Читать интересную книгу Кот в мешке - Иоанна Хмелевская

Я не стала терять времени.

– Ну, видишь, он ушел, говори же, что узнала, – нетерпеливо попросила я Аниту.

– А с чего ты решила, что я что‑то знаю? – притворилась удивленной Анита.

– Так ведь это у тебя на лице написано.

– Надо же, а я‑то надеялась, что сижу с каменным выражением лица, – вздохнула Анита.

Павел услужливо предложил:

– Может, коньячку? После него легче говорится.

– Мне и без него не трудно. Ну так вот. От своего доверенного лица в определенных кругах мне стало известно, какой версии придерживаются легавые. Анатолий сам слетел с лестницы в вашем полуподвале‑ателье и свернул себе шею. Так?

– Точно, – подтвердил Павел. – И никто из нас ему не помогал.

– Помогали. Алиция.

– Исключено! – горячо возразила я. – Алиция спала, я свидетель.

– Мы все свидетели, – подхватила Беата. Алиция же лишь равнодушно пожала плечами. Анита жестом велела нам замолчать.

– Имеется в виду не прямая помощь, а косвенная. Она имеет пагубную привычку разбрасывать по своему дому опасные стеклянные шарики, на которых запросто можно поскользнуться и свернуть себе шею. Их удивляет, как вы тут все еще не поубивались. Впрочем, полиция принимает во внимание и фактор случайности. Шарики могли рассыпаться сами и до сих пор не все собраны.

Анатолий пришел к Алиции с визитом, считают они, вошел прямо из сада в ателье, и сразу под ноги ему попалось это свинство. Они сравнивают ваши шарики с банановой кожурой, которой в полиции по опасным последствиям даже присвоен какой‑то там номер. Они не имеют возможности определить, пришел ли в ателье еще кто, потому что туда сразу же сбежалась вся ваша шайка и затоптала все возможные следы. Однако что касается вас, то они не находят мотива убийства, так что остается смерть от несчастного случая.

– Это означает, что они не станут мне устраивать обыск в доме? – оживилась Алиция.

– Не станут, – заверила ее Анита. – Они видели твой дом, и проводить в нем обыск – последнее, что они захотели бы сделать, и то, если бы на них очень нажали. А вот что касается Памелы…

Тут Анита вздохнула и вроде как засомневалась.

– Ну! – поторопила ее Мажена.

Слушайте, я вот вам все это рассказываю без утайки и тем самым нарушаю служебную тайну. И все же хочу дать совет. Алиция, ты должна постоянно и упорно всем повторять, повторять до одурения, что в твой дом гости входят через двери ателье, прямо из сада. Выдумай причину, какую сама пожелаешь, но чтобы входили они только через эту дверь. Ладно, может, не все, но большинство. Видишь ли, при расследовании гибели Памелы им большие трудности создает именно ответ на вопрос, зачем она пошла к тебе и именно в ателье. Что ее там привлекло? Но если у тебя вообще такой обычай – гости входят в твой дом через обычно не запертую дверь ателье, тогда все в порядке. Если же это не так… Тогда они начнут копаться. И неизвестно еще, до чего докопаются. Ведь ты же не хочешь, чтобы они узнали, что она что‑то искала в твоем доме?

– Не хочу. Да и не очень я уверена, что искала…

– Слушай, кончай валять дурака или делать из меня дуру, впрочем, у тебя притворство плохо получается, за неимением опыта наверное… Всегда ведь говоришь правду. И вам всем настоятельно советую. Впрочем, боюсь, немного опоздала со своими советами.

– Ты о чем? Что‑то я тебя не пойму.

– Признаюсь, прежде чем войти сюда, я заглянула в ателье. Теперь там все по‑другому, не так, как было до того. Это знаю я, они могут и не знать. И если все станете говорить, что раньше попасть в ателье было совсем легко и просто, вас оставят в покое. То есть вы не будете замешаны в убийстве.

– А если не станем? Будем под подозрением?

– Им придется все принимать во внимание. Видите ли… Раньше были другие подозреваемые. Эх, не хотела говорить, да уж ладно. С одного из них снимается подозрение. Я говорю о муже Памелы. У него алиби. Всю вторую половину того рокового дня, весь вечер и даже часть ночи он просидел перед телевизором с соседом, они вместе смотрели какие‑то спортивные передачи.

И кажется, Анатолий тоже был с ними. Так что и он исключается.

– А итальянка?

