Мне понравилось ещё то, как Киллиам был терпелив: он выслушивал все мои вопросы и уточнения, даже если я на эмоциях его перебивала, а ещё оборотень сам интересовался моим мнением, таким образом втягивая меня в разговор. При этом наша беседа оказалась настолько лёгкой, что время за ней летело незаметно. Вот что значит, когда каждый слушает и остается услышанным, а это бывает крайне редко.
Сидя на верхней ступеньке, ведущей к моей лачуге, мы говорили очень долго, и благодаря плащу, а может теплу, исходящему от мужчины рядом, меня больше не била дрожь. А когда взошло солнце, я уснула, привалившись к крепкому плечу, больше не видя кошмаров. В моих грёзах цвёл радужный цветок, рядом с которым лежал большой серый волк, что довольно щурился на солнце. Он не казался страшным, а наоборот дарил чувство небывалого покоя, которое сменялось чем-то приятно обжигающим, стоило лишь заглянуть в невероятно голубые глаза.
31.
* * *
— Мне не нужны няньки, — раздражённо заявила я, глядя на такого же недовольного Кристофера. Худощавый оборотень поспешил добавить в свой взгляд всю скорбь мира, когда я дополнила: — Так ему и передай.
Посланец кое-кого упрямого нашёл меня с утра пораньше у дороги рядом с моим домом, откуда я только что выпроводила зевак. Хотя, их скорее спугнул мужчина, что уже не скрывал своей профессии (спасибо болтливости Барста) — примечательная форма и холодный взгляд подействовали эффективнее моих угроз вызвать стражу.
— Боюсь, твой выбор ограничен, — с досадой объявил Крис. — Приказ чёткий — либо ты соглашаешься и кто-то из нас, не скрываясь, находится рядом, либо ты упрямишься, и кто-то из нас наблюдает за тобой тайно.
Округлив глаза от такой наглости, я передёрнула плечами и заметила:
— Жуть какая. Киллиам же в курсе, что выбора мне по факту не оставил?
— Не зря же сейчас здесь я, а не он, — загадочно вздохнул засланный оборотень, уже с нескрываемым интересом поглядывая мне за спину.
Поняв, что от этого представителя временами мохнатого племени ничего толкового больше не добиться, потёрла виски. Мне-то очевидно — теперь пока лиса не свершит свою месть, отправив меня на тот свет, она будет околачиваться где-то рядом. Точно так же очевидно и то, что один оборотень ей не соперник, вот только всю их “стаю”, неустанно следующую за мной по пятам, я не переживу. Лучше уж со своей территории носа не показывать. Хотя у меня слишком много дел для такой роскоши, но думаю, данный момент можно будет решить — жизнь у меня одна и от того, что я в курсе про перерождения, менее ценной она не становится. Умирать всё так же страшно.
Однако мне не нравится идея, что кто-то из оборотней будет рядом, даже пока я нахожусь в абсолютной благодаря тотемам безопасности, то бишь у себя на земле. Единственный же, с кем можно и нужно обсудить этот вопрос, так стремится выглядеть хорошим в моих глазах, что с плохими новостями прислал ко мне самого безобидного на первый взгляд оборотня. Даже не знаю: умиляться ли теперь или негодовать. В принципе мне ничего не мешает совмещать оба эти чувства.
Так для себя и решив, процедила:
— Вот же, хитрож… хитрый волчара. Заговорил мне зубы, а я уши-то развесила и поверила, что Киллиам умеет нормально разговаривать.
— Всё дело в инстинктах, — последовало размытое объяснение. После которого, Кристофер покосился на меня со словами: — Будь на твоём месте кто-то другой, то мы бы использовали эту возможность, чтобы поймать демона. Но в нашем случае твоя жизнь на первом месте и потому такой вариант не рассматривается.
Заметив появившуюся колкость в словах подчинённого Киллиама, я подозрительно спросила:
— На что ты намекаешь?
— А разве не очевидно? — тут на обычно дружелюбном лице мелькнуло холодное выражение, за которым последовали уже более подходящие этому миру слова: — Думаешь, мы все из себя такие хорошие и помогаем каждой девушке попавшей в беду? Для этого есть законы и стража. Наша же работа заключается в исполнении миссий, подкреплённых золотой печатью. Исключения делаются только при личной заинтересованности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После заключительной фразы светлые глаза Криса стали колкими, хоть он и пытался спрятать её в фантик лёгкой шутки.
