Читать интересную книгу Камикадзе на прогулке - Олег Кукса

— Дэниел — с ними трудно общаться. Они же — дикие! А если я вслух говорю — так лучше передать мысль получается, четче. Я уж буду делать так, как меня учили в Академии Проводников — ты не возражаешь?

Я не возражал.

— Где твоя доля, спрашиваешь? Ну, нахалка! А пару боевых Капсул Черноты в основание — не хочешь? — это она сказала Сковородке, по которой стреляла из арбалета. — Обойдешься! Будешь в следующий раз на меня меньше зубы скалить!

Светлана не торопясь, подошла к центру второй Сковородки, опустила студень на камни, которые сразу же задымились.

— Кушай, солнышко, кушай, — ласково приговаривала девушка, словно разговаривала с бездомной кошкой. — Проголодалась, милая? С рук слизать? Конечно, можно. Сейчас, или когда принесу второго? Хорошо, несу… Держи… Нет, остальных — малышу. Он тоже голодный. А вам ведь, соседям, надо ладить друг с другом. Да, да, не бойся, облизывай — мне эта слизь на руках тоже не нравится… И совсем-совсем не нужна… Вот так… — руки Светланы немного задымились, — Боишься опалить? Но, надо же когда-то тренироваться, не так ли? Если что, я залечу мелкие ожоги. Вот так… умница… Видишь, как просто! Для первого раза очень даже хорошо получилось… Нет, нет, совсем не больно, не извиняйся. Я — к малышу.

— Как твои руки? Не обожглась? — не сдержался я. — Можно снять крупным планом?

— Чистенькие, — улыбнулась Светлана, подойдя ко мне, и показав ладони с обеих сторон, — Как видишь, со многими подвидами Сковородок вполне можно поладить. Особенно с такими молоденькими, как эта малышка. Будь ласков, спокоен, уверен, не проявляй агрессии — и дети к тебе сами потянутся. Они обожают в Единении с человеком разговаривать — ничего подобного в их мире не было. А вот со взрослыми Сковородками, Жарками, Зубатками и, тем более Зыбью, которые выросли в диких местах, сильно-то и не поговоришь. Хотя… Некоторые сообразительные Сковородки, вблизи от наших городов, людей вообще никогда не тронут. Знают, что люди — разумные. Привыкли к этому. И таких можно использовать для безопасного отдыха. Или еду разогреть. Даже поспать час-другой на Сковородке, возле основания. Ни одна подвижная тварь не сунется. Но только днем.

— Почему — только днем? — не замедлил спросить я.

Конечно, любоваться на изящную, разгоряченную девушку-красавицу — это хорошо. Но нельзя забывать об отчете на базу.

— Ночью из-под земли поднимаются Черные твари, — ответила Светлана, отчего-то улыбнувшись. — Бо'льшая часть появляется через Зоны Перехода. И многие из них плюются Чернотой. Сковородка от этого не защитит. Им и самим достается. Выживают только крупные симбионтные колонии из нескольких видов стационарных форм жизни, прикрывающих друг друга огнем энерготурелей. Именно поэтому в месте такой колонии очень важно знать фарфатер прохода. Тут, например, ловушка на ловушке. Мясорубки, Сковородки и две колонии Ракетчиков.

— Ракетчиков?

— Это тоже стационарная форма жизни. И довольно сообразительная. Прикрывает округу с воздуха своими энерготурелями.

— А они опасные для человека — эти турели? Можешь показать?

— Нет. Их энерготурели сейчас под землей — отдыхают. Так что не покажу. Да ты их все равно не увидел бы. Они невидимые — на Первом Слое энергии. Ракетчиков я люблю — зря никогда не нападают, особенно первыми. Ну… нападают… Но на меня — нет. Просто Ракетчики не любят бандитов и собак. Первых — за наглость. Вторых — за то, что собаки охотятся на зайцев, оленей и прочую живность. А, сам понимаешь, здесь в ущелье со жратвой — не очень. Так что Лизуны — это для энергоколоний, считай, основная мобильная пища.

— А их здесь, Лизунов этих, много?

— Еще бы! Расплодились, понимаешь! Пользуются тем, что место глухое, опасное. Если заснешь не на Сковородке — проснешься уже парализованным, обглоданным. Или не проснешься вообще! Поэтому мне так нравится здесь отдыхать. Эта симбионтная колония энергетических форм жизни, во главе с Ракетчиком, меня хорошо знает — и я ее тоже. Место приметное — возле поворота. Здесь, на этой Сковородке, я обычно и останавливаюсь на отдых, когда приходится идти по Перевалу Смерти. Можно даже еду приготовить или чай, а не давиться сухим, холодным пайком. Даже ночевала как-то — охотилась здесь на молоденькую Ночную Баньши вместе с Левиафанами — она здесь всю округу терроризировала, обжирала. Я подранила ее Армагеддоном, а Левиафаны добили ее и сожрали. Мы тогда всю ночную черную живность в округе поразгоняли… А вот малыша-Мясорубку я в прошлый раз здесь не видела. Небось, недавно из споры вылупился. Вот, заодно, и познакомимся.

