подставного лица запросил о содержании упомянутых патентов и вуаля, — среди них обнаружились патенты русского изобретателя Лодыгина на использование в электрических лампочках нитей накаливания из вольфрама, платины и тантала, зарегистрированные в разных странах. Есть! В яблочко! Уже почти не сомневаясь в результате, Морган запросил о том, кому сейчас принадлежат права на американский патент. Оказалось, что совсем недавно правообладателем стала некая русская компания. Но не оставалось сомнений, что за этой компанией стоит тот самый Юрий Воронцов. Лихо! Похоже, вскоре этот русский, выжав все возможные профиты из танталовой нити накала, объявит о создании вольфрамовой. И снова заработает, играя на бирже.
Морган по-волчьи оскалился. Ничего-ничего, в этот раз он снова готов, и не намерен упустить своей доли пирога! Когда Фред понял намерения русского, он, опять же тайно, приказал отслеживать все объявления о назначенных Воронцовым пресс-конференциях. И вот сегодня с утра получил уведомление, что таковая назначена на ближайшую субботу. По выходным биржи закрыты, а значит, бума вокруг «вольфрамовых источников» стоит ожидать ровно через неделю.
Пора начинать действовать, а биржи Нью-Йорка подходят для этого как нельзя лучше!
Повенец, 3мая(15 мая) 1899 года, понедельник
— Подожди, что ты сказал⁈
— Я сказал, — преувеличенно чётко выговаривая слова, повторил Артузов, — что в прошлую субботу все работники, привезенные из Китая, потребовали выплатить им жалованье исключительно в серебряной монете! И отказались получать оное медью или ассигнациями. Что характерно, золотом брать тоже отказались. И так по всей стройке, не только здесь.
— И в чем причина?
Я нимало не сомневался, что Артузов уже разобрался, в чем дело, прежде чем идти с проблемой ко мне. Так и оказалось.
— Дело в том, что китайцы покупают еду и одежду только у своих же купцов. А те отказываются брать иные деньги, кроме серебра. И ссылаются на ваших приятелей, «дядюшку Вана» и Фань Джиана, мол, те распорядились.
Я скрипнул зубами. Вот подлянка-то. Мне разбираться некогда, сегодня должен уплыть в Питер, если не передумал в воскресенье прогреметь с «вольфрамовой нитью» и «новой лампой Воронцова». И передумывать поздно, механизм уже запущен, через неделю все будут играть на повышение.
Да и Кузьминский ждет. Как я и ожидал, моя Наталья Дмитриевна, осознав всю важность бензопилы, села ему на шею, и не слезала оттуда, требуя идей. Ну, он и выдал ей свою старую работу, в которой доказывал, что эффективность двигателей внутреннего сгорания зависит от степени сжатия воздушно-топливной смеси. Чем выше степень сжатия, тем большую мощность можно выжать с килограмма двигателя, и тем выше КПД, т.е. тем эффективнее используется топливо. А уменьшение веса двигатели и необходимого запаса топлива, мол, для этого агрегата — ключевое условие. Потому что те, которые можно было поднять и таскать, получались слишком маломощными, да и запаса топлива ненадолго хватает, а те, которые имели достаточную мощность, можно было использовать только стационарно. И порекомендовал поискать способ производства топлив, не склонных к детонации в смеси с воздухом.
И вот тут-то у меня в голове колокольчики и заиграли. На память пришли слова «октановое число», отражающие как раз эту способность, и способы его повышения. А вот это уже — «моя поляна», господа! Тут химия! Та, в которой я и сам не слаб, а за счет знаний из будущего могу порой и гениев этого времени за пояс заткнуть!
Ведь химия конца XX века — это не только лишняя сотня лет опытов. Это еще и теории, для создания которых требовалась уйма аппаратуры, здесь просто невозможной! Но уж если ты знаешь эту теорию, то использовать её можешь и тут. Ну, зачастую можешь! Везуха мне, блин! Один я тут такой!
Так что я намеревался Кузьминского «зарядить» на организацию моторных испытаний, измеряющих октановые числа различных топлив. А параллельно выпустить «хоть какую» бензопилу. С теми движками, что есть. Тяжелая будет, маломощная? Так оно и понятно! Ничего, пока мужиков поздоровее для работы с ней подберем. И опыт набирать будем прямо сейчас! Ведь времени нет, совсем нет времени, господа!
И опаздывать в столицу мне никак нельзя! Но и уплыть, оставив за спиной такую «бомбу», я не могу. Стройка встанет! А просто платить этим вымогателям серебром тоже не получится. Свободный обмен ассигнаций на золото, так же как и свободное хождение серебряного рубля были важнейшей частью реформы Витте. И если китайцы начнут «вымывать» из страны серебро и требовать себе исключительности, их просто вышибут отсюда! И правильно, в общем-то, сделают.
Но и ссориться с организацией Фаня я никак не мог. Рабочие нужны, а их пока еще только начали сюда завозить.
— Ты этих вымогателей пригласил? Молодец, зови их сюда. И да, вот еще что, — сказал я, слегка понизив голос, — До моего возвращения собери мне на них данные. Надо понять, чего еще от них можно ждать.
Из мемуаров Воронцова-Американца
'…Кузьминский саму идею моторных испытаний всячески одобрил, и даже не стал возражать, когда я ему образцы с разными соотношениями изооктана и гептана в качестве основы для градуирования шкалы предложил. Но вот энтузиазма заниматься этим самостоятельно не высказал. Ссылался на ухудшившееся здоровье, жаловался, что шестой десяток на исходе…
Но лёгкий намек на то, что я попрошу Наталью Дмитриевну помочь ему со здоровьем, тут же решил дело. Старый изобретатель грустно покряхтел и сказал, что возьмется за дело хоть с понедельника. Не за сами испытания, разумеется, а за разработку стенда для них. Ну а дальше, мол, уже не его вина, если я буду тянуть с оплатой или не смогу добиться быстрого изготовления.
Общение с прессой и мой доклад про блестящее будущее «вольфрамовых нитей накала» и новых «ламп Воронцова» прошел ожидаемо хорошо. Но вот когда я объяснил, что для изготовления вольфрамовых нитей моим методом нужен тантал, а главное, когда добавил, что «мистер Морган из САСШ любезно передал мне все имеющиеся у него запасы концентрата», так что я, фактически, монополист по танталу, зал загудел…'
Санкт-Петербург, 8 мая(20 мая) 1899 года, суббота
При этих словах зал мгновенно загудел. Приглашенные корреспонденты, особенно из Великих держав, перекрикивая друг друга, начали задавать вопросы.
— Мистер