Тагер открыл глаза. В окно било солнце. Телефон у кровати звенел, не умолкая. Тагер протянул руку и снял трубку.
Да, слушаю, — сказал он.
Тагер? — услышал он голос своего начальника.
Я.
Ты куда пропал?
Я… А что случилось? Сколько сейчас времени?
Тебя не было в управлении три недели. С тобой всё в порядке?
Как три недели! Я только вчера… Погодите. Что-то не так, — он всё ещё никак не мог проснуться окончательно. Срочно выезжай. Всё объяснишь на месте. У нас полный аврал. Эти слизни устроили настоящую атаку. Массированное наступление. Люди исчезают сотнями.
Хорошо, — Тагер положил трубку.
Он встал и почувствовал себя совершенно иначе. Словно с плеч его свалился тяжкий и осточертевший груз. Его вдруг на секунду кольнула догадка. Он побежал на кухню, раскрыл холодильник и вытащил полупустую банку солёных огурчиков. Сунув палец в раствор, он намочил одну фалангу и осторожно лизнул. Солёный рассол обжёг язык, словно табаско. Голова закружилась, и Тагер почувствовал тошноту. Боже, да у меня червяк в голове. Я точно знаю, он там, — понял он. — Но. Но я остался собой. И в то же время я стал другим. Но я — это я! Я понял. Я всё понял. Они не захватчики. Они просто… просто пытаются нам помочь. И теперь я знаю, что нужно делать!
Он выбросил банку в мусорное ведро и двинулся к двери. На улице была весна. Он вдохнул полной грудью, словно впервые дышал этим воздухом, словно впервые увидел мир. Этот прекрасный, солнечный май. ТМ
Мана[1]
Валерии ГВОЗДЕЙ
№ 12 (990) 2015
Встретились на улице мегаполиса два институтских приятеля.
Не виделись давно.
Оба в один год окончили факультет промышленного и гражданского строительства. Оба несколько лет поработали на стройках прорабами.
И вот так случилось, что возводимые ими здания оказались по соседству. Поговорили не раз, сходили «в гости» на объекты.
В конце недели, вечерком, устроились в кафе, за жизнь потолковать.
Сделав заказ, помолчали, глядя оценивающе друг на друга.
Первый из них цветущий, довольный жизнью, благодушный, а второй — тощий, нервный, задёрганный.
— У тебя на объекте порядка намного больше, — сказал тощий. — Стройка идёт быстрей. И вообще дела гораздо лучше… Но почему? Учились-то по одной программе, оценки получали одинаковые. Техника, материалы, в принципе, те же. В чём причина? Я просто не гожусь в прорабы?
— Не торопись с выводами. — Цветущий хитро прищурился. — Насколько я заметил, у тебя строительные роботы все российские. Ты ими доволен?
— Какой там! Обнаглели совсем! Требуют сокращения рабочего дня, улучшения бытовых условий, масел — лишь высшего качества, ремонта и профилактики — в специализированных мастерских. Норовят энергии при зарядке перебрать. Ну и пофилонить — как только от них отвернёшься. Неужели твои не так себя ведут?
— Совсем не так. Роботы у меня — таджики. Я с ними горя не знаю!.. Профилактика у них минимальная, смазка дешёвенькая, нетребовательны в обслуживании. Вкалывают — двадцать пять часов в сутки. И — никаких вредных привычек.
— Ух, ты. — пробормотал завистливо тощий.
— Я с российскими намаялся. Пока старший коллега не присоветовал — набрать таджиков.
Подошёл официант с подносом, выставил на стол закуски, водку, минеральную воду.
Приятели выпили по рюмочке, закусили.
— Тоже набирай таджиков, — порекомендовал цветущий. — Не пожалеешь. Я телефон дам. Как, что — научу, по старой памяти.
— Спасибо!.. — расцвёл тощий.
В ответ приятель назидательно воздел указательный палец:
— Россия, мана. ТМ
Ремонтная сага
Андрей АНИСИМОВ
№ 13 (991) 2015
Первый инженер Тельников ткнул пальцем в ремонтный перечень и бесцветным голосом прочёл:
— Блок НК-97.
— Сделано, — таким же бесцветным от усталости голосом ответил Роллинс.
— Угу. — Тельников вычеркнул строчку и зачитал следующую:
— Запорный клапан в распределительной системе бокса Д-16.
— Исправили, — откликнулся Синяткин.
— Угу, — снова буркнул Тельников и вычеркнул ещё одну строку. — Гравиараспределитель шестнадцатой палубы.
— Только оттуда, — снова взял слово Роллинс.
— Так вы его починили или нет? — спросил Тельников, подняв на астрофизика глаза.
— Починили, конечно, что б ему… — вяло ругнулся Роллинс. — Полдня возились.
— Угу, — Тельников вычеркнул и эту строчку и принялся что-то подсчитывать в своём списке.
— Двадцать три пункта, — подвёл он итог, — за сегодняшний день. И пятьдесят семь не закрытых. Плохо. Больше, чем оставалось вчера.
— Кто же виноват, что гордость нашего космического флота оказалась свежеспущенной рухлядью, которая разваливается быстрее, чем мы успеваем её чинить, — раздражённо бросил Синяткин.
— Ну-у, — протянул Тельников, — не такой он уж и свежий, наш «Странник». Считай, уже шесть с половиной лет в полёте.
— И без конца чинится. Рухлядь и есть. Тельников пробежался глазами по списку.
— «Странник» — это всё равно, что небольшой городок или, скажем, производственный комплекс. Работает огромное количество разных устройств, не важно каких, — стиральные машины это и кухонные автоматы, или станки, — рано или поздно что-то где-то обязательно сломается. И чем старее оборудование, тем больше к себе внимания.
— Это, отнюдь, не означает, что мы должны засыпать с отвёртками и ключами в руках, — огрызнулся Синяткин. — И это называется исследовательская экспедиция! Вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, мы с утра до ночи мечемся от кормы к носу и обратно, исправляя одну поломку за другой. И всё равно не успеваем сделать всего. Эти умники, которые проектировали корабль, они что, не знали, что нас ждёт?
— Может и не знали, — пожал плечами Тельников. — Считалось, что большинство узлов и агрегатов спокойно прослужит весь полёт, и сюда, и обратно. Видимо, ошиблись в расчётах.
— Халтурщики!
— Да нет. Просто никто никогда не проектировал такой огромный и сложный корабль, как «Странник». Опыта эксплуатации — никакого. Вот в чём вся причина.
— Зато теперь он у нас богатейший! — саркастично заметил Синяткин. Вмонтированный в стену динамик внутренней связи кашлянул и проскрипел плохо узнаваемым голосом капитана Шиндяпина:
— Экипажу собраться в кают-компании через полчаса. Бросайте всё и двигайте сюда. Есть разговор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});