Читать интересную книгу Панихида - Алан Фостер

— Вам это не удастся, если вы не зададите нужные вопросы тем, кому следует.— Мэллори закрыл глаза и поглубже ушел в подушки.

Цзе нащупала пульс на его запястье, не доверяя машинам.

— Достаточно. Он совсем недавно пребывал в коме, и мы уже превысили предел его сил.

— Медсестра Цзе права,— поддержал ее Чимбу.— Нам пора уйти, чтобы он мог отдохнуть.

— Когда мы снова сможем поговорить с ним? — спросил Ротенбург. Несмотря на профессиональный скептицизм, его заинтересовал этот человек.

— Не ранее чем завтра.— Чимбу начал потихоньку выпроваживать всех из комнаты, словно он был заботливым отцом, а остальные — его детьми.— Если вы не желаете иметь дело с разумом, который начнет выкидывать разные фортели, дайте нашему пациенту отдохнуть. Если его состояние продолжит улучшаться, вы сможете снова поговорить с ним завтра — с его личного согласия.

— Может, отдохнув, он вспомнит что-нибудь еще,— пробормотал Ротенбург, выходя в коридор.

— Например, кто на самом деле совершал все эти зверства?— спросила Надуровина, идя рядом с ним по коридору.

— Значит, вы не верите рассказу Мэллори? — спросил Ротенбург, машинально отдавая честь двум охранникам, которые стояли на посту в дальнем конце прохода.

— Я не знаю. Пайтары — убийцы? Да еще с такой странной мотивацией? Может, мы имеем дело со следствием негативного сексуального опыта или детских комплексов пациента. Я не нашла в его медицинской карте ничего подобного, но это не значит, что где-то в глубинах его памяти не скрывается нечто неизвестное.

Они вошли в лифт и встали лицом к дверям.

— Это не означает, что он лжет. Вопрос в том, видел ли он на самом деле то, о чем говорит, или это является правдой лишь для его травмированного сознания.

— Потому Бури-Ип и сказал, что правительство не может пойти на конфликт с пайтарами,— согласился с ней Ротенбург.

— Знаю. Мы тоже не можем так поступить. Если не будет соответствующего приказа сверху, которого, очевидно, не последует. Начиная с самого первого контакта с пайтарами люди просто без ума от них.

Ротенбург понимающе кивнул.

— У моей жены есть два костюма, в которых использованы дизайнерские идеи пайтаров. Сама идея, что пайтары способны убить хоть одного человека, будет просто смешна для нее, не говоря уже о сотнях тысяч убитых. Если мы бросим такое обвинение, в политике начнется сумасшедший дом. Рухнут многие карьеры, или, по крайней мере, исчезнет всякая возможность получить повышение. Тут Бури-Ип очень хорошо понимает всю напряженность ситуации. Подобная конфронтация вполне может закончиться отставкой правительства.

— Согласна. Ни правительство, ни военные не могут пойти на открытый конфликте пайтарами. Зато может кое-кто другой.

— Кто другой? — налице Ротенбурга появилось полнейшее недоумение.— Кто же, хотя бы гипотетически…— он не договорил.— Если вы думаете именно то, о чем думаю я, то вы рискуете.

Надуровина не улыбнулась. В данный момент все ее поведение, как и мысли, подчинялись четкому порядку.

— Признайтесь, Эрхард, у вас никогда не возникало желания, например, когда вы видели что-то подобное по трехмерке, раз в жизни поставить миллион на один бросок кубика или на один поворот магического кристалла?

Они вышли из лифта и двинулись по главному коридору госпиталя, забитому снующими туда-сюда медсестрами, врачами и обслуживающим персоналом. Все уже привыкли к проходящим здесь то и дело офицерам, и мало кто обращал на них внимание.

— Мы можем потерять его,— ответил Ротенбург.— Даже если пайтары виновны только в его воображении, шок будет слишком сильным. Воображение может убить человека с не меньшим успехом, чем нечто реальное.

— Я поговорю об этом с Чимбу. В соседней палате можно оставить дежурить персонал, готовый вмешаться в любую минуту.

— А что насчет пайтаров? Почему вы думаете, что хотя бы один из них захочет увидеть Мэллори?

Полковник скривила губы.

— Они просто не могут отказаться. Будет просто смешно, если при всем их сострадании к трагедии Привала они откажутся выказать свою глубочайшую симпатию к единственному выжившему. Любого из них, кто согласится почтить своим визитом нашего пациента, следует проверить с ног до головы на малейшую потенциальную угрозу, прежде чем он подлетит к острову ближе чем на сто километров. Тем более сканирование должно продолжаться, когда он прибудет в госпиталь. И максимум внимания следует проявить в процессе непосредственного общения с мистером Мэллори.

— Даже в этом случае,— счел нужным заметить Ротенбург,— специально нанятые убийцы найдут способ добраться до него.

