что случилось несколько дней назад. Следов проживания девочки не нашлось, но прошло уже много времени. Уезжала она изучать индийскую философию. Отрешение от мира вещей и всё такое. Выдумка, но придумано так, чтобы было трудно проверить. У полиции навалом работы, поэтому никто ничего и не проверял.
– Экстернат?
– Подала заявление и через месяц сдала на все пятёрки. По мнению учительницы английского, язык Настя знает лучшее неё. А на вечеринке она прекрасно говорила на испанском. Да, в шестом классе у неё была посредственная успеваемость.
– Моих бы внучек отправить к этому деду, – проворчал генерал. – Что ещё накопали?
– Она похорошела и стала очень сильной. В управлении один из тренеров занимается с дочерьми офицеров борьбой. Настя ходила на их секцию отрабатывать приёмы какого-то нового стиля и валяла девушек, на два года старше. Неделю назад вся женская часть семьи Никитиных, кроме старшей сестры, исчезла. Когда Николая по нашей просьбе спросили сослуживцы, он ответил, что они отдыхают на Кубе. Мы проверили: ни с одним рейсом они на Кубу не вылетали. В последние дни выяснили, что документы на Ольгу по детскому дому – это подделка: её там никогда не было. Кто такая Ольга, и откуда она взялась – никто не знает. Личное дело оформляла директор, но она об этом ничего не может вспомнить.
– Не может или не хочет?
– Мы проверили своими средствами, и ни одно не дало результата. Похоже, что кто-то заставил выполнить работу, а потом стёр память. В работе специалистов опеки нарушений не выявили, но настораживает один факт. Обычно детей оформляют от месяца до трёх, а Ольгу оформили за два дня. Если была взятка, о ней тоже никто не помнит.
– Интересная семья, – сказал генерал, – и много странностей, но, кроме личного дела малышки, зацепиться пока не за что. Что говорят те, кто их знает?
– В школе заметили, что Настя поумнела и повзрослела. Сверстники уже не интересуют, она так и сказала одноклассникам. На вечеринке говорила, что собирается за год закончить школу. Об остальных мало что могли сказать, их поведение не изменилось, разве что старшая дочь после выздоровления от ножевых ранений поссорилась со своим женихом.
– Что с ней произошло?
– Попытались затащить в машину два азербайджанца. Она использовала баллончик с перцем и попала одному в глаза, а второй ударил её четыре раза ножом. Оба преступника пойманы, осуждены и отбывают наказание. Это случилось вскоре после возвращения Насти и напрямую с ней не связано, поэтому сначала мы только посмотрели материалы полиции.
– Сначала? Надо полагать, что вы что-то накопали?
– Один из моих офицеров обратил внимание на очень короткий срок выздоровления, – ответил Лобов, – Когда начали разбираться, выяснили, что ранения были очень тяжёлые. Рана на животе не представляла большой опасности, но три ножевые раны на груди… Медики уже не надеялись вытянуть, но всё изменилось, после того как в палату, куда девушку положили после операции, ворвались её отец и сестра.
– Ворвались? – удивился генерал. – Подполковник полиции ворвался в реанимацию?
– Их пустили в отделение и сказали о тяжёлом положении старшей дочери. Видимо, он знал о возможностях Насти, потому что помог ей добраться до сестры и не дал вмешаться врачу. Настя как-то смогла отогнать медсестру и вцепилась в сестру, как клещ. Когда прибыли санитары, девочку пришлось усыпить наркозом. Учитывая состояние пострадавшей, посчитали опасным применять силу. Она обнимала сестру до тех пор, пока не потеряла сознание.
– И как после этих объятий изменилось состояние старшей сестры?
– Ей стало гораздо лучше, а потом быстро пошла на поправку. Когда разрешили посещения, первой к ней тоже пришла Настя. После этого сестра уже через несколько дней была здоровым человеком. Её держали в больнице в надежде найти причину такого быстрого выздоровления, пока родители не настояли на выписке.
– А это зацепка! – сказал генерал. – Камера в палате была?
– Только в реанимации. Учитывая то, что мы узнали позже, Настя могла зайти в палату и всё сделать без отца и без скандала, но побоялась из-за камеры. И лечение ей пришлось растянуть, чтобы не вызвать ажиотажа слишком быстрым исцелением.
– Вы что-то сказали о её возможностях?
– Мы начали заниматься подругами, – сказал Лобов. – Две девушки, с которыми она дружила последнее время, ничего не сказали, хотя явно что-то знают. Одну из двух школьных подруг удалось разговорить. Когда мы стали расспрашивать о Насте, она кинулась её защищать. Мол, гипноз это не преступление, а эти придурки сами виноваты. Выяснилось, что Настя сказала обеим о своих способностях гипнотизера. Дала каждой по розе, которые исчезли на их глазах. Когда вечером гуляли в сквере, натолкнулись на местную шпану. Там не было ничего опасного, но Настя была не в настроении и решила развлечься. Она внушила всем, что превратилась в Чужого из американского фильма. Гипнозом это внушение быть не могло, потому что она не произнесла ни слова, а в сквере было уже темно. Иллюзия вышла настолько убедительной, что один из парней потерял сознание, а остальные обделались и разбежались. Мы потом поговорили с тем, кого подобрали полицейские. По его словам сквер осветился, и в нём возникло двухметровое чудовище. Оно хлестануло себя хвостом, зашипело и выдвинуло внутреннюю челюсть. Он назвал своих приятелей, и те всё подтвердили. Вторая подруга, когда ей это рассказали, перестала молчать и набросилась на нас с обвинениями, что это мы подвергли Настю каким-то испытаниям, ставили над ней опыты и сейчас не даём нормально жить. Кое о чём им намекнула Настя, а остальное она додумала сама.
– Девочку забирают на девять месяцев и подвергают каким-то испытаниям… – задумался генерал. – Видимо, она их прошла, если вернули, да ещё наделили такими способностями.
– И к нам она с этими способностями не пошла, – добавил до этого молчавший Зеленин. – Я думаю, что она ждёт, когда мы на неё выйдем, иначе вела бы себя осторожней. Я бы не стал давить и угрожать хотя бы потому, что мы не знаем всех её возможностей.
– Это мы решим сами, – недовольно сказал Можейко. – Скажите лучше, чем вы занимались сейчас?
– Мы хотели получить санкцию на проверку отелей на побережье Кубы, – ответил Зеленин, – а здесь собирались поработать с участниками вечеринки. Времени было мало, а у меня в отделе всего шесть офицеров и это дело не единственное.
– Как ты думаешь, почему забрали дело? – спросил Лобов, когда вышли от генерала.
– Директор понял, с чем мы столкнулись, – ответил Зеленин. – Когда несколько старых развалин в считанные дни превращаются в полных сил пожилых людей… Я думаю, это произвело гораздо большее впечатление,