Отрывочно, вне всяких циклов, существуют былины о князе Романе с фрагментарным и полузабытым содержанием. Как показало подробное исследование И. Жданова, под этим былинным князем, потерявшим свою жену, следует подразумевать Романа Мстиславича Волынского (ум. 1205 г.)[196]. Роман Мстиславич княжил в Новгороде в один из ответственнейших моментов жизни великого города, когда зимою 1169–1170 гг. многочисленные суздальские войска Андрея Боголюбского осадили город. Князю Роману удалось отбить суздальцев и снять осаду. В XV в. в новгородском искусстве появился целый ряд икон «битва новгородцев с суздальцами» (чудесное избавление приписывалось иконе «Знаменье»), где изображался во главе новгородцев князь Роман. Былины совершенно не связаны с этим героическим сюжетом, но память о Романе и интерес к биографическим произведениям о нем, возможно, навеяны его ролью победоносного полководца новгородских войск в 1170 г.
Последним хронологическим слоем в былинном эпосе являются былины о татарском нашествии. Здесь есть и Батыга — Батый, и Калин-царь (хан Кидан), и Мамай, но все сюжеты битв с татарами сильно перепутаны как между собой, так и с былинами о наиболее массовом нашествии половцев в 1068 г. при Шарукане.
Внимательное рассмотрение былин о Батыге и Калине-царе убеждает в том, что здесь отражено не нашествие татар вообще (оно было слишком широко географически и многоэпизодно) и не осада Киева Батыем в 1240 г., завершившаяся небывалым разгромом древней столицы, а приближение татарских войск Менгу-Каана и Кидана к Киеву со стороны Левобережья в 1239 г.
Поднимался он чужь (Калин-царь) да на святую Русь,На святую Русь, на красен Киев-град.Не дошел до Киева пятнадцать верст,Разоставил он шатры белополотняны…
По летописи Менгу-Каан остановился против Киева на левом берегу, «видив град, удивися красоте его и величеству его» и потребовал капитуляции города. Киевляне отказались сдаться, и татары ушли от города. Вот этот-то момент и отражен былиной, согласно которой «собака Калин-царь» пишет в Киев «ярлыки-скорописчаты», а появившиеся русские богатыри отгоняют татар в степи. Имя Батыя прикреплялось иногда к этой былине условно как имя предводителя всех монголо-татарских войск.
Монголо-татарское нашествие 1237–1241 гг. резко делит историю Руси на два периода; в послемонгольское время русская городская культура оказалась разрушенной, развитие русских земель замедлилось из-за установления татарского ига, но особенно пострадали южнорусские земли (Киев, Чернигов, Переяславль, Курск), расположенные по соседству со степью: города были разрушены, крепости срыты, население уведено на Волгу в ставку хана близ современного Саратова и в другие места. Южнорусская черноземная лесостепь, три-четыре сотни лет успешно оборонявшаяся от хазар, печенегов и половцев, область героических дел и героических песен, надолго запустела. Источник, питавший Новгород былинами, иссяк навсегда. Былинный жанр на новгородском Севере стал жить новой жизнью. Из собственных новгородских дел, достойных былинного воспевания, народ отобрал знаменитые походы новгородских ушкуйников. По историческим документам наиболее известны ушкуйные походы 1360–1370 гг., когда новгородские удальцы с боями проходили по всей Волге (южная половина которой от Казани была татарской) и доходили до самого Сарая, столицы Золотой Орды. Эти походы и отравились в былинах о Ваське Буслаеве, озорном предводителе новгородской вольницы, не верившем «ни в сон, ни в чох» и пренебрегавшем как реальной опасностью, так и суеверными предсказаниями. Василий со своими друзьями затевает драки на улицах Новгорода, ссорится с богатыми людьми:
Началась у них драка-бой великая,А мужики новгородскиеИ все купцы богатыеВсе они вместе сходилися,На млада Васютку напущалися…
Здесь можно слышать отголоски тех мятежей и восстаний, которыми так богата история средневекового Новгорода. Расходившегося «Васютку» унимает «старчище-пилигримшце», в котором легко узнается новгородский архиепископ Василий Калика (1331–1353), совершавший паломничество в Царьград в 1323 г.
