Читать интересную книгу Слово авторитета - Евгений Сухов

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — вспылил Захар, оттолкнув его руки. — С какой стати мне говорить о нем ментам?

— Кому как не тебе? — наседал Гарик. — Он был наш дружбан, мы его знали несколько лет, а для тебя он никто. И когда менты сюда приперлись, ты и шепнул им, что он каким-то боком с Карасем связан!

— Мне эти твои распасовки до фени, я их не собираюсь крыть. А к красноперым я в жизни не попрусь, у меня с ними особый счет.

— А ты докажи! — сграбастал в кулак куртку Захара Гарик.

— На хрена мне доказывать то, чего я не делал, — рывком сорвал захват Маркелов.

Ворона сделал несколько шагов и проговорил, не скрывая агрессии;

— Гарик, ну ты, право, сущий джентльмен. С твоими манерами не в разборках участвовать, а в парламенте заседать. Пару раз по зубам — это не мордобой, а обыкновенная профилактика.

Маркелов напрягся. В правом кармане у него лежал перочинный нож. Лезвие крохотное, удобное для того, чтобы нарезать колбасу, но вполне годится, чтобы выиграть несколько важных секунд.

Неожиданно дверь широко распахнулась. В дверях стоял рассерженный Федосеев.

— Ну, чего вы тут раздухарились? Марш на место! Вам неприятностей, что ли, не хватает? — и, строго посмотрев на Гарика, добавил:

— Ты волчару-то из себя не строй, не на того напал, чтобы глазками сверлить! А ну марш на свои места, пока не выпер вас всех к ядреной матери!

Гарик, отвернувшись, вышел первым, за ним, бросая, сердитые взгляды в сторону Маркелова, последовали остальные.

— Ну что тут у вас произошло? — спросил участливо Федосеев.

— Батя, я даже сам не очень понял, о чем базар был, взволнованно заговорил Маркелов. — Они говорят, будто я легавых на покойного Павла навел.

— Это как? — не понял Федосеев.

— А вот так, батя, будто бы я нашептал ментам, что покойный Паша навел Карася на «стволы».

— Ладно, — махнул рукой Иван Степанович. — Слушай ты их больше, — и, повернувшись в двери, добавил:

— Работай, как прежде, и ни о чем не думай, а с ними я сейчас переговорю. Будут знать, как не по делу языками чесать. За такое дело можно по всей строгости спросить Сам-то ты что об этом думаешь?

— Пусть живут, — отмахнулся Захар, — только чтобы в следующий раз такого базара не возникло. А то ведь я парень впечатлительный, могу и обидеться.

— Передам.

— Батя, — заставил Маркелов обернуться Федосеева у самого порога. — Спасибо, что выручил, а то не знаю, чем могло бы закончиться.

— Ладно, — невесело отмахнулся Иван Степанович, сочтемся как-нибудь.

***

Половцев посмотрел на часы. До обговоренного времени оставалось две минуты.

— В общем, так, — посмотрел он на примолкших собровцев. — Все как обычно. Первым идешь ты, Иван, — ткнул он пальцем в парня весом не менее ста двадцати килограммов. — Вы вваливаетесь следом, — посмотрел он на сидящих рядом двух долговязых парней. — И чтобы без всяких этих ковбойских штучек. Чем меньше пальбы, тем лучше. Малейшее сопротивление гасить на корню. Не мне вас учить, как это делается — прикладом под дых и «браслеты» на руки. Если окажется сильно непонятливым, можно смазать по роже. — Евгений вытащил из кармана фотографию и показал ее всем:

— Вот это наш сотрудник, прошу его не спутать… Итак… — Половцев посмотрел на часы.

Неожиданно калитка распахнулась, и из нее вышел Маркелов. Он постоял немного у ворот, пригладил волосы (условный знак, что все в порядке) и двинулся к своей машине. Зачем-то снял ее с сигнализации, заглянул в салон, чего-то выискивая, и, не обнаружив, хлопнул дверцей.

— Отбой! — сорвал Половцев маску с лица. — Сегодня не наш день.

Глава 23.

СПОСОБЕН ЛИ ОН НА УБИЙСТВО?

Полковник Крылов недолюбливал доктора Лукина, однако свое отношение к нему не показывал даже взглядом. Несмотря на многочисленные «закидоны», тот был отличный специалист, каких, быть может, по всей Москве наберется всего лишь малая горсточка.

Впрочем, психолог, наверное, и не может быть другим. Легкая паранойя в их среде всегда в порядке вещей.

Доктор Лукин считал себя абсолютно гражданским человеком, хоть и носил погоны, а потому не обременял себя такими условностями, как прогибание в присутствии начальства. И вообще, он, похоже, не делал никакой разницы между больными и коллегами.

