Когда Эмма начала разворачивать сверток, Люси повернулась к Джулии:
— Почему мне вчера не сообщили о случившемся?
Джулия растерялась:
— Вам… не сообщили? Я… я думала, что… что Роберт…
— Роберт позвонил мне только сегодня утром, — очень недовольно сказала Люси. — Естественно, он думал, что ты — как ее мать — сама сообщишь мне.
Джулия сжала губы. По поведению Люси было ясно, что Роберт ничего не сказал ей о своем отцовстве. Но долго ли он будет молчать?
— Простите, — наконец сказала Джулия. — Мне просто не хотелось зря вас беспокоить.
— Зря? — Люси выпрямилась. — Джулия, я ее бабушка! Я имею право знать, если моя внучка серьезно ранена.
Услышав это, Эмма перестала разворачивать сверток и широко раскрыла глаза.
— Вы преувеличиваете, — настороженно воскликнула Джулия. — Да, Эмма упала. Она довольно сильно разбила голову и у нее много царапин, но это все…
— Все?! Все? — Переспросила Люси с презрением. — Моя милая Джулия, переливания крови, знаете ли, так просто не проходят.
Джулия сделала глубокий вдох. Значит, Роберт сказал ей о переливании.
— Хорошо еще, здесь под рукой оказалась кровь нужной группы, — продолжала Люси. — Представляешь, что было бы, если бы ее не оказалось.
— Какая кровь, мама? — Казалось, Эмма заволновалась.
— Никакая, милая.
Джулия сняла остатки бумаги со свертка, который принесла Люси, и достала дорого одетую куклу.
— Ой, посмотри! Какая красавица, правда? — старалась Джулия отвлечь девочку, а в голове у нее сверлила всего одна мысль: Роберт не сказал, что сам был донором.
Люси на какое-то время отвлеклась на Эмму, которая была явно довольна подарком, но позже, когда Джулия провожала ее по коридору к главному входу, она сказала:
— Я займусь тем, чтобы Эмму перевели в больницу, которую мне порекомендовали несколько лет назад…
— Пожалуйста, не надо, — решительно сказала Джулия. — Я не хочу переводить ее отсюда. Это… это рядом с Торп-Халм, а я сегодня возвращаюсь домой.
Люси потеряла терпение.
— Тогда я поговорю с Робертом, — заявила она. — Невозможно, чтобы моя внучка оставалась в этих ужасных, отвратительных условиях.
Джулия пожала плечами:
— Как хотите. Я не могу вам помешать.
— Не можешь? — Люси покачала головой. — Еще Роберт мне сказал, что уволил мисс Лоусон.
— Думаю, что это так.
— Ты не знаешь почему?
— Потому что Эмма пойдет в деревенскую школу.
— В государственную школу?! — Люси пришла в ужас.
— Да.
— Это зашло слишком далеко. Не знаю, о чем думает Роберт. — Она прищурилась. — Разумеется, это твоих рук дело.
Джулия стояла на своем.
— Эмме нужно общаться с другими детьми, — тихо сказала она. — Вы, конечно, это и сами заметили.
Губы Люси слегка дрогнули, затем она вздохнула.
— Ох, Джулия, — сказала она с непонятной горечью в голосе. — Я многое замечаю.
Она достала носовой платок и высморкалась. Затем она снова посмотрела на невестку, и неожиданно взгляд ее стал умоляющим.
— Джулия, ведь ты больше не причинишь Роберту боль, правда?
Джулия была ошеломлена.
— Я? Причиню боль Роберту? — переспросила она.
Люси покачала головой, будто стряхивая умоляющее выражение со своего лица.
— Я старая глупая женщина, — коротко сказала она. — Мне пора. Меня ждет Хелберд. Он привез меня сюда. До свидания, Джулия.
— До свидания.
Джулия с беспокойством смотрела, как закутанная в меха фигурка ее свекрови исчезает в вечерней темноте. Затем она повернулась и пошла к Эмме.
Тем же вечером Джулия уехала домой на такси. Автобусы в Торп-Халм ходили с большими перерывами, и к тому же ей не хотелось ехать в общественном транспорте из-за шума и толкотни.
Ее тепло встретила миссис Хадсон, она помогла Джулии снять пальто и позвала в удобную гостиную. Снаружи было влажно и очень холодно, а внутри было тепло и светло. И все же Джулия была очень подавлена.
— Вы что-нибудь ели? — спросила миссис Хадсон, замешкавшись на пороге гостиной.
Джулия покачала головой:
— Нет, но я не хочу…
Она вдруг замолчала, увидев вазу с огромным букетом белых роз, стоявшую на столе в дальнем углу комнаты.
— Откуда это?
Миссис Хадсон пригладила фартук.
— Их прислали сегодня днем, миссис Пембертон. Красивые, правда?
Джулия нахмурилась:
— Но от кого они?
Миссис Хадсон пожала плечами:
— Записки не было, миссис Пембертон. Я подумала, что вы знаете.
Джулия покачала головой.
— Нет. Нет, не знаю, — сказала она, донельзя удивленная. — А… сегодня вам мистер Роберт звонил?
— Нет, мэм, а вам?
— Нет. Может, он звонил в больницу, не знаю.
— Вы думаете, что эти розы от него, миссис Пембертон?
Джулия сразу же покачала головой:
— Нет. Конечно нет. Я… просто спросила, звонил ли он.
— Ясно. — Чувства миссис Хадсон ясно читались на ее лице. — А как малышка?
— Спит. — Джулия вздохнула. — Утром я снова поеду туда.
— У вас усталый вид, мэм. Пойдите поспите. Я принесу вам теплого молока в постель.
— Нет… не сейчас, — ответила Джулия с вымученной слабой улыбкой. — Куда… куда уехала мисс Лоусон?
— По-моему, в Лондон, мэм. Но, может, вначале за— I едет к мисс Хиллингдон.
— А, к Памеле. — Джулия кивнула и опустилась на кушетку.
— Вам что-нибудь приготовить? — Миссис Хадсон смотрела на нее с осуждением. — Так вы тоже заболеете.
Джулия прислонила голову к мягкой спинке кушетки.
— Со мной все в порядке. Спасибо, миссис Хадсон.
Вдруг в ночной тишине послышался звук подъезжающей машины, а затем скрип тормозов, когда машина остановилась у дома. Джулия мгновенно вскочила, наспех приглаживая растрепанные пряди волос.
— Кто бы это ни был, меня нет дома, — неловко сказала она экономке. — Я… я не могу сейчас никого видеть.
— Хорошо, мэм.
По всему дому раздался звонок, и миссис Хадсон пошла открывать. Джулия закрыла дверь в гостиную и прислонилась к ней, как если бы готовилась отражать попытки ворваться силой.
Однако покой ее длился недолго, его нарушили шаги в холле, затем дверь открыли. Джулия отступила в сторону, и в комнату вошел Роберт. Он принес с собой морозный воздух, а также более мужские запахи — табака и крема для бритья.
Он не сразу увидел, что она стоит за дверью, и с нетерпением оглядывался, пока не увидел ее. Тогда он снова плотно закрыл дверь и расстегнул замшевое пальто.
Джулия отошла от двери и от него, прошла по комнате и остановилась на коврике рядом с декоративной поленницей у камина. Она ждала, что он заговорит первым, но он молчал, и она осторожно сказала: