еловые шишки, а сердце вырезано. В груди зияла дыра с кровавой каемкой.
— Дьявол! — плюнул кузнец. — Кому понадобилось пытать раба?
— Все таки гребцов не всех убили, — произнес Тион внимательно осматривая труп. — Некоторые из них добрались до берега.
— Ему вырезали глаза, когда он был еще живой, — сказал я, внимательно разглядывая увечья. — Слишком много крови на лице, она вытекала из сосудов, когда сердце еще было живо и нагнетало давление.
— Нужно держать ухо востро, тот, кто это сделал может быть неподалеку, — Тион огляделся. — Трава вокруг примята, здесь прошло несколько человек.
— Пираты? — спросил кузнец.
— Вряд ли, — ответил я, — Его распотрошили до того, как мы высадились на берег, иначе мы бы услышали. Пираты еще были на галере, да и сейчас скорее всего там, у них нет шлюпок. Не могли они нас опередить. Кто-то встретил несчастного на берегу, и этот кто-то опасен и конченый садюга.
— Зачем было сердце вырезать? — спросил Тион и тут же сам себе ответил, — Может, людоеды?
— Людоеды жрут все, не только сердце, — возразил Каллин. — Встречал я их в свое время в землях отшельников, когда Огата отправила меня в составе отряда искать могущественную ведьму, которая бы согласилась служить ей. В итоге я нашел развалину Велиана. До могущественной ведьмы он не дотягивает, но колдовать умеет…
— Ладно, — кивнул я. — Уходим по тихому. Та-а-к… В какой стороне запад?
— Нам туда! — махнул рукой Тион. — Пойдем вдоль берега, но из леса выходить не будем. На море пираты, а здесь нелюди. Надеюсь проскользнем…
Аккуратно, стараясь не шуметь и не хрустеть ветками, мы продирались сквозь лес. На лицо налипала паутина, колючки царапали ноги, ветки хлестали по голове. Так и хотелось выйти поближе к берегу на простор, но мы перебороли этот соблазн: на берегу мы будем как на ладони, видимы и из леса и со стороны моря.
Через несколько часов такого пути мы почти совсем выбились из сил.
— Все! Привал! — взяв на себя бремя командира, проговорил Каллин, когда мы вышли к прохладному ручью. — Не богу больше идти. Я воин, а не барсук, чтобы по чащобам лазить!
Мы возражать не стали, сами хотели предложить отдохнуть, но ждали, кто же из нас первый сдастся. Как и предполагали быстрее всех выдохся тяжеловес. С его комплекцией проще бревна таскать, чем по лесам бродить.
Прохладная вода ручья освежила и утолила жажду. Каллин засунул туда свою бородатую морду и фыркал, как тюлень. Рана Тиона продолжала кровоточить. Он морщился, но виду не показывал.
— Сильно болит? — спросил я.
— Ерунда, — отмахнулся он. — Хуже было бы, если бы это была нога.
Он наложил в повязку каких-то травок, но рана все-равно воспалилась. Если загноится и пойдет заражение, тогда - хана. Нужно срочно добираться до Уфарда и искать лекаря.
Бум! В ствол рядом стоящего дерева ударила стрела. Мы вскочили и схватились за оружие.
— Даже не думайте! — осек нас женский голос, и из-за дерева вышла воительница в кожаных обтягивающих доспехах с мечом на поясе. Шнуровка на ее груди натянулась под напором прелестей. Статная фигура, длинные (почти до пояса) черные косы и блеск синих глаз выдавали в ней силу и уверенность, которые сквозили в каждом ее движении.
Хороша чертовка! Подумал я, примеривая, в какое место метнуть ей кинжал: грудь жалко портить, живот — мучиться будет и сразу не умрет, голова — слишком лицо красивое, не как у местных девиц (может скулы слишком широкие?).
Я настолько увлекся незнакомкой, что не заметил как нас на прицел взяли несколько воинов с арбалетами. Дьявол! Сучка пришла не одна! Как мы их прощелкали? Совсем потеряли нюх от жажды и усталости. Обычно роль сторожевого пса у нас играл Тион, он первый чуял приближение врага, слышал шаги и подозрительные шорохи, а тут со своим ранением потерял чуйку, а мы с кузнецом расслабились.
Пятеро бородатых головорезов вооруженных арбалетами и короткими мечами обступили нас. На их грязных изрезанных шрамами лицах кривились ухмылки. Опять разбойники? На этот раз не морские, судя по замызганным кожаным доспехам и истоптанным сапогам явно сухопутные.
— Сложите оружие! — повысила голос чертовка. — Считаю до трех! Раз, два…
Хватит с меня плена, задолбался быть рабом! Я швырнул кинжал в воительницу и нырнул за дерево, отвлекая на себя арбалетчиков. Но те даже глазом не моргнули. Стрелы не полетели вслед за мной, как я ожидал. Я осторожно выглянул из-за дерева и замер от удивления. Мой кинжал висел в воздухе, направленный острием к горлу воительницы. Он застыл в воздухе, словно в куске льда. Девица улыбалась:
— Смелый поступок, но еще раз так сделаешь, и с вами произойдет это…
Мой кинжал развернулся и полетел в мою сторону. Твою мать, она ведьма! Я вновь нырнул за толстенную сосну. Дзинь! Кинжал впился в ствол с обратной стороны.
Я вышел из-за дерева, подняв руки! Каллина и Тиона уже скрутили веревками.
***
Сырость глубокой ямы отдавала прелой листвой и мхом. Над нашими головами решетка. Лагерь лесных разбойников оказался неподалеку от лесного ручья, получается, что мы сами пришли к ним в лапы.— У нас нет денег, лошадей и оружие не ахти, — недоумевал я, — Зачем они нас схватили?— Тот раб без глаз и без сердца, — задумчиво проговорил Тион, - Уверен, что это их рук дело. От нас им нужны не деньги?— Тогда что? — неприятный холодок пробежал по моей спине, много я видел отморозков на своем веку, но никак не привыкну…— Ими руководит ведьма, а ведьмы часто используют жертвоприношения и фетиши из частей человеческого тела.— Они вырежут нам сердца? — глаза Каллина вылезли из-под косматых бровей.Ни разу не видел здоровяка таким напуганным. Если бы ему сказали, что нам всем скоро отрубят головы, он бы и глазом не моргнул, а на такое реагировал… Никому не понравится, если будут сердце вырезать наживую…— Будем надеяться, что нет, — вздохнул Тион, поправляя пропитанную кровью повязку. — Вначале просто убьют.— Отставить пессимизм! — гаркнул я. — Вы воины или феечки придворные? Лучше думайте, как нам выбраться отсюда…— Слушаюсь, господин командующий, отставить пессимизм, — улыбнулся Тион, — Но чую, руки я лишусь прежде, чем головы. Если наоборот, то