и солидный облик, облачившись по большей части в пиджаки и фраки. Зато дамы, что называется, отрывались по полной: чуть ли не половин щеголяла в полноценных костюмах. Сиятельные графини и княжны, наследницы древних родов, перевоплощались в весьма фривольно одетых ведьмочек, русалок, игривых домовят женского пола или богатырей… богатырш. Впрочем, некоторые прошлись и по западной культуре, и даже по восточной: я насчитал не меньше четырех «самураев» в доспехах из папье-маше. А также оборотней, принцесс, вампирш в платьях, похожих на саваны…
В гостях у ее сиятельства графини собралась вся местная нечисть, будто Велесова Ночь решила заявиться в столицу на два с половиной месяца раньше положенного срока. И даже одетые в «штатское» девушки и почтенные дамы не сглаживали общее впечатление, а наоборот, только усиливали. Вряд ли хоть кто-то из них позволил бы себе заявиться в любой другой дом в платье с вырезом до самого верха бедра. Или с открытыми плечами и грудью… открытыми до такой степени.
Сегодня чуть ли не все присутствующие особы женского пола при выборе одежды прошли по самой грани между приличным и откровенно вульгарным, а некоторые и вовсе ее переступили — причем безо всякого стеснения. Пару раз в толпе даже мелькнуло что-то подозрительно похожее на мини-юбку… Впрочем, я вполне мог и ошибаться: от изобилия красок и обнаженной загорелой кожи рябило в глазах, и организм то и дело настойчиво напоминал, что юноше восемнадцати лет от роду вполне позволительно думать не только о работе.
Так что я пялился во все глаза. И сегодня это, похоже, никого не смущало: то ли шампанское, танцы и жара за окном уже сделали свое дело, то ли закрывающие лица маски сами по себе настраивали на игривый лад. Наверняка друзья, заклятые враги и просто близкие знакомые без труда узнавали друг друга по голосу, фигуре или манерам, однако подгулявшей знати вполне хватало и иллюзии анонимности, чтобы позволять себе куда больше обычного.
И, похоже, сегодня вина, закуски, танцы и буквально витающий в воздухе ненавязчивый аромат порока интересовали гостей куда больше, чем нескончаемые интриги и политические дрязги. Может, в самом начале обстановка была и попрохладнее, но с каждой минутой напряжение падало. Настолько, что прислуга на входе даже не просила меня сдать оружие… Впрочем, вряд ли это имело бы хоть какой-то смысл: примерно треть здесь присутствующих и без револьверов или кинжалов стоили роты солдат, а с полдюжины человек, по слухам, обладали разрушительным потенциалом на уровне бронепалубного крейсера.
И даже эти титаны просто отплясывали или воздавали должное столу, перестав даже выискивать взглядом недругов и оппонентов. То ли дело было в каком-то особенном Таланте Воронцовой, то ли ее авторитет сам по себе являлся гарантом спокойствия. В конце концов, она единственная позволила себе не отменить маскарад в те дни, когда Петербург все больше напоминал уже готовую взорваться пороховую бочку.
А это определенно чего-то да стоило. Светская львица, самоназванная королева подобных аристократических сборищ знала свое дело. Видимо, за эту странную власть колдун и завербовал ее в свою «команду». И, похоже, далеко не на самое последнее место: трое из пяти ближайших последователей уже так или иначе оказались в могиле, Сумароков «засветился» по полной и принял роль ударного инструмента, а об участии ее сиятельства в заговоре знали всего от силы пять-шесть человек, включая самого императора Александра.
Пять-шесть с нашей стороны, конечно же. О количестве сторонников, приспешников, сочувствующих и просто знакомых колдуна в этом зале я пока мог только догадываться. Так что для начала просто осматривался, прихватив с подноса бокал с шампанским и пару бутербродов.
И пока различил в цветастой, шумной и веселой толпе только своих. Геловани, как и почти всегда, облачился в черное с головы до ног, и только маску почему-то выбрал то ли выкрашенную под металл, то ли и правда сделанную из слегка схваченного ржавчиной куска железа с двумя узкими прорезями. Нижняя часть чуть выступала вперед этаким клювом, по форме напоминавшем собственный нос его сиятельства. Разве что увеличенным примерно втрое, чтобы не мешать обладателю пить и закусывать. Геловани как раз лихо засовывал под железку бокал, не забыв, впрочем, незаметно отсалютовать мне.
За его спиной маячили несколько силуэтов в грошовых якобы венецианских полумасках. Скучные и настолько одинаковые, что не заподозрил бы в них жандармов или агентов из тайного сыска разве что слепой. Наверняка в зале их в общей сложности набралось дюжины полторы-две, и все до единого приглядывали за Иваном.
Его высочество, как и Геловани, выбрал строгий облик, и разве что маску надел чуть поярче: темно серую, под цвет костюма, но с глазницами, обведенными ярко-оранжевым, с желтыми прожилками. Огненные краски явно намекали на родовой Талант, причем намекали ярко, показушно и, пожалуй, даже безыскусно, если не сказать — пошло.
Впрочем, чья бы корова… Сам я за неимением ни фантазии, ни желания как-то заморачиваться с выбором, прихватил с собой купленную буквально за углом полумаску в виде клыкастой волчьей морды. Нацепил ее уже на лестнице и теперь отчаянно ждал, когда это уродство из папье-маше можно будет наконец снять и…
— Какой интересный облик, сударь… Скромно, но, должна признать, не без изыска.
Женщина в черном платье появилась передо мной буквально из ниоткуда. Во всяком случае, я так и не успел заметить, как она шагнула из-за широких спин снующих туда-сюда официантов и вдруг оказалась так близко, что еще немного — и это стало бы неприличным.
— Какие уж тут изыски, сударыня. — Я улыбнулся и легонько щелкнул пальцем по торчавшему где-то на уровне скулы волчьему клыку. — Должен признаться, я готовился к этому великолепию не слишком-то ответственно.
— И тем не менее вы готовы куда лучше многих, — усмехнулась незнакомка. — Кто угодно может напялить на себя костюм и фальшивую личину из золота или венецианского стекла. Меня же всегда интересовало то, что скрывается под ними.
Сама моя таинственная визави, впрочем, тоже облачилась на бал без