Дрезденом оцениваются разными источниками в 20 000–28 000 человек. Из 12 000–15 000 пленных большую часть составили австрийцы. Русских выбыло из строя около 1300 человек.
Был смертельно ранен и генерал Моро, находившийся рядом с императором Александром. Этот бывший герой Франции и соперник Наполеона, обвиненный им в участии в заговоре и изгнанный в США, в 1813 году вернулся в Европу и стал советником при главной квартире союзных монархов. Под Дрезденом, согласно легенде, Наполеон увидел своего личного врага в подзорную трубу, а потом сам навел орудие. Ядро оторвало Моро правую ногу, прошло навылет через лошадь и сильно ранило левую голень. Истекающего кровью генерала отнесли в деревню Каиц, где ему ампутировали обе ноги, а через две недели после операции он скончался. Кстати, похоронили Моро в Санкт-Петербурге в католической церкви Святой Екатерины.
Отступление началось поздно вечером.
Генерал Марбо в своих «Мемуарах» потом написал: «Дождь парализовал огонь пехоты обеих армий и намного замедлил движение кавалерии, поэтому основную роль в сражении сыграла артиллерия, особенно французская. Принимая во внимание большую трудность передвижения по земле, промокшей от проливных дождей, Наполеон приказал вдвое увеличить число лошадей, тащивших орудия, за счет тех лошадей, которых быстро выпрягли из повозок администрации, находившихся в безопасности в городе Дрездене. Поэтому наши орудия нанесли противнику большой урон».
По оценкам этого генерала, в первый день сражения «враг потерял 5000 человек убитыми и ранеными и 3000 солдат были взяты в плен. С французской стороны было убито и ранено 2500 человек, среди них 5 генералов». Во второй день «неприятель оставил на поле битвы 18 знамен, 26 пушек и 40 тысяч человек, из которых 20 тысяч были взяты в плен. Главные потери понесла австрийская пехота, потерявшая двух генералов убитыми, трех ранеными и двух захваченными в плен»[158].
Потери французов под Дрезденом составили не более 10 000 человек (по некоторым оценкам, от 9000 до 12 000 человек). При этом выбыли из строя 15 генералов и около 600 офицеров. И стало казаться, что миф о непобедимости Наполеона снова жив.
Генерал М. И. Богданович пишет: «Наполеон справедливо гордился своим успехом. Ему помогли много ошибки его противников, но тем не менее изумительна победа, одержанная им над союзниками, имевшими полуторный перевес силы; у Наполеона было только до двадцати пяти тысяч человек кавалерии, а у союзников до сорока тысяч; войска его состояли почти исключительно из конскриптов [новобранцев – Авт.]; напротив того, союзники имели в рядах своих много старых солдата; превосходство в артиллерии также было на их стороне. Но все эти преимущества не могли вознаградить недостатка в единоначалии, в быстроте общего соображения и исполнения действий»[159].
Французский военный историк Анри Лашук оценивает итоги сражения при Дрездене следующим образом: «Все французские войска, воодушевленные присутствием Наполеона, проявили себя при Дрездене самым лучшим образом… Увы, замечательная победа при Дрездене, эта новая демонстрация полководческого искусства Наполеона, была в значительной степени сведена на нет неудачами других военачальников, командовавших отдельными группировками Великой армии в Германии»[160].
* * *
После этого расстроенные войска союзников стали отступать на юг, в сторону Богемии. Целью князя Шварценберга, естественно, было прикрытие направления на Вену. Барклаю-де-Толли со всеми бывшими у него войсками было предписано отступить к Теплицу.
Увидев это, Наполеон решил, что его корпус под командованием генерала Вандама успеет опередить русских и пруссаков и атаковать их с тыла.
При успешном выполнении Вандамом поставленной перед ним задачи для союзных войск могла сложиться крайне опасная и даже критическая ситуация. Но на пути корпуса Вандама (а у него было около 35 000 человек) близ местечка Кульм, что в сорока километрах к югу от Дрездена, оказался 10-тысячный отряд под командованием графа А. И. Остерман-Толстого.
А вечером 17 (29) августа к Кульму подошел М. Б. Барклай-де-Толли и принял личное начальство над всеми находившимися там союзными войсками. Медлительность австрийцев его просто бесила. Он писал императору Александру: «Князь Шварценберг хочет совершенно раздробить армию вашу <…> Ежели случится несчастие, то нам собраться не можно будет и подкрепить себя некем. Против Наполеона надобно действовать массами, а не растянуто»[161].
Тем не менее, под Кульмом русские действовали отменно, а граф Остерман-Толстой «решительностью своею стяжал бессмертие». Ему помог и генерал фон Клейст, который, пытаясь спастись от преследовавшего его маршала Сен-Сира, неожиданно наткнулся на войска Вандама в самый острый момент его боя с графом Остерманом-Толстым.
В результате, 18 (30) августа французский корпус был совершенно разбит: примерно 12 000–13 000 человек были взяты в плен, в том числе пять генералов и сам Вандам, и с ними 84 орудия, несколько знамен, 200 зарядных ящиков и весь обоз.
В лагере союзников ликовали. Как совершенно справедливо считают многие историки, Кульмское сражение решительно положило конец успехам Наполеона в 1813 году.
* * *
Силы союзников стягивались под Лейпциг по частям. Первыми подошли Силезская армия Блюхера и Богемская армия князя Шварценберга. В ходе сражения подтянулись Северная армия кронпринца Бернадота, а также немалое количество иных войск. Всего союзная армия насчитывала более 300 000 человек, из которых 127 000 составляли русские, 89 000 – австрийцы, 72 000 – пруссаки и 18 000 – шведы.
У Наполеона под Лейпцигом было девять пехотных корпусов (более 120 000 человек), императорская гвардия (около 42 000 человек), пять кавалерийских корпусов (до 24 000 человек) и гарнизон города Лейпцига (около 4000 человек). Итого: около 190 000 человек.
По количеству орудий Наполеон также существенно уступал союзникам: у него их имелось в наличии 717, а у союзников – 893.
Сражение под Лейпцигом стало одной из величайших битв эпохи наполеоновских войн, и оно вошло в историю под названием «Битва народов».
Историк К. К. Абаза пишет: «За исключением турок, все народы Европы послали детей своих на Лейпцигское поле <…> Войсками руководили лучшие вожди того времени. Как участники или свидетели боя были три императора: Александр, Франц и Наполеон; три короля: Фридрих-Вильгельм Прусский, Мюрат, король Неаполитанский, и Фридрих-Август, король Саксонский <…> Ни одна битва не представляла ничего подобного: одна половина Европы стояла против другой, но из-за чего? Из-за ненасытного честолюбия, безмерной жажды власти одного человека. В первый день боя силы противников были почти равны до 200 тысяч у каждого, но союзники с часу на час ожидали сильных подкреплений; еще не подошла Северная армия, ждали армию из Польши. Зато французы имели перевес в другом: они подчинялись единой власти самого талантливого со времен Ганнибала вождя, тогда как союзники, раскинутые вокруг Лейпцига на десятки верст, подчинялись отдельным начальникам»[162].