Если удержать Алю, она расскажет Метису с остальными, что видела меня в парке Мичуринска. Получается, я следовал за бандой аж до болот, а здесь разыграл сцену с выдрой. Метис не дурак, поймет что к чему. Может даже связать меня с ловушкой на мосту, потому что, как ни крути, а появление там стаи лесных ос довольно необычно. Сообразит, что таким финтом я намеренно лишил их транспорта…
Что делать? Остается только довериться ближнему своему, то есть ближней, другого варианта просто нет.
Женщина, сильно дернувшись, едва не сбросила меня. Шаги над расселиной звучали совсем близко.
Наклонившись к ней, я заговорил:
– Я охотник. Ходил с напарником, но возле Черного Рынка эти бандиты его выкрали. Пытали зверски, убили. Хотели узнать про какое-то место, где он бывал до Пандемии. Теперь идут туда.
– Что за место?
– Не знаю. Я собираюсь отомстить им. Всех убить, до одного. Но еще я хочу выяснить, куда они направляются. Стал следить за ними, потом сделал так, чтобы наняли проводником. Не выдашь меня – помогу сбежать.
– Я сейчас сбегу!
– Не успеешь. Они рядом. Даже если бы я тебя не схватил – не успела бы.
– Эй! – раздалось вверху.
– Ты все равно бы не успела, – тихо повторил я и распрямился. Отпустив ее запястье, поднял голову. На краю расселины появились два силуэта.
Быстро глянув на женщину, я почти беззвучно повторил: «Помогу» – и привстал.
– Кто там? – спросил Метис.
Теперь, когда аномалия погасла, на дне расселины было темно. Они понимали, что люди внизу есть, но не могли разглядеть, кто именно.
– Это Стас, охотник. – Я выпрямился, протянул руку Але, но женщина оттолкнула ее и встала сама.
– Баба со мной, – сказал я. – Сейчас поднимемся.
– Живее, в Гниловке услышали выстрелы! Кто стрелял? И Рыба где?!
– Он упал в этот овраг, не заметили мы овраг в темноте. Я с бабой сцепился, она здесь пряталась, а Рыба, как свалился, молчит, не отзывается. Башкой, может, сильно стукнулся?
– Убился, что ли? – подал голос Кузьма.
– Не знаю. Проверить надо, но он лежит в том конце, а я держу вашу Алю.
Женщина молча стояла рядом, сбежать она не пыталась. Я добавил:
– Слушайте, не видно ни черта, а мне нужно поднять ее наверх.
– Мой фонарик сел, – снова заговорил Метис. – Кузьма, посвети. В сторону Гниловки не поворачивай.
Загорелся фонарик, луч скользнул по дну.
– Вон Рыба лежит, – произнес Кузьма. – Не шевелится… Рыба, эй!
Главарь приказал:
– Спускайся к нему.
Кузьма неуверенно возразил:
– Не смогу. Рана эта… Если снова пойдет кровь – плохо будет.
– Ладно, свети.
По склону посыпались камни, зашелестели кусты.
– Давай наверх, – сказал я Але. Она упорно молчала. Мы начали подниматься, и вскоре рядом очутился Метис. Оказавшись на одной высоте с нами, он без замаха саданул Але кулаком в лицо, и она, растянувшись на крутом склоне, начала съезжать. Подхватив ее под мышки, я возмутился:
– Ну, на хрена?! Мне ж ее тащить теперь!
– Быстро вверх! – Главарь бандитов спрыгнул на дно.
Я полез дальше, волоча женщину. Голова ее свесилась на грудь, она вяло перебирала ногами, пытаясь помочь мне, явно плохо соображая, что происходит.
Наверху я поддержал Алю за плечи. Кузьма стоял рядом, наставив на нас автомат.
– В меня чего целишься, умник? – проворчал я. – Бабу вам поймал, а он целится.
– Что там, Метис? – спросил Кузьма.
– Конец Рыбе, – донеслось снизу. – Лоб раскроил камнем. Что тут за стволы?
– Там мой «вал», – повысил я голос. – И «калаш» Рыбы. «Вал» внизу не оставь!
Когда Метис полез обратно, неподалеку раздалось:
– Э, чувачеллы!
К нам приближались Калуга и Боров.
– Что у вас? – Охотник встал над расселиной, с любопытством рассматривая нас с Алей. – Что за выстрелы? По-моему, от Гниловки сюда кто-то идет.
– Возвращаемся, – приказал Метис, выбираясь наверх.
У входа в сруб стоял Фара с М-16 на изготовку. На голове его была повязка. Разглядев кровоподтек на скуле Али, он довольно осклабился.
– Где твои люди? – бросил Метис.
– Как выстрелы услышали, послал на чердак охранять подступы. Что у вас?
– А плохо у нас! – заговорил Калуга тоном, который совсем не соответствовал смыслу его слов. – Рыба кончился совсем. Правда, Альку вашу Стас поймал.
– Кто стрелял?
– Рыба упал в овраг, когда падал – случайно шмальнул, – пояснил я. – Он голову себе о камень раскроил. Слушайте, что я думаю: они сюда из Гниловки всем отрядом не пойдут. Ну, стрелял кто-то в болотах… Всякое бывает. Отправят к срубу людей проверить, что к чему, троих или четверых. Идти те будут осторожно, потому что ренегаты, я так понимаю, знают, что вы где-то в этом районе.
– Четверых пошлют, – сказал Кузьма.
– Возможно. Теперь вам нужно решить: либо мы их здесь ждем и упокаиваем, потом уходим быстро. Это даст выигрыш по времени, в Гниловке будут ждать, когда вернутся разведчики, особенно если без шума все сделать, и только потом отправят другую группу. Или уже все вместе выступят…
– Либо вариант: сразу сейчас рвем когти к тропе, – подхватил Калуга. – Разведгруппа сюда придет и никого не увидит, но, когда осмотрится, наши следы найдет. На болоте следы в любом случае остаются, и если среди разведчиков есть понимающий человек – точно заметит. Тогда что? А тогда, чувачеллы, они пойдут следом. У них может быть связь с командиром, уоки-токи какие-то. В этом случае разведчики сразу доложат обстановку.
– Причем разведчики эти будут тут с минуты на минуту, – заключил я. – Решать надо прямо сейчас.
– Связать ее, – велел Метис, кивнув на Алю, более-менее пришедшую в себя.
Она, кажется, собралась закричать, надеясь, что ее услышат идущие из Гниловки люди, но Фара ударил ее в живот. Аля согнулась пополам, он вывернул ее руку за спину, зажал рот ладонью и поволок в сруб.
Метис решил:
– Уходим к тропе. В срубе никто ничего не оставил? Проверьте, чтоб никаких следов. Серый, Павлуша! Спускайтесь живо! Фара!
– Все слышал! – донеслось из сруба. – Я ей руки вяжу.
Меньше чем через минуту мы уже спешили к тропе, по одну сторону от которой на плоском холме стояла Гниловка, а по другую раскинулась топь, где тускло и загадочно светились холодные блеклые огни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});