Светлана смазала одну из сторон небольшого булыжника бледным студнем мертвого Лизуна.

— Смотри внимательно, — продолжила она и, прицелившись, забросила камень в проплешину между валунами. Камень захрустел, не долетев до земли, и будто взорвался изнутри мелкой окрошкой, сыпнувшей вниз.

— Видишь мелкий щебень? Это основание Мясорубки. Она любит органику, не брезгует и Лизуна размолоть. Если в мелком щебне нет крупных камней — лучше проверь, бросив камень, смазанный какой-нибудь органикой, в центр зоны с мелким щебнем. Просто и надежно — окропил, например, водой камешки, и боеприпасы для обнаружения Мясорубок тебе обеспечены… Я сейчас — покормлю малыша.

— А это не опасно? — все же не удержался я от глупого вопроса.

— Для меня — нет. Он не агрессивен — я бы почувствовала. Тем более, этот малыш и мой энергосимбионт-спора — из одного подвида. Вот если бы из другого… Сам понимаешь — конкуренция видов за обладание охотничьих угодий… Кушай, малыш, кушай.

В основании невидимой ловушки что-то громко хрустело. Светлана еще два раза носила останки Лизунов к Мясорубке. Затем побросала камни, вымазанные мертвыми Лизунами, к малышу-Мясорубке. Тот довольно хрустел размалываемыми камнями, обгладывая их.

— Наступишь по неосторожности ногой на Мясорубку — там, где сейчас я стою — в лучшем случае останешься без ступни. И, если не пережмешь артерию — тебе каюк. А, если неудачно упадешь… Сам понимаешь, — продолжила обьяснять она. — Ступню сможет восстановить далеко не каждый Проводник — только Мастер-Целители. Ну, или в городе, на стационарной операционной, снабженной синтез-материалами. Ну… мы правда беремся и за такие операции, но они столько сил отбирают, что… — Светлана вздохнула. — Ты уж лучше, как оклемаешься, ходи по средним и крупным камням. Или валунам — там неприятных сюрпризов на порядок меньше.

— Хорошо, — заметил я, цепко рассматривая обе ловушки. — Впереди справа — тоже Мясорубка?

— Да, чуть впереди, — согласилась Светлана. — Но она — более взрослая, сытая. К тому же — из более хищного подвида и злится, что мы не скормили ей ни одного Лизуна. Я к ней даже близко не рискну сейчас подойти — у взрослых и диких хищников психика непредсказуемая, сам понимаешь. А Ракетчик, глава энергоколонии, которого я знаю — сейчас в фазе сна, отдыха. Все-таки, середина дня — энергоколонии в это время в основном отдыхают после ночных сражений с Черными хищниками. Так что обойдем стороной — оно так будет спокойнее. Что поделаешь — ночью без поддержки сильных стационарных хищников не отобьешься — у них мощные энерготурели. В том числе подземные — против Черных тварей, обгладывающих снизу, под землей. Поэтому Ракетчикам и приходится идти на такие непростые военные альянсы. Но врозь не выжить — Черные ночью сожрут. Ладно, хорошего помаленьку, потом поговорим. Лучше не рисковать — отойдем подальше от Смерча. Вот только дам слизать с рук остатки органики — моя знакомая Сковородка все еще голодна.

Подробнее — 2 ур. 33

10

Хоть бы остановилась на короткий привал. Дышать мне было трудно, моя грудь и живот затекли из-за неудобного положения. Но если терпит она, потерплю и я. Ей намного тяжелее.

Спустя какое-то время я все же обеспокоено спросил:

— Ты не устала? Может, отдохнешь?

— Нет… — коротко огрызнулась Светлана. Дышала она уже не так слаженно, как раньше. Но что бы я сказал, таская по горным тропам такую тяжелую ношу? Светлана за это время останавливалась всего четыре раза — на небольшие перерывы. И, вместо того, чтобы упасть замертво, восстанавливалась удивительно быстро, а затем снова бодро меня несла — еще метров триста-четыреста. А я еще проклинал многокилометровые марши с двадцатикило-граммовым рюкзаком на плечах.

Двадцать кило, ребятки, это не сто двадцать. Эта местная фотомодель могла мне дать фору на сто очков вперед.

— Лучше… не останавливаться… — добавила Светлана задыхаясь. На полминутки прислонив меня к каменной стене ущелья, и оперев мои бесчувственные ноги-колоды о камни. — Я же… отдыхала… Не успеем… дойти… до безопасного места… к вечеру…

Затем, хекнув, подняла меня и понеслась по камням дальше.