— Тогда мы получим ответ на наш вопрос, пусть и косвенный, не так ли? — ответила Надуровина, понимающе кивнув.

Ротенбург даже не знал, что ответить на это исполненное холодной расчетливости заявление.

— Но я не думаю, что до этого дойдет,— продолжала она.— Пайтары, скорее всего, догадаются, что мы их прощупываем. Если, как убеждает нас Мэллори, они виновны, то пойдут на любую проверку с готовностью, поскольку будут считать, что таким образом смогут снять с себя подозрения. Если же они невиновны и их участие в зверствах на Аргусе-5 — лишь плод больного воображения мистера Мэллори, не случится ничего плохого.

— С отношениями междулюдьми и пайтарами — возможно. А как насчет нашего пациента? — спросил Ротенбург.

— Пришло время бросить кубик, Эрхард.

Он тонко улыбнулся коллеге.

— Очень просто так говорить, когда ставкой является не твой рассудок, а чужой.

Замечание явно задело ее.

— Что бы вы там ни думали, я не без колебаний пришла к такому решению, и рекомендовать его в качестве плана операции мне будет не так-то легко, майор. Я подозреваю, что мистер Мэллори — наша единственная ниточка, потянув за которую, мы имеем шанс узнать, что же все-таки произошло на Привале. И я ничуть не больше вас или кого угодно другого хочу, чтобы только начавшая крепнуть нить его связи с реальностью оборвалась. Но я здесь старший по званию, и спрашивать за все будут с меня. От меня требуют не предположений или стройных гипотез, а четких ответов. Что бы ни произошло, когда мы поставим мистера Мэллори лицом к лицу с его страхами, какими бы ни оказались последствия — за все придется отвечать мне. Я готова рискнуть.

— Опять же и ставку тоже заберете вы,— парировал Ротенбург, не давая коллеге и начальнице увильнуть.— Что касается первых впечатлений, Мэллори определенно начинает мне нравиться.

— На карту поставлено не его человеческое обаяние. С этой точки зрения он мне тоже понравился. Но по сравнению с возможностью разгадки страшной тайны ни его, ни моя, ни ваша жизни не значат ничего.

— Хорошо. Если вы принимаете на себя всю ответственность, я буду подчиняться соответствующим приказам.

Надуровина вдруг поняла, что они медленно идут к выходу из госпиталя. Снаружи дул легкий бриз, пахло орхидеями. Теплый и влажный аромат матери-Земли. Где-то наверху, в постели, лежал одинокий испуганный человек, который мог оказаться ключом к разгадке произошедшей катастрофы, если только им удастся вытянуть из него либо доказательства, либо отказ от выдвинутых обвинений.

— Поскольку я — старший по званию офицер на этой базе, у меня нет выбора. Вы займетесь организацией соответствующих мероприятий, если я возьму на себя всю ответственность?

Ротенбург кивнул.

— Сделаю все, что находится в сфере моей компетенции,— сказал он.— Как вы думаете, надо пригласить одного? Или нескольких?

— Думаю, одного хватит. Если мы устроим здесь массовое шоу, это возбудит у них подозрения. Нужно, чтобы пайтары были вынуждены реагировать быстро, не имея возможности просчитать ситуацию. Я обсужу с доктором Чимбу способы наиболее эффективного контроля реакций мистера Мэллори. Методы должны быть еще лучше, чем те, которые использовались сегодня. Нам понадобится максимально подробно зарегистрировать все происходящее, чтобы потом тщательно изучить записи.

— Как он сойдет с ума, снова впадет в кому или умрет? — Ротенбург уже дал свое согласие работать, но возможность подобного развития событий все равно его не радовала.

Надуровина проигнорировала сарказм.

— В таком случае нам останется только развести руками. Но я надеюсь, что этого не произойдет.

— Как насчет присутствия этой медсестры — Цзсу, Тсой или как там ее зовут?

— Ирен Цзе. Она должна находиться рядом. Ему хорошо с ней. Она делает массу мелких, но полезных дел.

Ротенбург тихо восхитился начальницей.

— Вы, похоже, ничего не упускаете из виду, полковник, не так ли?

— Да, майор. Это моя обязанность.

Глава пятнадцатая

Он был высокого роста, с бронзовой кожей, королевской осанкой, идеальной мускулатурой, безупречным поведением и очаровательной улыбкой. Где бы он ни проходил, на него все оборачивались. Мужчины с восхищением, женщины — переполненные эмоциями, которых они стеснялись, но не в состоянии были скрыть. Другими словами, он являлся типичным образцом мужчины-пайтара, который ничем особо не отличался отсвоих соплеменников. Идя рядом с ним, Надуровина чувствовала себя неуверенно, но это чувство не переходило границ, за которыми начинался благоговейный страх.