионович. А в квартире эта бабка, ну, кстати, не такая и бабка, шестьдесят три годика и ее дочка, которая и вовлекла мамашу в провокацию. Всего за три тысячи, но для них это просто, как если клад отыскали.

— А «катки» ее не охраняли?

— Ты будешь смеяться, но это все не смешно, а грустно и подтверждает великую технологическую мудрость: не умеешь довести до конца, не начинай. Эти болваны, после инцидента, записали с нею интервью, отвезли на вокзал, купили билет к родне, чтобы туда на неделю уехала. Но поезд только в четыре утра проходил, а бандитское сопровождение уехало в кабак. Ну а мать с дочуркой, не будь дурами — чего восемь часов на вокзале сидеть, тоже поехали домой, тем более, хотели посмотреть сериал «Скорая помощь». Наша скорая помощь к ним и приехала.

— И что с ней сделали?

— Конечно, могли бы использовать сюжеты этого сериала, которой шел, но мы же не звери. Просто Галактионович, своим профессиональным тоном, на полном серьезе рассказал, что по недавно принятому закону, зарегистрированные кандидаты в депутаты приравнены к государственным служащим и публичные акты насилия в отношении них, соответственно, приравнены к террористическому акту. Даже УПК в мягкой обложке показали — в него мы перед этим, лишнюю страницу вклеили. Ну, тут, конечно, без валидола не обошлось. Как же быть, что же делать? Бабы просто серые, ничего не понимают, как их Батька попользовал. Им Егорыч тут же объяснил: рассказать правду, тогда пойдете по амнистии. Тут же камеру в квартиру и интервью на час: как нанимали, сколько заплатили, кто инструктировал. Кстати, полезная информация — у Батьки новый спец появился, свой технолог. Он эту акцию и разработал. Бабоньки сперва дрожали, но когда поняли, что деньги у них не отберут, успокоились, даже в себя пришли.

— И чем все кончилось?

— Дальше довели до конца план противника: мамашу и дочку на вокзал, там оставили двоих наших, чтобы их поили чаем и кормили пирожными до отхода поезда. Ну, а с самого раннего утра, через нашу якобы нейтральную Белочкину, сообщили информацию Батьки: если сегодня вечером в эфир выйдет запланированный фильм «Кулаки Пиночета», то мы до дня выборов будем крутить по ТНК свой фильм: «Провокация», а заодно листовками разнесем всю эту историю по городу. Я думаю, премьеры сегодня не будет.

Глава 3 (вторая неделя)

Обойдемся без Уотергейта! Паруса — наши, ветер — вражеский. Они получат шоу! Экскурсии в «Диснейленд». Прорыв в Заречье. Злодеяния хулиганов Савушкина. Кулак под нос и они готовы. Признаки финала. Юный лорд уезжает в Бастилию. «Врежь меж рогов и тащи за рога». Поэт-бухгалтер. Гость для комплекта. Когда уйдет Антон? Появлене гиббонов. «Садись Ванечка».

— Егорыч, а если нам какой-нибудь Уотергейт организовать?

— В смысле, такой скандал, чтобы Батьку сняли с выборов?

Савушкин махнул рукой — какой ты непонятливый!

— Нет. Прослушать его штаб, так, чтобы узнать о чем он собирается со мной говорить на дебатах. Я уже думал попросить охрану, чтобы послушала, но Котелков с меня взял слово: никаких акций без его ведома.

— И правильно сделал. Ваня, ты вспомни, чем Уотергейт кончился. А главное, лично я представляю, о чем он будет с тобой говорить. Я проанализировал его три последние выступления, а также большое интервью. Магистральная линия выражена ясна, а учитывая некоторую доминантную девиантность его характера, с этой линии он не сойдет.

— Что за линия?

— Прежде всего, на рожон он не попрет. Сейчас в суде три наших заявления, все насчет «мошенника» и «барыги», поэтому он будет фильтровать базар. В начале, по крайней мере. Может, вообще обойдется без оскорблений. А напирать он будет на твою молодость и твою некомпетентность, вытекающую из этого. Похлопает тебя по плечу, ну не физически, за это можно и в морду, а на словах: да, уважаю тебя, Ванюша, производственник ты неплохой, приносишь городу пользу, но чтобы управлять целым городом опыта у тебя еще нет. Когда страной правили кто постарше, так были застойные или, верней сказать, застольные времена, жил народ неплохо, а потом пришли реформаторы в коротких штанишках, отодвинули стариков и все развалили. Нельзя нам в Ирхайске допустить повторение эксперимента, который стране так дорого обошелся. Ты еще подрасти, наберись опыта, тогда тебе можно будет доверить город на триста тысяч жителей.