Вошел он, как всегда, без стука, в тот самый момент, когда его не особенно-то и ждали. Наивно было бы полагать, что доктора можно было выпроводить из кабинета, сославшись на неотложные дела.

Разумеется, здоровался он тоже нечасто. И вообще, к приветствию доктор Лукин относился как к чему-то совершенно необязательному, как к некоему изжившему ритуалу, которому самое место на свалке прочих ненужных условностей.

Полковник Крылов снял очки, отложил в сторону палку с документами и стал ждать. Присесть он не предлагал, Лукин и сам выберет место, где ему особенно комфортно.

— Как вы и просили, я составил психологические портреты.

— Так, очень интересно.

Лукин громко придвинул к себе стоявший рядом стул, небрежно бросил на стол папку и грузно сел, трубно высморкавшись в измятый платок.

— Начну с Юрия Геннадиевича Хацкевича. Между собой вохровцы зовут его Гарик. Сильной личностью его назвать трудно, но он неглуп, любит поверховодить в компании, но так же охотно подчиняется, если чувствует, что ему противостоит достойная кандидатура. Умеет действовать словом, но в случае нужды способен применить силу. Если говорить о главном, способен ли он совершить такое дерзкое преступление, как ограбление, да еще с убийством? Не думаю. Съездить кому-то по роже — это он мастер, но вот убийство, это не по его части.

Доктор Лукин говорил неторопливо, слегка растягивая слова, что придавало каждой его фразе особую значимость, казалось, что о людях он знает буквально все.

— Так, дальше, — качнул головой полковник.

— Второй, которого я бы выделил, так это Воронов Илья Борисович. Или просто Ворона, как зовут его сослуживцы. Делает вид, что не обижается на свое прозвище, но в действительности это не так. Обидчив, имеет массу комплексов, от которых ему не избавиться за всю жизнь. Может быть коварным, но умом не блещет.

Насколько я понимаю, преступление выполнено очень грамотно и умно. Это не по его части.

— Хорошо, оставим психологические портреты всех сотрудников, скажите конкретно, кто мог быть замешан в этом деле?

— Что ж, хорошо. Честно говоря, прежде чем знакомиться с делами сотрудников, я составил психологический портрет предполагаемого преступника.

Так вот, по моему мнению, здесь замешан человек из охраны. И он наверняка должен быть старожилом. Уважаемым человеком в коллективе, пользующимся доверием. Очень осторожным, если никак не обнаружил себя прежде. Очень умным, судя по тому, как прошла операция, и, конечно же, необыкновенно хладнокровным.

— С чего вы так решили? — не удержался от вопроса полковник.

— Все очень просто. Он почти каждый день глаза в глаза должен был встречаться со своими сослуживцами и обязан был не выдать своих каких-то переживаний. Не исключено, что этот человек обладает большими связями в криминальном мире… Этот человек должен как-то располагать к себе, иначе ему не заручиться доверием людей, втянутых в это преступление.

Манера доктора Лукина растягивать слова раздражала полковника Крылова.

Возможно, он и сам в это время подвергался какому-то психологическому тесту, но приходилось делать вид, что ничего не происходит. Все-таки доктор Лукин в своем деле был незаменим.

— Очень любопытно. И кто же подходит под этот ваш портрет?

— Я составил этот предполагаемый образ, отложил его в сторонку и позабыл о нем на время. А потом взялся составлять психологические портреты других работников охраны…Так вот я что вам скажу, — голос Лукина слегка подсел, — когда я сопоставил их между собой, то обнаружил, что портрет Ивана Степановича Федосеева полностью совпал с портретом предполагаемого преступника.

Глубокой задумчивостью полковник Крылов попытался скрыть подступившее волнение. Как бы там ни было, но выводы эксперта полностью соответствовали его личным ощущениям.

— Так, значит, вы считаете, что прямо или косвенно в этом деле замешан Федосеев?

Ладони Крылова сцепились в замок, так он поступал всегда, когда волнение подбиралось к двенадцатибалльной отметке. Хотя внешне это никак не проявлялось, вот разве что его глаза начинали блестеть больше обычного.

— Считать и утверждать должны вы, — спокойно заметил доктор Лукин, чуть пожав плечами, — а мое дело — психология людей, важно понять, чем они живут.

— Вы не сказали еще одного.

— Что именно?

— Способен ли он на убийство? В этот раз Лукин задумался глубоко.

Похоже, что неожиданный вопрос застал его врасплох.

— Федосеев пытается играть роль своего парня, и, судя по тому, как к нему относятся, это ему удается в полной мере. Он умеет отлично ладить с людьми, к каждому из них находит ключик. И в то же время он никогда не раскрывается целиком. Я бы назвал его — человек в себе! А следовательно, в какой-то мере он непредсказуем. Не исключаю того, что он мог кого-то подговорить на убийство, но чтобы совершить самому? Для этого нужно слишком богатое воображение. Вы удовлетворены?