Наследник Уокеров.
Конечно, Нейт — это же сокращенное Натаниэль.
Натаниэль Уокер. Родоначальник этой семьи был героем Войны за независимость, одним из тех, кто подписал декларацию. И разве не эту фамилию носил нынешний губернатор штата Массачусетс? Наверное, это тот самый брат, про которого Нейт говорил, что он на государственной службе.
Черт! Уокеры богаты сверх всякой меры. Уэзерби и рядом не стояли.
Она бросила газету. Проклятье, почему ей так везет на них?
Господи, это же очередной Дэвид. Если не считать того, что этот врал про свою семью, скрывая их богатство и известность, чтобы не испугать ее.
На пороге кабинета появился Нейт.
— Слушай, ты обратила внимание, как у нас сегодня многолюдно? Насчет Мими...
— Да уж, давай поговорим о ней. Огромное тебе спасибо, что дал мне знать, — выпалила Фрэнки. На самом деле ее взбесило то, что он скрыл от нее свое происхождение, но Мими, безусловно, была самой что ни на есть подходящей целью, чтобы выплеснуть свое негодование по поводу его предательства.
— Извини?
— Когда ты собирался сказать мне о том, что уходишь? За день до этого? — Фрэнки оперлась руками на стол и вскочила с кресла. — Мне просто не верится, что ты собираешьсяуйти в середине сезона в то время, как обещал остаться до Дня труда!
Нейт упер руки в бока и уставился в пол, словно пытался сдержать себя.
— Фрэнки, послушай...
— Боже, какая же я дура! — Ее голос сломался. — Я доверяла тебе. Была откровенна с тобой. Несчастная идиотка.
— Фрэнки, я не собираюсь уезжать на следующей неделе. Я останусь здесь. Тебе известны мои планы на будущее. Черт, я хочу, чтобы ты стала их частью. Поехала со мной в Нью-Йорк.
— Да-а, и как все это будет выглядеть? Эта мадам, кажется, не склонна церемониться с
обслуживающим персоналом, судя по тому, как она заняла у меня столик, пока дожидалась тебя.
— Мими приехала, чтобы попытаться...
— Она чертовски подходящий партнер. Я уверена...
— Ты будешь слушать?..
— Хотя, на мой вкус, блузка у нее слишком открытая. Если, конечно, она не стриптизерша...
— Фрэнки...
— Хотя, опять же, она даже лучше, чем...
Нейт стукнул кулаком по столу с такой силой, что скрепки вылетели из коробки.
— Почему, черт побери, тебя так заботит, с кем я собираюсь вести бизнес! Ты же никогда не сдвинешься отсюда. Ты предпочитаешь прикрываться своей семьей, вместо того чтобы жить собственной жизнью.
Фрэнки опешила, но быстро пришла в себя.
— Да, давай поговорим о семье. Почему бы нет? — Она сунула ему рецензию. — Натаниэль Уокер, наследник состояния американской династии. Когда ты собирался объявить о том, что у тебя больше денег, чем у самого Господа? Или ты решил, что будет сложнее уложить меня в постель, если я узнаю об этом. Ты очень кстати узнал, что я не доверяю богатым мужчинам, и учел это.
Лицо Нейта окаменело, глаза сверкнули.
— А тебе не приходило в голову, что я не врал? Если бы ты хоть на секунду. .
— Значит, ты хочешь сказать, что редактор в «Нью-Йорк таймс» спал, когда сдавал в печать эту рецензию?
Он наклонился над столом.
— Твое недоверие ко мне просто поразительно. Одна радость, что в этом ты верна себе.
Мрачно выругавшись, Нейт повернулся и направился к двери.
— Не морочь мне голову! — Фрэнки бросилась за ним. — Я спрашивала о твоей семье.
Дважды. И это после того, как я рассказала тебе, что произошло у меня с Дэвидом. Что, черт возьми, еще я должна была подумать, когда выяснила правду?
Нейт остановился. Он так тяжело дышал, что плечи ходили то вверх, то вниз.
— Ты просто не мог сказать правду, — пробормотала она. — Не мог быть честным.
Нейт повернулся с такой скоростью, что она отскочила назад. От боли и гнева его лицо стало неузнаваемым.
— Ты хочешь знать правду? — Он в ярости сделал несколько шагов к Фрэнки, заставив ее попятиться. Он выглядел совершенно потерянным. — Я никому не рассказываю о своей семье.
И я не наследник Уокеров. Отец лишил меня наследства, когда я поступил в кулинарный институт. Все мое состояние меньше ста тысяч долларов, да и то только потому, что я работал до седьмого пота и старался экономить каждый цент.
Фрэнки подошла к столу и ухватилась за край.
Голос Нейта дрожал от волнения.
— Ты хочешь знать, почему я не рассказываю о них? Потому, что я не считаю себя Уокером. Потому, что родители постоянно изводили меня за то, что я не такой, как им хотелось.
Но больше всего потому, что последняя женщина, которой я рассказал о них, сделала аборт, когда узнала, что я не богач, каким она меня считала.
У Фрэнки кровь отхлынула от лица.
— О, Нейт...
— Меня лишили моего ребенка. Когда она сказала мне, что беременна, я собирался поступить как положено, но она посмотрела на кольцо, которое я мог ей предложить, и побежала в клинику. — Все его тело тряслось, глаза горели. — Я ненавижу свое имя. Ненавижу
свое происхождение. А ты называешь меня лжецом за то, что я не спешу выкладывать свою треклятую родословную.
Теперь Фрэнки осознала весь страшный смысл его слов. Она вспомнила ту ночь, когда у них не нашлось презерватива. Когда он ушел от нее, замкнулся и выглядел таким затравленным.
То, как он избегал детей. Его старую машину. Его одежду. То, что он потратил несколько месяцев на поиски подходящего ресторана, вместо того чтобы просто выписать чек за первый же, который ему приглянулся.
— Извини меня, — прошептала она.
Похоже, Нейт услышал ее голос, потому что глубоко вздохнул и опустился на стул, стоявший напротив ее стола.
— О черт, — сказал он, закрывая лицо руками.
— Нейт, я не знала.
Он выругался, но потом взял ее за руку.
— Конечно, ты не знала.
Фрэнки погладила его по плечу. Обычно Нейт казался ей таким большим, но сейчас он весь словно сжался, спрятав ноги под стул и обхватив рукой живот. От страдания его голос поднялся на несколько тонов выше.
— Знаешь, я надеялся, что это пройдет. Но каждый раз, когда я вижу ребенка, меня как молотком бьет по голове мысль о том, что могло бы быть. И я виню себя.
— Но не ты сделал выбор. Все решила она.
Нейт повернулся к ней:
— Я должен был знать. Должен был бороться. Я должен был спасти... А я просто ничего не знал, пока не стало слишком поздно.
— Это не твоя вина, Нейт. Это ужасная трагедия. Ты потерял нечто очень, очень ценное.
Но ты не виноват.
Он посмотрел вверх сквозь пальцы. Его глаза блестели.
— Ты не виноват, — снова повторила Фрэнки.
— И это говоришь ты? — тихо возразил он.