- Заходи. Ну, как? Смотри, какое бельё. Сказка!- Откинув одеяло удивлённо вскрикнула:- Ой, что это?
Громова взяла несколько лепестков в пальцы. Поднесла к носу. Понюхала.
- Лепестки роз, Зиночка. Ромка засыпал постель цветами. Он ещё и романтик. А когда-то я была противница их отношений. Да-да... Войну ему объявила. Но Борис встал за него горой, и я отступила.
- Чего так-то, картинка, а не парень? - хитро с прищуром посмотрела на Громову Зинаида. Своего-то сына она знала.
- Потому и взбрыкнулась. Все бабы его будут, Даша-то обыкновенная. Но вышло всё не по-моему. Думала, уедет Дашка учиться и забудется всё, а он за ней поскакал. Душа разрывалась от страха за неё. Каждый же день с ней один в квартире оставался, занималась она с ним, водя по учебникам носом. А вышло, так, что и до сих пор не тронул.
- Тут и гадать нечего, любит он её до безумия. Наблюдая за ними, сама была поражена, как могла такая вроде бы невзрачная девочка скрутить его в такую крутую спираль. Любовь - хитрая штучка.
- Но ведь всё может пройти у него...- со страхом за дочь и болью в голосе сказала Громова.
Зинаида взяла её за руку, повернула к себе.
- Всё может быть. Стареет платья, обувь, падают подгнивая вековые дубы. На всю жизнь не зарекёшься. Давай жить сегодняшним днём и не гадать на кофейной гуще. Внуки наши будут, если мы сами от них не откажемся.
- Может быть и так,- кивнула она.
Зинаида тут же к ней с предложением:
- Давай благословим их первое брачное ложе. Икону в изголовье поставим.
- Тише, идёт кто-то,- прислушалась Громова.- Точно. Они! Бежим.
Не желая быть пойманными, женщины заметались.
- В комнату, что рядом, прячемся, - потянула её Зинаида. Вовремя успев выскользнуть, они затаились по соседству.
По коридору действительно нёсся Роман, в завёрнутом вокруг бёдер полотенце и с желанной ношей на руках. Укутанная в махровую простыню Дашка в этот момент мало, что понимала. Она не помнила уже, как зашли в сауну, как, щёлкнув замком, захлопнулась за её спиной дверь. Подняв глаза на тяжело дышащего Романа, она онемела, перед ней стоял совершенно незнакомый парень. Сумасшедшим огнём полыхнули его глаза. Безумство обожгло губы, а неконтролируемая страсть властвовала нетерпеливыми руками. Голодное выражение в его взгляде пугало. Желание в нём подавляло разум. Блузка на этот раз превратилась в два куска непригодной ни на что материи. Обнажив две нежные белые округлости, вздымающиеся при каждом вздохе, упал к тряпкам лифчик. Джинсы, с которыми Дашка немало возилась, натягивая на себя, слетели в одну секунду. Жадные губы метнулись по её телу. Под силой рук хрустнули косточки.
"Он сошёл сума. Что делать, как помочь себе? - носились в голове, ища решение вопроса. - Уговоры сейчас не помогут. Он, наконец, получит в собственность то, что давно принадлежало ему, и чем он так жаждал обладать. Терпёшка оборвалась". От страха, который нарастал от беспомощности, плавая противной тяжестью в животе, она закрыла глаза. Сорванная одежда усыпала пол. Мужик горел. Долгое воздержание жгло, заставляя не церемониться не только с её одеждой, но и с ней самой. Слёзы горячим, солёным дождём покатились по щекам. Совсем не так она себе это всё представляла. Сейчас её просто грубо возьмут, изломают, изнасилуют...
- М-м-м, - замычал Бугров, приходя в себя. Мотнув головой, парень более-менее осмысленно посмотрел на неё. - Как такое получилось? Вот чёрт, малыш, я сделал тебе больно, - прохрипел он, увидев её зарёванное, несчастное лицо и дрожащее тело. - Совсем крышу сорвало. Напугал ребёнка. Не плачь и не бойся, всё будет хорошо. И как ты захочешь, детка. Меня заклинило. Прости!
Даша взмолилась:
- Ромочка, дорогой. Потерпи ещё чуть-чуть, до кровати. Я глупая, но я так хочу, - простучала она зубами, с трудом ворочая тяжёлым от страха языком. Очень стараясь не смотреть на его широкие плечи и голое сильное тело, уткнулась, закрыв глаза в его грудь.
- Это мужская страсть, цыплёнок, и ты её хозяйка, владычица и королева. Отстранив от себя Дашу, со всей дури Бугров маханул в бассейн. Выплыв на середине, тряхнул головой, отряхиваясь от заливающих лицо капель, проплыл вперёд, к лесенке. Медленно поднялся. Не торопливо, словно остывая на ходу подошёл. Прикрывая руками обнажённое тело, она осторожно заглянула в его глаза. Перед ней стоял виновато улыбаясь прежний Роман Бугров.
- Будет всё, как ты пожелаешь. Пойдём под душ, голышёк. Не закрывайся руками, смешно же. Ты моя.
"Хорошо ему так говорить, - вздыхала Дашка. - Не понимает того, что непривычно стоять перед ним голым". Словно живые, как нарочно, падали по очереди мочалка, мыло и даже бутылочка с шампунем. "Обхохочешься, до чего неуклюжая", - страдала она. Её копошение расслабило Бугрова и даже развеселило.
- Так дело не пойдёт. Ты больше по полу лазаешь, чем моешься. Я сам тобой займусь.
Особый восторг у него вызвало мытьё Дашкиной головы. Под напором воды, волосы, сползая на плечи, змеями по спине, плелись в забавные кружева. Каждое прикосновение его рук, губ, ноги, не говоря уже о другом, заставляло мучиться разгорячённое девичье тело. А он словно нарочно касался и касался... Губы таяли и горели под сладостью поцелуев его требовательного языка, от шелеста волшебных пальцев трепетала, наливаясь ломотой грудь, вызывая при этом сладкую боль внизу живота. А он словно не замечая творившегося с ней, сосредоточенно занимался её помывом. Мужские руки легко крутили Дашу под волшебными струями. Между горевшей огнём Ромкиной рукой и стонавшим её телом скользило мыло. Лаская и соблазняя, оно носилось по телу, не мешая Бугрову замыкать дрожащие губки поцелуем. С каждым прикосновением ей всё труднее и труднее давалось его отдаление. Хотелось, чтоб прилип, чтоб слился с ней в одно... И она, показывая своё неудовольствие, тянулась за новым каскадом ласк. А он словно смеясь над ней за отказ не замечал, что прикосновение его рук несло мучительный огонь, желание... Даша мучилась сходя с ума, но не попросишь же его о том, на чём сама поставила крест. Надо терпеть, а тут... Его волшебные пальцы находили самые сокровенные места. Куда ей вздумается, залезала нахальная мочалка. Боясь так запросто упасть в возникающий внутри его рук огонь, Даша сделала не смелую попытку отстраниться. Не очень помогло. Пламя полыхало в голове, сводя с ума и даже в ногах, доводя их до дрожи. Огонь, разгораясь, рвался наружу.
- Я сгорю, - прошептали её сухие от жара губы, пробуя остановить его.
Он давно уже заметил её тёплый просящий взгляд, но решил не спешить, доведя грёзы девчонки об этой ночки до сказки. Понятно, что в ребёнке бурлят романтические фантазии: начиталась, наслушалась, насмотрелась в кино. Хочет сказку? Имеет право! Она её получит.