— Как цинично, — заметила я, прекрасно понимая намёк и намеренно опуская тему слишком очевидного интереса Киллиама ко мне. Понимать и верить — не одно и то же.
— Зато эффективно, — поддержал разговор уже не такой дружелюбный Крис и, словно долго ожидая такой возможности, он поспешил высказаться: — Если мы будем отвлекаться на иные мелочи, то перестанем качественно выполнять свою работу. Например, не опасайся мы вновь случайно проходящей мимо барышни, то на месте засады для лорда-предателя поставили бы парализующий контур, оставив как обычно только лазейки для дичи. Сделай мы это, твой парнишка не сорвал бы встречу, и теперь нам не пришлось бы носом землю рыть, чтобы найти достаточно веские доказательства для заключения негодяя под стражу.
Удивили ли меня такие подробности? Может немного. Потому как больше изумления вызвала резкая неприязнь со стороны обычно спокойного мужчины, что поспешил найти во мне этакого козла отпущения. Наверное, я бы даже разозлилась на такое. Ведь всё случившееся является не только моей ошибкой, и у меня точно нет причин заверять, что по крышам прогулки я не устраиваю. А раз так, то можно было хотя бы там раскинуть этот хвалёный, опасный контур — за Барста в таком случае можно было не переживать, потому как он хоть и не обладал магией, но чувствовал её присутствие. Так что решение, из-за которого оборотни завалили эту миссию, было принято не мной. Значит, вся эта тирада — попытка свалить с больной головы на здоровую, что точно даёт причины для гнева.
Вот только, передо мной был не тот оборотень, и мои чувства продолжали оставаться под контролем.
— Крис, — спокойно начала я, ощущая безразличие к мнению конкретно данного собеседника, — раз тебе это всё так не по душе, тогда зачем слушаться Киллиама? Разве личная заинтересованность не хороший повод усомниться в его лидерских качествах и взять всё в свои руки?
Да, возможно это ошибка подстрекать без того недовольного оборотня к бунту, но интуиция подсказывала мне: Киллиаму он не опасен. Слишком уж Крис возится с той, кого ему навязали. И дело тут не в моём обаянии или легендарных пирожках.
Побуравив меня взглядом, Крис выдал:
— Потому что представитель срединной касты не имеет права не подчиниться приказу главы, рождённому в центральной.
В этот раз мне не удалось сдержать удивление, отразившееся на лице. Да, Барст уже намекал на это, но мне казалось глупым то, что кто-то из знати занимает должность ищейки. Пусть и самую высокую среди остальных. А ещё более невозможной тогда выглядела симпатия Киллиама ко… мне. Уж я-то в курсе того, как выгляжу и кем являюсь, а серый оборотень не похож на повесу с нестандартными вкусами.
Я весь вчерашний день усваивала здравую мысль о романтическом интересе Киллиама — стоило выспаться и всё обдумать, как его жесты и взгляды становились ясны как день. Хоть причина их появления оставалась так же непонятна.
На мой резкий ступор Крис лишь покачал головой и добавил:
— Глава слишком мягок к тебе, что ему несвойственно. Будь на месте Киллиама я, то сразу бы всё прояснил, а не ходил вокруг да около.
Вот теперь внутри меня забурлила ярость. Пусть её причина оставалась неясной и далекой, но это разнесло мою сдержанность в пух и прах.
Чувствуя как всё внутри клокочет, я ровно начала:
— Хоть мне понятны причины твоей злости…, — сделав небольшую паузу, опасно сузила глаза и едва ли не рыкнула в лицо оборотня: — Но! Вся инициатива исходит не от меня. Я осознаю своё место настолько чётко, что никогда бы и крохотной мысли не допустила о том, чтобы увиваться за твоим главой. — Крис немного отклонился назад и, судя по забегавшим глазам, пожалел о сказанном. Но было уже поздно, потому что теперь высказаться хотелось уже мне: — На самом деле мне с трудом верится в… интерес Киллиама, но отрицать очевидное глупо. Поэтому не надо всё преподносить так, будто это моя вина.