– Боюсь, история с итальянкой целиком на совести Зенончика. Йенса она не особенно интересовала, так, слегка, по‑датски, ни ему ни жене служанка опасной не была. Она же и вовсе никакого интереса к хозяину не проявляла, так как собиралась замуж. И жених что надо. Пожилой состоятельный швед. Во всяком случае, сейчас я честно рассказала все, что знаю, и Алиция просто обязана в благодарность предоставить мне возможность первой сообщить в печати о ваших происшествиях. Пока вся пресса молчит. Я сдерживаю ее, насколько это в моих силах, но больше они не выдержат.

Подумав, Алиция дала разрешение сообщить о сенсации в печати, но при условии, что никакие журналисты не станут ломиться к ней в дом и украдкой забираться в сад. Анита охотно пошла на такое условие.

– А теперь, – с улыбкой сказала она, сбросив с плеч неприятную часть разговора, – будьте людьми и скажите же мне, ради бога, откуда вы выкопали эти холерные шарики и рассыпали их по всему дому?

***

Я никак не могла заснуть. Мы засиделись допоздна, Мажена с Анитой уехали уже за полночь, поскольку много времени и труда потребовалось от нас для ответа Аните на ее очень не простой вопрос. Надо было придумать историю шариков правдоподобную, и в то же время не имеющую никакого отношения к кошачьим мешкам. Намучились мы все как дикие ослы, и вот теперь, лежа, я все перебирала в голове наши вымыслы. Не скажу, что осталась ими довольна, некоторые оказались в опасной близости от фамильных документов Алиции. К тому же луна, достигшая уже трех четвертей, светила мне прямо в лицо, а подняться и затянуть штору не было сил. Так недолго и лунатиком стать… С утешительной мыслью о лунатизме я, видимо, и задремала немного.

Спала всего ничего. Разбудил меня совершенно невообразимый шум в гостиной: ужасающие нечеловеческие вопли, грохот переворачиваемой мебели, остервенелое шипение и рычание кошек. Да, я не ошиблась, кошки именно рычали, как собаки, первый раз довелось такое слышать.

Мгновенно пронеслось в голове‑, отъезд Аниты с Маженой, оставшийся так и не просмотренным кошачий мешок под креслом в салоне и последний взгляд, которым я окинула помещение гостиной, закрывая двери. Все три кошки остались в гостиной на ночь, разместившись, по своему обыкновению, на излюбленных местах. Я еще растроганно подумала – пусть зверушки поспят в доме, ведь им явно не хотелось его покидать, значит, привыкли и к дому и к нам.

Алиция, похоже, не обратила внимания на этот факт.

В гостиной уже были Беата и Павел, прибежали раньше меня. Вот и Алиция появилась. Я еще удивилась, откуда взялась Беата. Она не бежала передо мной, а ведь ночует в комнате, которая расположена за моей. Ну да кто станет обращать внимание на такие мелочи в столь драматических обстоятельствах?

По дороге мы везде включали свет, теперь сразу же зажгли его в гостиной.

Три кресла были перевернуты, осталось стоять лишь то, под которое затолкали мешок. Со столика свалилась медная круглая столешница вместе с вазоном и светильником. Деревянная подпорка, на которую клали столешницу, тоже валялась перевернутой, а не имела права перевернуться, ведь это был устойчивый треножник. Теперь на образовавшейся вместо стола куче ничком лежал какой‑то мужчина, его голову целиком прикрывала буйная растительность, свисающая из большого горшка на стенной полке. Кажется, какая‑то очень целебная травка, во всяком случае Алиция не раз ею хвалилась. И наконец, в качестве завершения этой баталии – три кошки – три черные распушившиеся фурии при нашем появлении промчались, завывая и лавируя между нашими ногами, к выходной двери.

– Нет, меня таки хватит когда‑то кондрашка, – рассвирепела хозяйка, продираясь сквозь побоище к неизвестному и осторожно собирая с головы лежащего длинные зеленые побеги своей панацеи. – Неужели ни одна сволочь не может оставить в покое мои цветочки? Пусть кто‑нибудь выпустит кошек!

Я оглянулась на входную дверь. Три взъерошенные, увеличившиеся вдвое, дико шипящие черные бестии остервенело царапали дверь. Павел оказался рядом, он и открыл дверь. Трех фурий ветром сдуло.

Я поспешила на помощь Алиции, и мы стали восстанавливать упавший горшок и собирать закрывшие голову незнакомца длинные пушистые побеги.

– Да не переживай ты так! – утешала я подругу. – Эта трава быстро отрастает, ничего ей не сделалось.

– Сама ты трава! – злилась Алиция.

Павел с Беатой тоже добрались до нас.

– Кто это? – спросил Павел, рассматривая лежащего. – И жив ли он?

– Понятия не имею, кто эта сволочь и жив ли он, – в сердцах отвечала хозяйка. – Кажется, только сознание потерял, вроде не видно на нем никаких повреждений. О холера, кровь!