Читать интересную книгу Кундалини. Эволюционная энергия в человеке. - Гопи Кришна

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 53

В течение этих двух недель у меня еще раз было такое же трансцендентное переживание, почти во всем подобное первому. Я сидел на стуле, перечитывая фрагмент, написанный мной накануне, когда, повинуясь неведомому порыву, я откинулся на спинку стула и закрыл глаза, расслабившись и ожидая результатов. В это мгно­вение я почувствовал, что расширяюсь во всех направлениях, забыв об окружающем и погрузившись в безбрежное море яркого сияния, заполненное приятными мелодичными звуками, не похожими ни на одну симфонию, которую можно услышать на земле. Увлекаемый этим звуком, я вскоре почувствовал, что больше не связан ни с чем в материальном мире и оказался в невыразимой пустоте — удиви­тельном состоянии, полностью лишенном пространственных или временных свойств. Полчаса спустя я вернулся в нормальное состо­яние и через несколько мгновений увидел перед собой прекрасное стихотворение, порожденное тем необычайным переживанием, че­рез которое я только что прошел.

Прошло две недели, и неожиданно изменился язык стихов, они стали возникать передо мной уже не на кашмирском языке, а на ан­глийском. Мои весьма слабые познания в английской поэзии ограни­чивались несколькими поэмами, которые я читал во время обучения в школе и колледже. Не являясь любителем поэзии, я никогда не читал ее, и не зная ничего о рифме и размерности, свойственным английской поэзии, я не мог ничего сказать о степени совершенства своих стихов.

Через несколько дней мне явились стихи уже не на английском, а на урду. Поскольку в силу своей работы я знал этот язык, для ме­ня не составляло труда записать стихи, хотя в них все же оставались пробелы, которые я смог заполнить лишь спустя несколько ме­сяцев. Через несколько дней после стихов на урду у меня в уме воз­никли стихи на пенджаби. Хоть я и не читал ни одной книги на пен-джаби, однако знал этот язык благодаря общению с друзьями, кото­рых приобрел, когда несколько лет жил в Лахоре, обучаясь в школе и колледже. Однако моему удивлению не было границ, когда через несколько дней я увидел стихи на персидском языке, которого со­вершенно не знал. Затаив дыхание, я ждал, и вот наконец перед мо­им внутренним взором появилось целое стихотворение на персид­ском языке. Поскольку в кашмирском языке довольно много пер­сидских слов, мне было нетрудно понять отдельные слова, которые употреблялись в моем родном языке. После немалых усилий я нако­нец смог записать все строки, однако в них было много ошибок и пропусков, которые я не смог заполнить даже спустя длительное время.

 Попытка записать несколько коротких поэм на персидском языке потребовала от меня таких усилий, что через несколько дней я решил отказаться от этой непосильной задачи. От всего этого я чувствовал себя полностью выдохшимся и отметил нездоровое воз­действие, казалось бы, продолжительных занятий, обычно предше­ствовавших сну. Поэтому я решил дать себе возможность неделю полностью отдохнуть.

После этого недолгого отдыха, почувствовав, что мое здоровье улучшилось, я не считал необходимым сопротивляться желанию записывать стихи и поддавался вдохновению каждый раз, когда оно приходило. Однажды, когда подчинившись своему стремлению рас­слабиться и подготовиться к восприятию стихов, я погрузился в се­бя достаточно глубоко, чтобы ощутить тонкую эманацию, исходя­щую из внутреннего источника сознания, я почувствовал волнение и страх, которые пронизали каждую мою клетку, когда передо мной предстали строки на немецком языке, чего я уж и вовсе не ожидал. Придя в себя после погружения, я испытал сильное сомнение в том, что мне удастся справиться с этой задачей, — я никогда не изучал немецкого, не видел ни одной книги на этом языке и в моем присут­ствии никто не говорил на нем. И, тем не менее, я решил попытаться записать небольшую поэму, просто опровергнув истину, веками ка­завшуюся незыблемой, согласно которой, для того чтобы писать на каком-то языке, необходимо его знать.

 

 

После стихов на немецком последовали строки на французском, итальянском, санскрите, арабском. Единственное, что мне остава­лось предположить, — это то, что по воле случая я вошел в контакт с источником всеобщего знания и поэтому смог писать стихи на бо­льшинстве из распространенных на земле языков. Я чувствовал, как через меня проходят волны сознательной энергии, подобные электрическому току, несущие то знание, к которому я никогда не мог иметь доступа по причине ограниченных возможностей моего мозга.