Вторая былина о поездке атамана Василия Буслаева «на богомолье» отражает волжские походы ушкуйников: новгородцы плывут к Каспийскому морю и высаживаются на острове у высокой горы «Сорочинской» (Сары-Тинской — «Царицынской»), распугивая «заставу корабельную», В одной из поездок Василий Буслаев погибает на «Сорочинской» горе. Возможно, здесь отразились известные нам события 1375 г., когда новгородцы, пройдя на своих ушкуях по всей Волге и по Нижней Каме, побывав и у Сарая, «избиени быша без милости» близ Каспийского моря на островах волжской дельты.
В былинах о Ваське Буслаеве отразилась жизнь Великого Новгорода середины XIV в. Никаких старых южных богатырей здесь нет; это — самостоятельное новое произведение. К этому же времени относятся былины о таком значительном общерусском событии, как Куликовская битва 1380 г. и о последующей обороне Москвы от Тохтамыша в 1382 г. («Илья и Мамай», «Камское побоище»). В этих былинах действуют Идолище Поганое, князь Владимир, Добрыня, Михаил Игнатьевич, сам Илья Муромец, Поток, Алеша Попович и многие другие. В них четко прослеживается фольклорная традиция, идущая от древних киевских былин X — начала XII в., но испытавшая на себе влияние новой исторической эпохи. В этих былинах обнаруживается большое количество позднейших добавлений.
Важным моментом в истории русского былинного эпоса является создание более или менее обобщенного цикла былин, охватывающего время от конца X в. до начала XIII в. и частично даже до конца XIV в. Тесная связь Новгорода (нашего источника сведений об эпосе) с Киевом поддерживалась с конца X в. до 1136 г. Можно считать, что наш былинный фонд с достаточной полнотой отразил народный героический эпос Киевской Руси, создававшийся и бытовавший во всех слоях населения южной полосы Русских земель, ведших борьбу с кочевниками, а также и некоторую часть новеллистических былин, не связанных с богатырскими делами.
В эпоху феодальной раздробленности, во время походов Кобяка и Копчака эпические произведения на юге, вероятно, продолжали складываться, но слабая связь Киева с Новгородом не сохранила нам во всей полноте народный эпос времен «Слова о полку Игореве». До нас случайно дошли две русско-торческие былины 70—90-х годов XII в., отражающие локальный, черноклобуцкий вариант южнорусского эпоса. По существу постоянный и широкий приток новых былин в Новгород прекратился уже в середине XII в., и дальнейшая история «эпической земли» — Киевщины — нам неизвестна. Эту поправку следует учитывать, когда мы воссоздаем общую картину развития былинного эпоса.
Былинный фонд, охватывающий в своей основной части полтора столетия русской истории, оказался изолированным внутри Новгорода и с новгородской колонизацией двинулся на Север к Белому морю, Двине, Мезени и Печоре. В Новгородской земле происходит активное взаимодействие былинных сюжетов, затрудняющее их хронологическое расчленение. Одни и те же богатыри начинают действовать во многих былинах, историческая основа которых восходит к разным событиям разных эпох. Между богатырями устанавливаются какие-то стабильные отношения, выявляются устойчивое старшинство и определенные характеры каждого из богатырей. Подлинность давних киевских событий стирается и создается то условное «эпическое время», о котором писал Д. С. Лихачев. Это произошло тогда, когда можно было спутать двух реальных Владимиров, слившихся в единый художественный образ «ласкового киевского князя», когда сказитель мог поставить во главе одного войска деда и внука (Шарукана и Кончака) с диапазоном почти в 120 лет, когда один и тот же богатырь сватал князя Владимира Святославича и воевал с Мамаем (диапазон ровно 400 лет). По всей вероятности, такое нивелирование былинного фонда произошло в XIV в. как в самом Новгороде, наложившем отпечаток на их социальное звучание (например, о 1068 г.), так и в новгородских селах и погостах, усиливших крестьянскую тему ряда былин. Посадская среда уже тогда могла внести некоторые юмористические и сатирические черты, особенно в новеллистические былины.
Былины, слагавшиеся в разное время по поводу отдельных событий, в эпоху монголо-татарского ига, когда «перевелись богатыри на святой Руси», были соединены в гигантский общий цикл, охвативший около трех веков расцвета Русских земель. Единым эпическим центром стал древний Киев, уже утративший и свое значение и свои связи с другими землями, но воскрешавший в памяти народа былое единство Киевской Руси. Общим эпическим героем, повелителем всех богатырей, стал условный князь Владимир Красное Солнышко, князь стольнокиевский. В этом смысле можно согласиться с теми исследователями, которые видят в былинах не отражение современности, а мечты о будущем, стремление к какому-то историческому идеалу.