— Егорыч, я просто заслушался. Ты не шутишь? Может вы и вправду, своими силами его подслушали?

— Нет. Это я попытался следовать его логике. С этой линии тебе его не сбить, поэтому, придется применить лобовой удар. Он тебе будет колоть глаза твой некомпетентностью, а ты его некомпетентностью прикончишь на месте. Причем, начнешь разговор так, чтобы его ошеломить и просто тащить за рога. Вот тебе папка с необходимыми материалами, придется этой ночью пожертвовать. Почитай также между встречами. Еще это обсудим.

— Почитаю.

— Читай внимательно, если покажется информации мало, звони, даже не мне, а Анатолию Уздечкину, он для тебя этот бэкграунд составлял. Для кампании эти дебаты будут ключевым событием — мы уже десять тысяч листовок подготовили с анонсом вашей поединка. За два дня их расклеят.

***

— Еще одна морока! Чего он с этими дебатами затеял?

За прошедшую неделю Батька чуть осунулся, зато опухлость на лице немножко отошла: Шурыгин удерживал его от водки целую неделю. Кроме этого, с Батькой произошла серьезная и полезная перемена: он перестал срываться по первому капризу, зато стал слушать собеседников. Он даже ограничился сердитым ворчанием, когда Леваневский буквально на пальцах разложил ему все ошибки, сделанные во время дебатов с Валенсой.

— А завтра ошибиться нельзя тем более. Противник анонсирует дебаты направо и налево; «Наше радио» четыре раза в час говорит о «поединке века».

— Кто эту хрень слушает? — буркнул Батька.

— Кто слушает не знаю, но я среди своих бойцов провел фокус-группу, — (термин позаимствованный у Леваневского) сказал Шурыгин. — Половина чего-то слышала о дебатах, хотя их никто не информировал. Слухи пошли.

— Они хотят собрать у телевизора весь электорат, ради какого-то шоу, — задумчиво сказал Леваневский. Если Батька и Шурыгин сидели в креслах, то Леваневский ходил по кабинету, как молодой революционный маршал по штабу. От него за три метра разило пряными духами и мятной жевачкой. — То ли он подготовил какой-то мощный компромат, то ли готовит акцию, не исключено, прямо в студии. Вряд ли будет обливать минералкой, хотя…

— Да я его прямо там и порву, вот и будет шоу!

— Не советую, — резко сказал Шурыгин. — Я кое-какие справочки навел, так вот, он в институте занимался тяжелой атлетикой без дураков. Так что, Юрий Петрович, не надо нам второго акта Мерлизонского балета. Некрасивый будет балет…

— А что, если нам, как сказал бы великий стратег Конфуций, поставить свои паруса под вражеский ветер. Они собирают толпу, пусть они и получат шоу. Но не в студии, за пределами. Представьте, этак в разгар дебатов, этот гусь перечисляет ваши старые грешки, а вы его прерываете и говорить: час назад взорван наш штаб. Или, еще лучше, возле нашего штаба задержана машина со взрывчаткой, из гаража фирмы Савушкина.

Наступило молчание.

— Сильный ход, — неожиданно сказал Батька. — Только смотри, не промахнись, как с той бабкой.

— С бабкой, по правде говоря, промахнулся не я. Я свой квадрат выдержал до конца, это ваши люди сплоховали. На этот раз, все поведу сам, до финальной точки.

Подумав, Леваневский продолжил.

— Конечно, насчет взрывчатки я пошутил. Это уже совсем нехорошие статьи пошли, как бы самим не попасть в тюрягу. Надо чего-нибудь полегче, но столь же громкое и звонкое. Маленький пожар, битые стекла… Подумаю. Николай Борисович, — к Шурыгину, — подготовьте пока что две группы: ребят для самой акции, и группу «Перуна» для силового прикрытия. А может и не прикрытия. Подумаю.

— Подумай, Феденька. Если все будет хорошо, в смысле и завтра, и двадцать пятого, будешь моим пресс-секретарем. Или еще какую-нибудь должность для тебя введу.

— Лучше наличными, — неожиданно резко ответил Леваневский.

***

— Бабоньки, я сама в это не верила. Думала, ну это просто реклама. А когда вместе с экскурсией на этот завод попала… Ну ладно, я-то хоть была подготовлена. Народ просто балдел. Причем треть была тех, кто уже по второму разу. Уходить не хотели, искали начальство и все один вопрос: можно ли к вам устроиться? Или, можно к вам мужа привести? Он, дурень, на рыбалке сутками, на этом проклятом «Катке» числится. Пусть у вас заработает.