Мне не хватало слов, когда я пытался описать переживания, которые были наиболее возвышенной и вдохновляющей частью мо­его бытия. Во всех этих случаях я начинал ощущать в себе присут­ствие некоего наблюдателя, или, если выразиться точнее, — моей собственной светоносной сущности, которая (отвергая все представ­ления о границах тела) свободно плыла по волнам яркого моря со­знания, каждая их которых вмещала в себя безграничную вселен­ную значений и смыслов, включающую и все настоящее, и все про­шлое, и все будущее, порождающую все науки, философии и искус­ства, бывшие когда-либо на земле, так же как и те, которым еще предстоит появиться в будущем. Все это было сконцентрировано в точке, существующей одновременно здесь и везде, сейчас и всегда, — бесформенном, неизмеримом океане мудрости, из которого зна­ние капля за каплей попадает в человеческий мозг.

 Каждый раз, когда я попадал в эту сверхчувственную реаль­ность, меня настолько переполняло чувство таинственности и изум­ления, что все остальное в этом мире, все события человеческой ис­тории, все мечты и желания, все события моей жизни и даже сам факт моего существования, жизни и смерти казались тривиальным перед неописуемым великолепием, непостижимой таинственностью и величием океана жизни, в котором мне иногда удавалось достичь берега.

 

 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

 

 Ежедневное погружение в океан сознания, к которо­му я неожиданно получил доступ, возбуждающе по­действовало на мой ум. Я был изумлен богатством открывшегося во мне мира. Беспокойство и сомнения, вызванные моим состоянием, исчезли без следа, уступая место чувству невыразимой благодарно­сти божественной силе, которая, невзирая на мое невежество и по­стоянное сопротивление, на мои ошибки и промахи, все же создала во мне новый канал восприятия, благодаря которому потрясающая реальность открылась для моего внутреннего взора.

 Несмотря на все мои усилия, известия об этих странных психи­ческих проявлениях просочились наружу. Мое странное поведение и состояние глубокой поглощенности не остались незамеченными хозяином дома, друзьями и сотрудниками. Даже если бы я пытался, мне не удалось бы овделаться от этого состояния, так как я нахо­дился под глубоким впечатлением событий, превосходящих всякое воображение. Я никак не мог скрыть от своих знакомых происшед­шую со мной метаморфозу, поколебавшую мое душевное равнове­сие. Хозяин дома, и без того обеспокоенный моими прогулками в со­стоянии глубокой задумчивости, которой не удавалось скрыть от постороннего взгляда, совсем разволновался, обнаружив, что по но­чам в моей комнате горит свет, а я что-то увлеченно пишу. Зная о моей склонности к мистицизму, он осторожно высказал опасение, что моя постоянная поглощенность и ночное творчество могут ока­заться прелюдией к отказу от мира и началу монашеской жизни.

На протяжении нескольких недель я был не в состоянии сопро­тивляться очарованию этого нового переживания и не мог выйти из состояния созерцательности. Я непрерывно находился в его власти, не считая нескольких часов неглубокого ночного сна, что не давало мне возможности сосредоточиться на чем-либо ином. Я, словно ре­бенок во сне, механически принимал пищу, а когда ко мне обращались с вопросами и мне приходилось отвечать, я делал это, как че­ловек, полностью поглощенный спектаклем, разыгрывающимся пе­ред его взором, и ограничивался лаконичными фразами, тут же за­бывая их. Я продолжал посещать офис лишь в силу привычки, не испытывая никакого желания делать это. Все мое существо восста­вало, когда я был вынужден спускаться с трансцендентальных вы­сот сознания к папкам, пылящимся на моем столе. Через несколько дней бесцельного просиживания в душной атмосфере рабочего ка­бинета, я принял решение взять отпуск на длительный срок, а за­тем и уволиться с работы. Осознавая, что потеря работы значитель­но снизит мой доход, я все же не мог противиться столь долго по­давляемому желанию бросить унылую службу.

 Тем временем по городу поползли слухи, и к моему дому стали стекаться толпы людей, прослышавших о происшедшей со мной ме­таморфозе. Большинство приходили лишь для того, чтобы удовлет­ворить любопытство, увидеть собственными глазами то, о чем слы­шали, подобно тому, как приходят посмотреть на урода в кунстка­мере или увидеть представление фокусника. Мало кто обнаруживал хоть малейший интерес к природе этих неожиданных проявлений. Приток людей увеличивался изо дня на день, и вскоре у меня не оставалось ни минуты свободного времени. Понимая, что отказаться от разговоров будет невежливо и может быть превратно истолкова­но, как проявление гордыни, я решил проявить терпение и уделял внимание каждому собеседнику, правда ценой внутреннего покоя, столь важного для меня в первые дни метаморфозы. Обычно мой ум пребывал в экзальтированном состоянии, и мне приходилось обща­ться с людьми, не выходя из этого состояния, или погружаться в бо­лее глубокую задумчивость под любопытными взглядами присутст­вующих с тем, чтобы вновь очнуться при прибытии новой группы посетителей. Я механически приветствовал вновь прибывших, часто не сознавая, что говорю, и не замечая их ухода.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 53
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Кундалини. Эволюционная энергия в человеке. - Гопи Кришна.

Оставить комментарий